Археология катастрофы — Гибель летописного Изяславля (зима 1240/1241 гг.)
По причине фрагментарности наших данных до сих пор трудно восстановить характерные детали тактики и вооружения завоевателей или дать общую характеристику монгольского погрома по археологическим источникам. Редкими исключениями из общей картины древнерусских памятников стали материалы двух тотально раскопанных волынских городищ: Райковецкого и Большого Шепетовского (летописного «Изяславля»).
Жизнь на этих памятниках после военного разгрома так и не возобновилась, и значительная часть погибших жителей не была захоронена. Вероятно, вместе с этими крепостями была уничтожена и вся ближайшая округа, а уцелевшее население покинуло небезопасный приграничный регион. Хоронить погибших было некому, и они остались непогребенными на месте своей насильственной смерти.
Городище у с. Городище Шепетовского района Хмельницкой области (Украина) в 1957–1964 гг. было изучено широкомасштабными раскопками, проведенными под руководством М. К. Каргера. За восемь лет исследований экспедиция изучила около 3,6 га культурного слоя городища. Еще в процессе раскопок М. К. Каргер отождествил изучаемое городище с летописным городом Изяславлем, погибшим при штурме вой ском Бату-хана зимой 1240–1241 гг.
Городище находится в пойме р. Гуски (бассейн р. Горыни), где занимает невысокий мыс на левом берегу реки, образуемый ее излучиной. Площад ка городища (общей площадью 3,6 га) состоит из детинца (0,6 га), расположенного на восточном краю мыса, и окольного города (3 га), разделенных неглубоким рвом шириной 10–12 м. Почти со всех сторон, кроме восточной, обращенной к реке, площадка городища окружена единой тройной линией оборонительных сооружений, состоящей из двух линий рвов и вала. С напольной, западной, стороны весь мыс дополнительно защищен еще одним рвом.
Уже после окончания работы экспедиции М. К. Каргера, во время исследований 1983–1984 и 2006–2007 гг., вокруг окольного города были выявлены 14 площадок со следами открытых не укрепленных поселений с древнерусскими материалами XII–XIII вв., которые могут являться остатками обширных городских посадов . В таком случае предполагаемая площадь городской агломерации в XII–XIII вв. в несколько раз превышала исследованную археологами укрепленную часть средневекового города.
В процессе раскопок экспедиция М. К. Каргера изучила устройство линии укреплений. Выяснилось, что под земляными насыпями валов располага лись остатки двух линий оборони тельных конструкций. Они имели традиционный для древнерусских укреплений облик. Внутренняя линия была представлена полыми клетями — срубами, рубленных «в обло», поставленных в ряд, которые использовались для хозяйственных нужд жителей. Высота стены, вероятно, достигала 3–4 м, а поверхность боевого хода, скорее всего, находилась на высоте около 2 м. В свою очередь внешние конструкции могут быть реконструированы как линия срубов-городней, заполненных землей.
На момент штурма деревянные стены опоясывали только периметр окольного города и внешние обводы детинца, но внутренние укрепления между детинце и окольным городом отсутствовали. Большинство клетей оборонительной стены окольного города несут следы мощного тотального пожара, который привел к разрушению городских укреплений и обрушению полых клетей на внутреннюю площадку городища.
Реконструкция деревоземляных укреплений: Условные обозначения: а — клети; б — городни; в — предполагаемая линия срубов на неисследованном участке. Большое Шепетовское городище.
А. Н. Кирпичников, который сам был много летним участником экспедиции и ближайшим помощником М. К. Каргера, предположил, что «количество человеческих жертв превышало 2500, общая же численность населения, учитывая жителей загородья и приселков, погибших вне городских стен, угнанных и избежавших гибели, вероятно, могла быть более 3000–3500 человек». Гарнизон города, который состоял из «профессиональных конных воинов», исходя из количества целых шпор оценивается в 100–150 человек, что могло составлять 3–5 % населения. В то же время в полевой документации и на экспедиционных чертежах нам удалось обнаружить сведения о человеческих черепах и остатках полных скелетов, оставшихся от примерно 600 погибших жителей.
Расположение и количество погибших жителей на площадке городища
1.Останки жителей, погибших во время напа дения, сохранившиеся in situ (первичного местонахождения, без перемещения). Для этих объектов характерны сохранившийся скелет и девиантные позы погибших: расположенные на спине, боку или животе, с разбросанными, согнутыми или перекрещенными руками и ногами. В ряде случаев погибшие жители города были об наружены внутри сгоревших построек, на остат ках деревянного пола построек или под сгорев шими перекрытиями. В других случаях их находили за пределами построек вместе с железными хозяйственными инструментами, которые оказались у них в руках в момент гибели.
2. Санитарные массовые захоронения, или «костища» (по определению М. К. Каргера), которые представляют собой груды разрозненных человеческих костей; иногда человеческие кости перемешаны с костями животных. Эти захоронения совершались или в обширных ямах подклетов уничтоженных построек, или в небольших ямках округлой формы, которые, по-видимому, специально выкапывала «похоронная команда». На момент погребения длинные кости, ребра, черепа, тазовые кости и позвоночники были уже от делены друг от друга и попали в могильную яму по отдельности. Часто у черепов отсутствовали нижние челюсти, а среди костей отсутствовали фаланги кистей рук и стопы.
3. Санитарные массовые захоронения со сложной стратиграфией. Зачастую они представляют собой остатки разрушенных построек, на дне которых сохранились целые скелеты по гибших горожан. Сверху их перекрывают более поздние санитарные захоронения, состоящие из разрозненных костей людей и животных.
Массовое санитарное захоронение фрагментов скелетов погибших жителей городища. 1960 г. Большое Шепетовское городище.
Комплексы останков погибших защитников с находками предметов вооружения
Комплексы, связанные с останками вооруженных защитников города, были обнаружены исключительно вдоль внешней, западной, сте ны окольного города. Всего исследователи за фиксировали два подобных комплекса. Во всех остальных случаях предметы оборонительного и наступательного вооружения были встречены за пределами скоплений человеческих костей.
Первая находка сделана экспедицией М. К. Каргера к северу от юго-западного проезда в окольный город в 1959 г. и предварительно обо значена как «скелет русского витязя, в кольчуге и шлеме». А. Н. Кирпичников, включив меч и шлем из него в разделы своего свода древнерусского во оружения, отметил, что шлем был найден «на воине в кольчуге, павшем с мечом в руках в воротах городка». При изучении полевой документации экс педиции удалось вычленить основной комплекс предметов и костных останков на этом участке.
Оказалось, что останки «витязя» располагались под земляной насыпью вала и на нескольких высотных уровнях. На полевых фотографиях хорошо просматривается, что его тазовые и бедренные кости располагались на поверхности земляной насыпи, а череп, кольчуга, копье и ряд других предметов лежали на метр ниже, внутри сгоревшего сруба клети. Непосредственно рядом с черепом погибшего «витязя» исследователи нашли вертикально стоявший меч, копья, набор стрел и желез ный крюк, который А. Н. Кирпичников счел деталью арбалета, и кольчугу с остатками шлема.
Но рядом с костями таза «витязя» был выявлен фрагмент второго скелета, располагавшегося по оси вала. В результате изучения по левой документации удалось установить, что вокруг погибшего древнерусского «витязя» исследователи зафиксировали не менее трех комплексов вооружения, которые могли соотноситься с другими погибшими защитниками города. Среди этих находок помимо детали от арбалета обнаружили остатки колчана с набором стрел.
Судя по обстоятельствам находки, защитники пали в 15 м к северу от воротного проезда в город на площадке боевого хода, который располагался по гребню земляной засыпки линии городней. Во время штурма произошел пожар, который уничтожил внутреннюю, полую, линию клетей окольного города, и верхняя часть скелета «витязя» с кольчугой и шлемом провалилась на дно сгоревшей клети и затем была засыпана грунтом из внешней линии городней.
На основе наших исследований, реконструкции кафтана из «Изяславля», новой находки энколпиона (ковчежец с мощами, носился на шее), ткоторый А. А. Пескова обнаружила в складках кольчуги «витязя», и других предметов из комплекса художник О. В. Федоров реконструировал образ дружинника из «Изяславля», отразив вероятный внешний облик воина и обстоятельства его гибели на гребне стены.
Древнерусский дружинник из города «Изяславля» 1-й половины XIII в. Рисунок-реконструкция. Художник О. В. Федоров. Большое Шепетовское городище.
Второй комплекс находок, связанный с гибелью вооруженного защитника городища, был зафиксирован в 1962 г. на северном отрезке западной стены окольного города. Он представлял собой верхнюю часть человеческого скелета с остатками черепа, железный меч и остатки верхней мужской одежды с металлическими пуговицами. Этот комплекс также обнаружили внутри сгоревшей деревянной клети, перекрытой осыпавшимся грунтом из внешней линии городней. Вероятно, остатки верхней части тела защитника и его оружие попали на дно полого сруба клети во время пожара, когда прогорели и обрушились вниз остатки верхнего перекрытия и боевой ход стены.
Первоначально тело могло на ходиться на поверхности боевого хода, так же как «дружинник», обнаруженный к северу от юго-за падных ворот. Таким образом, можно предполо жить, что и в этом случае защитник города погиб на гребне стены, но во время пожара его останки и оружие провалились через прогоревшее пере крытие внутрь оборонительной клети.
В результате на всем пространстве городища за восемь лет раскопок удалось зафиксировать останки только трех профессиональных воинов, которые погибли во время битвы за город. Как уже отмечалось, основные скопления скелетов погибших жителей города находятся на некотором удалении от стен (в 25–30 м). Следовательно, можно предположить, что основная часть профессиональных воинов погибла не во время обороны стен, а в центральной части городской застройки окольного города. Места находок вооружения не дают оснований выделять какие-либо большие скопления. На первый взгляд, они распределяются по территории памятника равномерно и без заметной системы.
Всего по подсчетам А. Н. Кирпичникова на площадке городища обнаружено около 1500 металлических вещей, связанных с военным делом. Подобная концентрация предметов вооружения и снаряжения всадника XII–XIII вв. делает древний «Изяславль» одним из выдающихся памятников Древней Руси и Восточной Европы. Анализ топографии предметов вооружения позволяет сделать предварительные выводы о вероятной численности гарнизона, характере штурма и сопротивлении жителей древнерусского города.
Например, в экспедиционных описях упоминаются находки 142 целых топоров, обломков лезвий и обухов. Среди них А. Н. Кирпичников выделил только 13 экземпляров трех типов боевых топоров. Топография этой категории находок на всей площади памятника позволяет утверждать, что только небольшая часть топоров найдена в заполнении оборонительных клетей. Наибольшее количество таких находок обнаружено вдоль северо-восточного края бывшего детинца и западной стены окольного города. Остальные находки топоров оказались достаточно равномерно распределены по всей площади городища.
Железных наконечников копий и пик в полевых описях 47 экз. Пример но 12 копий найдено по линии оборонительных клетей. Наибольшая их концентрация выявлена к северу от юго-западного проезда окольного го рода. Остальные находки распределены по всей площадке городища.
На городище найдено 59 экз. предметов защитного вооружения. Среди них — одна целая кольчуга, шлем с кольчужной бармицей, железная маска и 56 находок отдельных кольчужных колец или фрагментов кольчужного плетения. Эти находки концентрируются в западной, юго-западной и северо-восточной частях городища.
Мечи на городище представлены четырьмя целыми экземплярами и фрагментами клинков, перекрестьями, навершиями и деталями ножен (всего 25 находок). Сабли (13 экз.) — находками перекрестий, четырьмя целыми изделиями и девятью обломками сабельных полос, деталями
наверший рукоятей и фурнитурой от ножен. Наибольшая концентрация клинкового оружия (11 экз.) выявлена вдоль западной стены окольного города, где были найдены три целых меча из четырех. Остальные предметы во оружения оказались распределены по всей площади городища, не образуя заметных скоплений.
Помимо предметов вооружения значительную категорию находок, связанную с прослойкой профессиональных конных воинов, составляют предметы всаднического и конского снаряжения. Железные шпоры оказались самыми многочисленными среди таких предметов, обнаруженных на городище. Именно шпоры, наряду с мечами, А. Н. Кирпичников считал «показателями высокой дружинной культуры» этого памятника и частью снаряжения, характерного для профессионального средневекового воина. Всего в полевых описях встречаются упоминания о 265 целых железных шпорах и их обломках. Также на памятнике было найдено 130 железных удил и 46 стремян.
Распределение всаднического снаряжения в бывшем детинце и окольном городе также ничем заметно не отличается от топографии находок средств ведения ближнего боя и защитного снаряжения. Следует отметить, что значительная часть шпор и удил была найдена вдоль линии городских стен в заполнении сгоревших клетей, где они, по-видимому, хранились вместе с другим хозяйственным инвентарем и не использовались во время боя.
Оружие дальнего боя представлено в «Изяславле» наиболее многочисленной коллекцией предметов. Среди городищенских находок А. Н. Кирпичников выделил: одну костяную на кладку на лук, одну костяную петлю от колчана, костяное кольцо лучника и 977 железных, 17 костяных наконечников стрел, железный арбалетный крюк и 17 железных арбалетных болтов. Следует отметить, что топография находок наконечников стрел несколько отличается от распределения других типов вооружения на городище. Из почти 1000 находок стрел около 600 оказались сконцентрированы в юго западной части окольного города и вокруг юго-западных городских ворот.
Исходя из совокупности всех категорий предметов вооружения и снаряжения всадника, зафиксированных на территории памятника, можно пологать, что на момент штурма в городе могло находится от 100 до 150 профессиональных воинов. Но если, вслед за А. Н. Кирпичниковым, предположить, что часть обломков шпор, топоров, копий была утеряна за период активной жизни на городище, а каждому профессиональному воину-дружиннику принадлежал не один предмет, а целый набор вооружения, и сопоставить предполагаемое количество таких наборов с числом однотипных энколпионов, то окажется, что профессиональных дружинников могло быть меньше 40–60 человек.
Анализ топографии предметов вооружения показывает, что они равномерно распределены по всей площади городища, не образуя плотных скоплений ни на площадке, ни вдоль стен окольного города. Складывается впечатление, что большая часть воинского снаряжения находилась на территории жилых построек и хозяйственных помещений и не была использована во время сражения за город. По-видимому, нападение было неожиданным и жители не смогли оказать организованного сопротивления на стенах и за ними.
После тотального истребления гарнизона и мирных жителей захватчики организованно отступили, забрав тела своих погибших и значительную часть оружия, которое осталось на поле боя в центральной части городища. Сотни наконечников стрел, которые воткнулись в стены по строек и деревянные оборонительные клети, по видимому, были брошены трофейными командами или мародерами напавшей стороны.
В отличие от «Изяславля» — Большого Шепетовского городища, в Рязани, Владимире, Ярославле, Киеве, Чернигове находки вооружения в слое монгольского погрома исчисляются единицами, следовательно, их целенаправленно и тщательно собирали. Но в «Изяславле» на некоторых телах остались браслеты, образки и другие ценные для средневекового человека вещи. В этом случае складывается впечатление, что захвативший город отряд не собирал трофеи и быстро покинул поле боя. Подобное поведение кажется редкостью для феодальных дружин, но характерно для дисциплинированной и профессиональной армии, которая подчиняется иерархично выстроенному командованию.
По материалам: Михайлов К.А. Археология катастрофы: реконструкция штурма и гибели древнерусского города XIII в.
