Когорту российских православных святых ожидает серьезное пополнение. 4 февраля Архиерейский Собор РПЦ МП принял решение об общецерковном прославлении тридцати новых подвижников. В числе прочих оказались великий князь Ярослав Мудрый и знаменитые герои Куликовской битвы — Александр Пересвет и Андрей Ослябя. Иными словами, РПЦ МП мягко решила напомнить всем о святости русского государства и непревзойденной силе русского оружия. На всякий случай, если вдруг кто забыл.
У историка такая новость вызовет по меньшей мере недоумение хотя бы потому, что подлинность таких персонажей, как Пересвет и Ослябя, вызывает очень много вопросов, не говоря уже об участии обоих в битве против Мамая на стороне великого князя Дмитрия Ивановича Донского. Начнем с того, что в ранних летописях человек по имени Ослябя вообще не упоминается, а о Пересвете только сказано, что он пал на поле битвы в числе прочих воинов. Только в более позднем произведении Куликовского цикла, поэтической повести «Задонщина» (появившейся не ранее второй половины XV века и дошедшей до нас только в списках XVII века), Пересвет именуется «чернецом», то есть старцем. В Новгородской четвертой и Софийской первой летописях Пересвета вообще называют «бряньским боярином», и только в «Сказании о Мамаевом побоище» он вместе с Ослябей фигурирует уже как схимонах, то есть монах, принявший «третий постриг» — великую схиму, что, кстати, запрещало ему брать в руки оружие. Добавим, что по сравнению с прочими текстами о Куликовской битве «Сказание…» является самым поздним. Написано оно было где-то в первой четверти XVI века, а сюжет этого произведения пестрит множеством несуразиц.
Например, давно известно, что упоминаемое в «Сказании…» благословение Дмитрия Донского игуменом Троицкого монастыря Сергием на бой с Мамаем состояться не могло. И дело не только в том, что Троицкий монастырь, расположенный на расстоянии 70 км от Москвы, находится в противоположной стороне от Куликова поля, а Дмитрий Иванович страшно торопился, так как надеялся помешать Мамаю соединиться с союзником — литовским князем Ягайло. Даже если бы великий князь урвал денёк-другой и поехал к Сергию Радонежскому, вряд ли бы тот благословил его на что-либо: попытки Дмитрия навязать Русской земле «своего» митрополита наперекор Вселенскому Патриарху вызвали недовольство подавляющей части русского духовенства, в том числе и игумена Сергия. В 1378 году законный митрополит Киприан, схваченный и ограбленный по дороге в Москву людьми Дмитрия Донского, напишет Сергию послание, в котором великий князь и его сподвижники будут отлучены от церкви: «…По правилам святых отцов и божественных апостолов, те, кто причастен моему задержанию, заточению, бесчестию и поруганию, и те, кто на то совет давали, да будут отлучены и неблагословенны мною, Киприаном, митрополитом всея Руси, и прокляты, по правилам святых отцов!» Подробнее этот сюжет доходчиво разобран Игорем Данилевским в майском номере журнала «Родина» за 2015 год. Кстати, в октябре статья появилась на сайте «Российской газеты» и теперь доступна широкому кругу читателей.
Отлучение Дмитрия Донского, которое признается сегодня большинством исследователей, не помешало РПЦ МП причислить его к лику святых в 1988 году, когда советское руководство разрешило отпраздновать 1000-летие Крещения Руси. На этом фоне вряд ли недостоверные и противоречивые сведения из источников помешали Синодальной комиссии РПЦ МП сделать Пересвета и Ослябю новоявленными русскими святыми. Члены самой комиссии произведения Куликовского цикла вряд ли читали, да и в тонкостях анализа источников разбираться не приучены. Со стороны малочисленной просвещенной интеллигенции особых протестов новая канонизация скорее всего не вызовет. Овчинка не стоит выделки…
У по-настоящему верующего христианина новость о канонизации тоже не вызовет энтузиазма. В эпоху раннего христианства святыми признавались жертвы римских гонений, кто по примеру Иисуса мужественно принял смерть от рук язычников и не отрекся от своей веры. В IV веке, когда эпоху апостолов и мучеников сменила эпоха патриархов и императоров, а церковь из гонимой превратилась в гонительницу, прославление святых стало церемониальным действом, призванным закрепить единство священства и власть предержащих.
Но даже тогда, когда пантеон святых обогатился многообразными ликами, в нем не нашлось места ни для одного подвижника, решения и поступки которого были бы сопряжены с насилием и кровопролитием. Александр Невский почитался на Руси с XIII века не за победы в двух приграничных стычках со шведами и Дорпатским епископом, а за следование идеалам православной веры, о чем нам прямо сообщает автор житийной повести. Когда в 2004 году к лику святых РПЦ МП причисляли Фёдора Ушакова, церковному начальству пришлось пойти на сознательную подмену смыслов, сказав, что церкви Ушаков важен не как русский флотоводец и победитель турок, а как праведник, доказавший свою верность Богу праведным образом жизни после отставки. Правда, никто из хоругвеносцев, националистов, традиционалистов, воителей, гонителей, судителей, ревнителей, хранителей и православных просветителей на эти отговорки внимания не обратил. Да и стоило ли?
Так что с какой стороны ни посмотри, а нынешнюю инициативу РПЦ МП удачной назвать нельзя. Единственное, что можно приветствовать, так это то, что в числе новых святых оказался лейб-медик царской семьи Евгений Боткин, погибший вместе с Николаем и его домочадцами в подвале Ипатьевского дома в ночь с 16 на 17 июля 1918 года. Русская Православная Церковь Заграницей (РПЦЗ) давно (в 1981 г.) причислила к лику святых всех погибших в ту злополучную ночь вместе с Николаем, его женой и детьми, включая и камер-лакея Алоизия Труппа, который был католиком. В России же после канонизации царской семьи в 2000 году никто из слуг, добровольно оставшихся с семьей Романовых, святого венца почему-то удостоен не был.