В Москву стали поступать тревожные вести о готовящемся походе крымского хана Казы-Гирея с османской и ногайской подмогой. Казы-Гирею удалось на время добиться стабилизации положения в Крыму и ликвидировать усобицы среди татарской знати. В Крым возвратился один из его видных противников — Сафа-Гирей. На сторону Казы-Гирея перешла часть ногайских улусов. В результате численность войск крымского хана значительно возросла. Казы-Гирей был недоволен усилением русского влияния на Северном Кавказе. Он начал кампанию, возможно установив какие-то контакты со Швецией, находившейся в состоянии войны с Россией. Выступил хан в поход летом 1591 г.
Целью похода была российская столица: «шел царь прямо к Москве, войны не разпущая». Первые сведения о том, что крымцы двинулись Муравским шляхом, поступили в Москву из Путивля 10 июня 1591 г. 29 июня тульский станичный голова А. Сухотин привез весть, что Казы-Гирей «идет к берегу». Хан вышел на берег Оки 26 июня, сжег посады у Тулы, затем у Серпухова, где и переправился через Оку. В то время основная часть русских войск располагалась «на берегу», другая — стояла на северо-западных рубежах, в районе Новгорода и Пскова. Поскольку столица оставалась незащищенной, пришлось принимать срочные меры. Кн. Федор Иванович Мстиславский, возглавлявший русские войска «на берегу», получил предписание спешно двинуться к Москве и вскоре прибыл на Пахру.
Оборону столицы взял на себя Борис Годунов, в распоряжении которого находились дворовые войска. Решено было (как и во время набега Девлет-Гирея в 1572 г.) поставить между Серпуховской и Калужской дорогами гуляй-город («обоз») — своеобразную походную крепость на колесах. В обоз свезли и артиллерию — «наряд», которым распоряжался оружничий Богдан Яковлевич Бельский, только что вернувшийся из длительной ссылки. 1 июля полки Ф. И. Мстиславского прибыли к Москве и стали у села Коломенского. На следующий день они получили предписание разместиться внутри обоза на р. Котел и «промышляти» из него. 3 июля в обоз направился с дворовой ратью фактический правитель Русского государства при царе Федоре Ивановиче Борис Годунов.
Тем временем Казы-Гирею удалось разбить на Пахре посланного туда кн. В. Бахтеярова-Ростовского. 4 июля хан подошел вплотную к столице и расположился против Коломенского «в лугах». Крымские царевичи начали штурм гуляй-города. Перестрелка «за Ямскою слободою», от Воробьева до Котлов, носила беспорядочный характер и продолжалась часов шесть-семь. Попытка взять гуляй-город не удалась.
Причины поражения татар получили неодинаковое освещение в источниках. «Государев разряд 1598 года» передает официальную версию событий. Когда хан с ордой подступил к гуляй-городу, русские воеводы, сойдясь с ним, «бились весь день с утра и до вечера». С наступлением ночи Борис Годунов вывел из гуляй-города полки и артиллерию, подошел вплотную к станам хана Казы-Гирея и внезапно обстрелял их, чем и принудил татар к бегству.
Эта версия, однако, не совпадает с показаниями очевидцев. Дьяк Иван Тимофеев, служивший в то время в Пушкарском приказе и, вероятно, участвовавший в отражении врага, утверждает, что никакой ночной атаки не было. Татар посреди ночи вспугнула сильная артиллерийская канонада. То же говорят и московские летописи.
Имеется и еще один источник, который позволяет воссоздать картину с наибольшей полнотой и достоверностью. Этот источник — ранние записи Разрядного приказа, не прошедшие редактирования в царской канцелярии. Из них следует, что дневной бой ничем не напоминал генерального сражения. Хан не спешил пустить в ход главные силы. Он направил к «государеву обозу» сыновей, сам же «на прямое дело не пошел и полков своих не объявил». Воеводы выслали из гуляй-города конные сотни, чтобы «травиться» с татарами. День минул в ожесточенных стычках. Вечером хан отступил к Коломенскому. Там крымцы разбили лагерь по обе стороны Москвы-реки. Царские же воеводы «стояли в обозе готовы, а из обозу в то время вон не выходили». Едва ли у них были основания покидать укрепления посреди ночи. Управлять полками и перевозить артиллерию в темноте было трудно, практически невозможно.
Далеко за полночь в гуляй-городе внезапно поднялся «великий всполох». Спавшие подле орудий пушкари по тревоге заняли свои места и открыли огонь. Вслед за легкими орудиями начали палить тяжелые пушки, установленные на стенах Москвы. Клубы дыма окутали город, ужасающий грохот сотрясал землю, вспышки выстрелов осветили всю округу. Чтобы уточнить обстановку, воеводы спешно выслали к Коломенскому дворянские сотни.
Грозная канонада и появление русских неподалеку от ханской ставки вызвали смятение в татарском лагере. Никто не мог определить численность приближающегося неприятеля. Страх перед ночным нападением погнал их прочь из лагеря. Прекратить ночную панику хану не удалось. Татары в полном беспорядке бежали из Коломенского к Оке. Воеводы могли использовать их задержку на приокских бродах и организовать энергичное преследование, но ограничились лишь тем, что послали вдогонку несколько дворянских «голов» с сотнями. «Головы» разгромили татарские арьергарды и взяли в плен, по одним данным, четыреста, по другим (официальным) — тысячу человек.
Немало крымцев утонуло в Оке при переправе. На дно ушел возок, в котором хан ускакал из своей ставки. Пути отступления Орды были усеяны брошенной «рухлядью». Хан вернулся в Бахчисарай ночью в телеге, с подвязанной рукой. Он не участвовал в стычках с русскими, а, значит, получил рану то ли во время ночной суматохи, то ли во время поспешного бегства. Поход крымских татар 1591 года оказался последним что достиг Москвы, более никогда столица Русского государства не видела под своими стенами степняков.
Досадной неприятностью для Бориса Годунова было появление слухов, что крымского царя «навел» он сам (то же самое говорили и о Глинских в 1547 г.). Они распространились среди многих «простых людей», в частности на «украине» (т. е. южнее Оки, на южных окраинах государства). Прибывший из Алексина сын боярский Иван Подгорецкий сказал, что подобные «словеса» говорил его крестьянин. Тот на пытке оклеветал многих лиц. В результате доследований, проводившихся по городам «во всей украине… множество людей с пыток помроша, а иных казняху и языки резаху, а инии по темницам умираху».
По материалам:
Зимин А.А. В канун грозных потрясений:
предпосылки первой крестьянской войны в России.
Скрынников Р.Г. На страже московских рубежей.
