Для начала рассмотрим известия о славянской знати в целом, с момента самых ранних известий о ней.
IV век. К событиям конца столетия относится сообщение готского историка VI в. Иордана о правителе (rex) антов Бозе и его 70 primates, захваченных и казненных вместе с ним готским королем Винитарием. Антами именовалось объединение части славян, распавшееся в начале VII в. Поскольку источник отстоит от события почти на два столетия, известие носит легендарный характер. Ясно, что у антов был вождь, а вот что представляли собой его «первые», были они наследственной знатью или дружиной Боза, определить затруднительно.
VI век. Упоминания о славянской знати этого периода встречаются у ряда византийских авторов. Менандр (вторая половина столетия) рассказывает о знатном анте Мезамере, отправленном около 560 г. послом к аварам правителями («архонтами») антов. При этом отмечается, что он являлся сыном Идаризия и братом Келагаста и был человеком, имевшим «величайшую силу» у антов. Это явно указывает на наличие у антов знати и на наследственный характер ее статуса (черта, свойственная вождеству).
У того же автора в рассказе о посольстве аварского кагана к славянам Дунайского левобережья упоминается славянский предводитель Добрята и «отборные», «совершенные» народа, а также «начальники», «вожди». Неясно, идет речь об одних и тех же людях или о разных. Во всяком случае очевидно, что Добрята — главный вождь, и кроме него существуют иные представители знати. Маврикий (конец VI в.) говорит о наличии у славян и антов многих вождей, которые соперничают друг с другом.
Феофилакт Симокатта (начало VII в.), повествуя о войнах Византии со славянами Левобережья Нижнего Дуная в конце VI столетия, упоминает предводителей славянских войск Ардагаста и Пирагаста. При этом об Ардагасте сказано, что он имел «подвластную страну», а Пирагаст определен как «филарх войска» и «таксиарх» (военный командир). Тот же автор упоминает Мусокия, который определен как «рикс» (восходит к латинскому rex), т. е. вождь, правитель.
VII век. В «Чудесах св. Димитрия Солунского» при описании осад
македонскими славянами Фессалоники часто встречаются упоминания представителей знати. Среди них Хацон, названный «экзархом»,
т. е. предводителем войска, Первуд, определенный как «рикс» славинии ринхинов, а также «риксы» (во множественном числе) славинии другувитов, неопределенные «игемоны» славянских «этносов» и некие «выдающиеся», исполнявшие функции послов к императору.
Франкская «Хроника Фредегара» (третья четверть VII в.), рассказывая о событиях 620–630-х гг. на западном пограничье славянского мира, упоминает правителя крупного объединения Само, а также вождей полабских сербов — Дервана, и славян Карантании — Валлука. При этом Само определен как rex30 (т. е. титулом, равным тому, которым именовался король франков), а для Дервана и Валлука применен термин dux (дословно — вождь, позднейшее значение — герцог). Само, согласно хронике, был не славянином, а франком по происхождению, избранным славянами правителем благодаря своей воинской доблести.
VIII — начало IX столетия. В византийской «Хронике Феофана» у славян юга Балканского полуострова упоминаются «архонты» славиний северов Славун (764 г.) и велегезитов Акамир (799 г.).
В Карантании баварский трактат 870 г. «Обращение баваров и карантанцев» называет, рассказывая о событиях середины VIII в., правителя (dux) местных славян Борута, наследовавшего ему сына Горазда и племянника Хотимира; таким образом, здесь ясно прослеживается передача власти по наследству в рамках одного рода.
Константин Багрянородный в своем трактате «Об управлении империей» (середина X в.) говорит о правящих родах у хорватов и сербов(переселившихся на Балканы, по одной версии, в 620–630-е гг., по другой — в конце VIII в.), из которых происходили их «архонты». И у хорватов, и у сербов им отмечается передача власти от отца к сыну. В отношении хорватов эти сведения подкрепляют «Анналы королевства франков»: там в начале IX в. упоминаются князь (dux) посавских хорватов Людевит, князь (dux) далматинских хорватов Борна и его дядя Людемысл.
Франкские анналы в конце VIII — начале IX столетия упоминают правителей полабских славян. Среди них Вышан, rex ободритов, и его преемник Дражко, затем сын последнего Чедраг; правители (rex) вильцев (лютичей) Драговит, затем борющиеся за власть представители его рода Люб, Челодраг, Милигость, Славомир. Неоднократно упоминается также у ободритов, вильцев и сорбов и некая нетитулованная знать (primores, meliores ac praestantiores).
Данные о знати у восточных славян до прихода варяжских князей и утверждения их непосредственной власти на тех или иных территориях Восточной Европы содержатся в древнерусском начальном летописании конца XI — начала XII в.
Повесть временных лет» во вводной, не датированной части, после рассказа о возникновении Киева отмечает, что по смерти Кия и его братьев, основателей города, у полян стал княжить их род: «И по сих братьи держати почаша родъ их княженье в полях». Далее говорится, что такие княжения были и у ряда других общностей: «а в деревлях свое, а дреговичи свое, а словени свое в Новегороде, а другое на Полоте, иже полочане». По прямому смыслу, речь идет о правлении в этих группировках своих княжеских родов.
Подозревать летописца в вымысле нет оснований, так как он исходил из монополии на власть Рюриковичей, и упоминание других княжеских династий с этой тенденцией расходилось. Примечательно, что автор ПВЛ и его предшественник — составитель Начального свода — отказывают в княжеском достоинстве Аскольду и Диру, предшественникам Олега и Игоря на киевском княжении, но за предшественниками Аскольда и Дира это достоинство автором ПВЛ признается. Разумеется, Кий и его братья — фигуры легендарные, но показательно, что устная традиция донесла представление о древности самого института княжеской власти.
В рассказах Начального свода конца XI в. и «Повести временных лет» об убийстве древлянами Игоря и последующей мести Ольги (945 г.) упоминаются «князь деревский» Мал, другие древлянские «князи», которые «расплодили» (в «Повести временных лет» — «распасли») Древлянскую землю, а также «лучшие» и «нарочитые» «мужи», отправляемые в посольство в Киев. В «Поучении» Владимира Мономаха при упоминании войны начала 1080-х гг. с вятичами (еще не до конца покоренными в то время) упоминаются их предводители — Ходота и его сын.
Итак, у славян, соприкасавшихся с Византийской империей и заселивших Балканский полуостров, вожди и знатные роды фиксируются с VI в., у славян, соприкасавшихся с Франкским государством — с VII столетия. В VIII — начале IX в. у тех и других несомненно существовала практика передачи власти по наследству. Нет оснований сомневаться, что у восточных славян вожди-князья также существовали до появления князей варяжских.
Другие категории знати упоминаются только в отношении древлян середины X в., но относятся к обществу, еще не подчиненному власти Киева непосредственно, т. е. своим происхождением явно связаны с «доваряжской» эпохой.
Мы имеем упоминание древлянских князей во множественном числе в речи древлянских послов к Ольге: «Мужа твоего убихомъ, бяше бо мужь твои аки волкъ восхищая и грабя, а наши князи добри суть, иже распасли суть Деревьску землю». Возможны две версии относительно этих «князей»: 1) подчиненные Малу правители входивших в союз древлян мелких «славиний»; 2) предки Мала — прежние древлянские князья. Но при любой трактовке перед нами признак сложного вождества: при первой — включение в состав объединения простых вождеств, при второй — наследственная власть рода. О наличии таковой говорит и известие о правлении рода Кия у полян.
Летописный рассказ о восстании древлян 945 г. наводит на вполне определенные суждения. Древлянский князь Мал после гибели Игоря предлагает себя в мужья его вдове Ольге, т. е. рассчитывает встать во главе Руси, занять место, принадлежавшее князю киевскому. Это значит, что древлянская знать мыслила свое общество в той же «системе координат», что русское, не считало киевских князей силой, от которой лучше попробовать отгородиться.
Возможно, что по уровню развития знати восточные славяне несколько отставали от славян, непосредственно соседствовавших с Византией и Франкским государством, но такое отставание вряд ли было значительным (не на три века явно).
По материалам: Горский А.А. О стадии развития восточнославянского общества накануне образования государства Русь.
