«Русская планета» уже рассказывала о том, как правительство генерала Деникина, несмотря на военные успехи Белой гвардии, потерпело поражение в экономике и финансах. Теперь — рассказ о том, как белое правительство пыталось управлять своей частью России в самом конце Гражданской войны.

«Комиссий у нас было вообще видимо-невидимо…»

Считая себя настоящей легитимной властью, белое правительство генерала Деникина базировало свою деятельность на законах Российской империи. Была отвергнута даже часть законоположений Временного правительства, в частности, Особое совещание не признавало отмену сословий и дворянских званий (что, кстати, активно использовали в своей контрпропаганде большевики).

Любопытно, что это белое правительство в своей деятельности никогда не ссылалось и не упоминало решения и законы Совета министров правительства Колчака. Хотя формально последователи Деникина и признавали адмирала Колчака «верховным правителем», но в реальности белая государственность на юге России была совершенно обособленной.

Еще более показательно, что в условиях напряженной Гражданской войны собравшиеся в Особом совещании почтенные юристы и политики увлеченно обсуждали массу абстрактных вопросов. Например, позицию гипотетической делегации России на будущей общеевропейской конференции по итогам мировой войны или законопроект о наказании лидеров большевиков. По поводу этого законопроекта — в прямом смысле слова о шкуре неубитого медведя — в июне 1919 года даже развернулась оживленная переписка генерала Деникина с членами совещания.

Расслабленный стиль работы Особого совещания позднее описал его активный участник, руководитель Осведомительного агентства Константин Соколов: «Благодаря отсутствию властной и направляющей воли Особое совещание все больше и больше приобретало характер политического клуба… Если какой-нибудь вопрос вызывал «суждения», то центром их обыкновенно становилась ораторская дуэль. Лидеры «фракций» скрещивали шпаги с безукоризненной корректностью, и послушать их умные речи было всегда интересно. Затем либо намечалось «среднее» решение, либо — очень часто — предлагалось образовать «маленькую комиссию». Комиссий у нас было вообще видимо-невидимо…».

Особое совещание так и не стало авторитетом не только для военных, но даже для политиков белого тыла. Председатель Особого совещания, бывший царский генерал-майор Александр Лукомский, позднее в мемуарах писал: «Представители левых партий обвиняли генерала Деникина в том, что он сформировал чуть ли не черносотенное правительство, которое не может вызвать доверие народной массы. Представители правых течений, наоборот, указывали на то, что деятельность Особого совещания при разрешении некоторых вопросов носила слишком левое направление».

В реальности это правительство оказалось не правым и не левым, а совершенно никаким. До августа 1919 года Особое совещание по-прежнему заседало в Краснодаре и лишь к осени переехало в Ростов-на-Дону. В самый разгар решающих боев белых и красных на Московском направлении белое правительство было озабочено проблемами, довольно далекими от непосредственных нужд фронта. Например, 13 августа увлеченно обсуждали вопрос «об ассигновании средств на оборудование зала заседаний Особого совещания мебелью и электрическим освещением», а 20 сентября 1919 года на заседании совещания был поставлен вопрос об «устройстве на Черноморском побережье Кавказа городов-садов» и поселении в них в первую очередь ветеранов Белого движения.

Профессор философии и один из будущих идеологов «евразийства» Николай Алексеев во время Гражданской войны работал в отделе пропаганды Особого совещания и так описал настроения, царившие в белом правительстве осенью 1919 года: «Уже в этот период безграничного оптимизма обнаруживались многочисленные симптомы, не предвещающие ничего особо доброго впереди. Несмотря на военный успех, экономическое положение Юга России не улучшалось, а постепенно ухудшалось. Деньги наши выпускались массами и падали. Известны были слова М.В. Бернацкого, что мы несомненно идем к финансовой катастрофе…».

Катастрофа оказалась не только финансовой — к ноябрю 1919 года белые армии были разбиты и покатились прочь от Москвы. В разгар отступления Особое совещание наконец-то было официально переименовано в правительство. Но даже это показательное переименование запоздало — к тому времени наступавшие по всему фронту красные уже приближались к Ростову-на-Дону, Крымскому перешейку и Одессе.

В новом правительстве (официально оно именовалось Правительство при главнокомандующем Вооруженными Силами Юга России) было образовано семь ведомств: военно-морское, внутренних дел, финансов, сообщений, снабжения, юстиции, торговли и промышленности. Любопытно, что это преобразование было сделано короткой ночной запиской генерала Деникина.

При этом на местах остались почти все прежние начальники Особого совещания — по сути, реформа свелась лишь к переименованию. Но даже тут тыловые деятели сумели развить обширную бюрократическую переписку. И в марте 1920 года Правительство при главнокомандующем было вновь переименовано — на этот раз оно стало официально называться Южнорусское правительство.

Этому правительству суждено было просуществовать всего три недели — к тому времени разгромленные армии Деникина контролировали лишь Крым и окрестности города Новороссийска. 30 марта 1920 года с трудом эвакуировавшийся в крымскую Феодосию генерал Деникин объявил об упразднении Южнорусского правительства.

Деникин в танковых частях своей армии, 1919 год. Фото: wikipedia.org 

10 тысяч чиновников белого Крыма

В начале апреля 1920 года, на момент полного безвластия, когда несколько дней у разгромленной Белой армии не было никакого высшего командования, главным начальником всех гражданских государственных учреждений, эвакуированных в Крым, считался Михаил Бернацкий, неудачливый министр финансов при Деникине. Благодаря личной честности он сохранил авторитет среди белых деятелей.

Отступившие в Крым генералы после отставки морально сломленного поражением Деникина избрали главнокомандующим Петра Врангеля. И тут подсуетились эвакуированные в Крым бывшие царские чиновники — в начале апреля 1920 года в Ялте к Врангелю явилась делегация бывших членов сената Российской империи. До революции Правительствующий сенат был специфическим органом российской монархии, говоря современным языком, он совмещал функции верховного суда, генеральной прокуратуры и высшего административного управления.

Большевики особым декретом отменили Сенат еще в декабре 1917 года. Собравшиеся в Крыму беглые сенаторы в начале 1920 года образовали так называемое Особое присутствие Правительствующего Сената в Ялте.

Активисты Белого движения, как военные, так и гражданские, отрицая власть большевиков, всячески подчеркивали свою приверженность дооктябрьской легитимности. И генерал Врангель для укрепления своей личной власти решил использовать потешный ялтинский «Сенат» — решением беглых сенаторов он был официально провозглашен «военным диктатором» государства (прежние белые вожди, являясь военными диктаторами по сути, тем не менее предпочитали считаться всего лишь армейскими руководителями).

Врангель не остался в долгу и объявил, что Сенат отныне будет «высшим органом административной юстиции и надзора в порядке верховного управления». Так в белом Крыму, едва спасшемся от немедленного военного поражения, оказалась целая каста из нескольких десятков бывших чиновников, которым даже в условиях всеобщего развала и кризиса обеспечили щедрое финансирование.

Остатки всех министерств бывшего Южнорусского правительства генерала Деникина новый главком Врангель свел в четыре управления: гражданское, хозяйственное, иностранных сношений и управление государственного контроля. Гражданское управление ведало всеми внутренними делами, землеустройством, юстицией и народным образованием. Хозяйственное — всеми финансами, путями сообщений, торговлей и промышленностью. Управление иностранных сношений заменяло МИД, а государственный контроль выполнял контрольно-ревизионные функции.

Врангель и его ближайшее окружение открыто презирали бывших членов правительства Деникина, «деникинских кадетов», как они их именовали, не без оснований обвиняя этих деятелей в провале государственного строительства в 1919 году. Помощником Врангеля «по гражданской части» стал 63-летний Александр Васильевич Кривошеин, старый и многоопытный госчиновник, вошедший в царское правительство еще в самом начале XX века, соратник Столыпина.

В годы Первой мировой войны Кривошеин по праву считался самым влиятельным и авторитетным министром в окружении последнего русского царя. Весной 1918 года он возглавил подпольную антибольшевистскую организацию, едва избежал ареста ЧК. К весне 1920 года Кривошеин находился во Франции, где, пользуясь своими огромными связями, искал финансовые средства для Белого движения. Оттуда его и пригласил в Крым барон Врангель на должность фактического главы гражданского правительства.

6 августа 1920 года, в момент наибольших военных успехов переформированной армии Врангеля, когда была захвачена Северная Таврия и высажен десант на Кубани, белый главнокомандующий переименовал себя в Правителя Юга России, а Совет при себе — в Правительство Юга России. Любопытно, что уже через четыре дня Франция официально признала это правительство в качестве законной власти всей России (правда, при этом отказавшись предоставить финансовый кредит этому правительству).

Министром финансов в этом последнем белом правительстве остался все тот же Михаил Бернацкий, он даже успел совершить немаленькое путешествие из Севастополя во Францию, где безуспешно вел переговоры с парижскими банкирами о предоставлении займа белому Крыму. Оружие, ненужное по окончании Первой мировой войны, бывшие союзники по Антанте были готовы продать в долг, а вот живые деньги давать даже в кредит не спешили.

Правительство Юга России успело провести 54 заседания, обычно заседая дважды в неделю. В основном успели лишь утвердить штаты новых государственных учреждений и проекты внешнеторговых договоров.

Заседания этого правительства обычно вел Кривошеин, сам Врангель председательствовал всего несколько раз. Текущие вопросы часто решались простым согласованием между главнокомандующим и Кривошеиным, а самые серьезные, политические, обсуждались на совещаниях у Врангеля с участием старших начальников армии и флота.

Слева направо: А. В. Кривошеин, П. Н. Врангель и П. Н. Шатилов. Крым. 1920 г. Фото: wikipedia.org

Сам по себе глава правительства Кривошеин был честным человеком, все четыре его взрослых сына воевали в Белой армии, двое из них погибли на фронте именно в 1920 году. Но выбор престарелого, пусть и многоопытного дореволюционного бюрократа оказался совсем не оптимальным для условий Гражданской войны.

Врангель публично декларировал сокращение штатов тыловых чиновников, но в реальности разбухшая бюрократия сохранилась. На пике своего успеха армия Врангеля насчитывала около 80 тысяч «штыков и сабель», в то время как в тылу изображали бурную деятельность свыше 10 тысяч чиновников.

В маленьком Крыму к осени 1920 года насчитывалось около 5 тысяч чиновников из Правительства Юга России, сидевших в основном в Севастополе, и столько же чиновников, служивших в органах гражданской власти и управления на местах по всему полуострову. Чиновничье место в Крыму стало законным способом избежать призыва в армию и отправки на фронт.

«Брать сейчас взятку — значит торговать Россией!»

Сохранилась финансовая статистика, которая показывает, что только на 5 тысяч чиновников центрального «правительства» за все время существования белого Крыма — с апреля по ноябрь 1920 года — было потрачено 12 млрд рублей (в денежных знаках, ходивших тогда на этой территории). При этом налоговые чиновники Врангеля сумели собрать в Крыму за то же время всего 9 млрд рублей налогов и таможенных сборов.

Фактически бюрократический аппарат врангелевской армии работал в убыток, так и не обеспечив должное управление тылом и его жизнью. Наоборот, чиновники Правительства Юга России погрязли в махинациях и коррупции. Например, в Крыму продолжала изображать работу и получать жалование Харьковская судебная палата, хотя Харьков был навсегда потерян белыми еще в декабре 1919 года.

Показательно, что самое большое количество чиновников Правительства Юга России числилось в Отделе торговли, который был призван контролировать всю коммерцию Крыма — внутреннюю и внешнюю. Именно посты в этом отделе наиболее быстро обеспечивали чиновникам доходы от взяток.

Официозные газеты белого Крыма публиковали многочисленные статьи и воззвания против коррупции. Одна из статей пафосно называлась: «Брать сейчас взятку — значит торговать Россией!». Но в конце сентября 1920 года генерал Врангель официально запретил «огульную критику в печати», и последний месяц существования белого Крыма в его СМИ положение дел выглядело благополучно и оптимистично…

Князь Владимир Оболенский, бывший при царе депутатом Государственной думы от Крыма (тогда Таврической губернии), некоторое время проработал во врангелевском правительстве и уже в эмиграции так охарактеризовал его главу Александра Кривошеина: «Как был, так и остался тайным советником и министром большой самодержавной России». Для решения всех накопившихся и возникающих проблем глава правительства Кривошеин видел одно универсальное, чисто бюрократическое средство: реорганизация старых учреждений и создание новых. В то же время он стремился решать все вопросы «во всероссийском масштабе», так как все еще беспочвенно мечтал «выковать в Таврии прообраз будущей России».

Поэтому в правительстве белого Крыма постоянно происходили перестройки, переподчинения, слияния и разделения. Многочисленные учреждения и отделы с неустоявшимися компетенциями постоянно конфликтовали друг с другом. Отсутствие скорого эффекта от одной реорганизации порождало другую, и все это в итоге вело лишь к росту чиновничьих штатов. Результатом, по словам князя Оболенского, стал «выстроенный руками опытных бюрократов крайне дорогой и показной фасад государственности».

Даже генерал Врангель в одном из своих приказов бессильно констатировал: «Канцелярская волокита и междуведомственные трения сводят на нет все мои начинания». Воевавшие же на фронте белые офицеры откровенно ненавидели окопавшихся в глубоком тылу чиновников Правительства Юга России.

При таком положении государственного строительства белый Крым был обречен даже без активных действий красных. Неудивительно, что в ноябре 1920 года он рухнул как карточный домик при первом серьезном наступлении большевиков.

Любопытно, что последнюю успешную экономическую операцию в истории Белого движения провел Михаил Бернацкий. В октябре 1920 года Кривошеин и Врангель планировали сместить его, посчитав, что «теоретику» не место в их правительстве. Но именно Бернацкий сумел купить за рубежом большую партию угля, которая в ноябре 1920 года и позволила разбитой врангелевской армии на кораблях эвакуироваться из Крыма и навсегда покинуть Россию.