Итак, был мир эллинизированного иудаизма, рассеянного по остаткам древнейших цивилизаций и пронизывающего и христианскую Византию, и Сасанидский Иран с его зороастризмом. Ислам накладывается на эту синкретическую культурную среду и становится своеобразной политической надстройкой, которая позволяет объединить это пространство. Когда над ней надстраивается политическая власть ислама, которая обеспечивает стабильность этому пространству, то эта культура приобретает исламский характер. В результате к X в. н. э. мы получаем наивысший расцвет того, что в советской литературе называется арабо-мусульманской культурой, а во всем мире — средневековой исламской цивилизацией. Таким образом, тренд к объединению средиземноморского и средневосточного мира был исламом закреплен. Ислам предоставил инструменты, чтобы зафиксировать эту культурную общность. Такими инструментами стали арабский язык (который начал функционировать как язык коранического откровения, а перешел к функционированию в виде латыни востока — универсального языка научной и культурной коммуникации в пределах исламского мира) и ислам как общая политическая идея.
Именно на арабский язык стали переводиться научные сочинения по математике, медицине, химии, астрономии и философии со всех языков, которые были в этом мире распространены — от греческого и арамейского до персидского и санскрита.
Халифат благодаря этому оказался наследником всех известных на тот момент достижений научной мысли и культуры, которые при этом были выражены на новом универсальном языке — им и стал арабский. В результате мы получаем культуру, арабскую по языку, но интернациональную по содержанию. Сам по себе ислам там является не довлеющим фактором: он ее просто форматирует по типологии, но не регулирует жестко догматически.
Исламская идентичность и базовая мифологема, связанная с монотеизмом, выступают как форматирующая рамка для всего этого культурного наследия, которое перерабатывается в границах тех фундаментальных мировоззренческих представлений, которые были сформированы исламом как последним воплощением ближневосточного монотеизма.
В настоящее время, по разным подсчетам, во всем мире насчитывается 1,2—1,5 млрд мусульман. Ядром мусульманского мира являются те территории, которые входили в свое время в халифат — Ближний и Средний Восток, Северная Африка и Средняя Азия.
К ним примыкает индийский субконтинент и Юго-Восточная Азия, где располагается страна, в которой проживает самое большое число мусульман — Индонезия. Также к этому ареалу примыкают те территории, куда ислам проник из этого ядра непосредственно — Индонезия, Восточный Туркестан, Поволжье и Северный Кавказ. Южный Кавказ (Закавказье) — это территория, которая входила в халифат.
В ареал распространения входит также евразийская степь, которая включает в себя пространство от северного Казахстана до Причерноморья, а дальше (что для России особенно важно) Среднее Поволжье, Волжско-Камскую Булгарию, где ислам был официально принят за несколько десятков лет до крещения Руси, в 922 году. Волжские булгары — это прямые предки современных казанских татар, являющихся одним из важнейших государствообразующих этносов в Северной Евразии, и это важный фактор не только для собственно татарской исторической памяти, но и для понимания истории нашей страны в целом.
К ядру мусульманского мира примыкают пространства Восточной и Субсахарской Африки. В средние века в это ядро входила часть Испании вплоть до Пиренеев. Помимо этого ядра и близкой к нему зоны существует по всему миру и мусульманская диаспора. В результате разных процессов (не только трудовой миграции) нет ни одной страны в мире, где мусульмане не были бы представлены.
В этом смысле ислам уже давно вышел за пределы религиозной культуры неких восточных регионов. Ислам уже далеко не только Восток — это и Запад, и Север, и Юг. Это такой же глобальный фактор духовного пространства, как и христианство, которое на каком-то этапе стало синонимом европейской культуры, но на самом деле является мировой религией. То же самое и ислам.
Есть ложная тенденция у непосвященного наблюдателя (или посвященного манипулятора) рассматривать ислам как редакцию христианских ценностей иногда в антихристианской трактовке.
На самом деле ислам такой же универсальный монотеизм, такая же глобальная религия с таким же глобальным размахом и масштабом, просто формировавшаяся в других условиях. Сегодня уже начали говорить о глобальном измерении ислама. К сожалению, об этом стали говорить пока только как о глобальном измерении исламского экстремизма, радикализма и терроризма.
Но необходимо говорить и о другом: ислам является фактом современного существования везде. Нет такой «исторической родины», куда мусульман можно было бы выслать.
Скажем, в начале XX века на фоне антисемитизма можно было попытаться депортировать евреев на виртуальную историческую родину — в Палестину, куда они затем в итоге и направились. Но такого места, куда бы можно было выслать современных мусульман из Европы, США и тем более России, просто не существует.
