Эволюция представлений о Сагаан Убгене (Белом старце)
***********************************************
Белый старец – популярный персонаж в монголоязычных фольклорно-мифологических традициях, часто встречающийся в текстах народной религии (молитвах, призываниях) и причисляемый к сонму земных духов-хозяев, причем считающийся их главой. На единство этих представлений, несомненно, оказывала влияние языковая общность монгольских народов, их исторические этнокультурные связи. Свидетельства почитания Белого старца существуют почти во всех частях Бурятии, Монголии и Калмыкии, что позволяет выявить этнические и ареальные особенности распространения данного культа. Однако, несмотря на включение этого божества в буддийский пантеон, какое-либо его упоминание отсутствует в канонических сочинениях северного буддизма.
Белый Старец в числе других персонажей церемонии цам
(Гусинозёрский дацан, 1880-е годы).
В полисемантических изображениях Белого старца, включающих условно «реалистический» и символический уровни, совмещается ряд смыслов и значений, воспроизводящих космографическую картину мира, Вселенную в ее мифологическом ракурсе.
В целом поклонение Белому старцу соответствует монгольской традиции, где основным исполнителем обрядов обычно выступал старейшина рода. Как показывают имя и иконография данного персонажа, Белый старец представляется в облике «старого человека», «одетого в белое», с «седыми волосами» и «седой бородой»; он опирается на «посох», навершие которого имеет вид головы дракона. Изобразительные и вербальные описания Белого старца («преклонный возраст», «белые одежды», «седина», «борода», «посох») в целом совпадают, делая образ легко узнаваемым.
Комплексное изучение вербальных и невербальных аспектов культа Белого старца позволяет предпринять системную историческую реконструкцию данного культа и предложить его семантическую интерпретацию. Тексты, посвященные Белому старцу, выступают как универсальный знаковый комплекс, в котором отражены все основные бинарные элементы и параметры космического устройства, так или иначе моделирующие мир: «небо / земля», «земля / вода», «гора / дерево», «предки / живые», «животные / змеи», «четыре стороны света». Белый старец выступает как предок, медиатор между природой и человеком, космосом и социумом.
Если рассматривать обряд призывания и жертвоприношения Белому старцу в целом, то становится ясно, что он четко ориентирован на «достижение благополучия», каковое происходит вследствие умилостивления Белого старца, а также адресованных ему просьб о покровительстве и помощи. Той же цели служит акциональный план обряда (воскурение, кропление молоком, разбрасывание кусочков пищи), а также выбор жертвенных животных и снабжение их особыми метками – белыми лентами.
Словесные формулы, включаемые в контекст этих обрядовых действий, довольно разнообразны и достаточно свободно варьируются, что не влияет на устойчивость передаваемых смыслов, поскольку вербальный компонент обрядового текста реализует лишь часть его структуры, представленной знаками различной субстанции. В этих формулах описываются различные функции Белого старца, как амбивалентного персонажа: не только «подателя блага», «покровителя» и «защитника», но также и «опасного», «вредоносного» духа. В целом тенденция наделять духов различными, иногда полярно противоположными функциями характерна для архаического и традиционного мышления.
Статуя Белого Старца располагается
перед входом в элистинский хурул «Золотая обитель Будды Шакьямуни».
Обобщая результаты анализа текстового и изобразительного материала, икон и рукописей, связанных с культом Белого старца в Монголии и Бурятии, следует отметить, что при всей своей устойчивости и узнаваемости образ божества имеет множество различий в деталях, а это позволяет говорить об отсутствии здесь жесткого канона, что в свою очередь связано с его неустойчивым положением в пантеоне, неполной адаптации его культа в буддизме.
Поскольку Белый старец получил распространение среди бурят в первую очередь как покровитель диких животных и охоты, по-видимому, в дальнейшем произошло смешение добуддийских охотничьих представлений с буддийскими, в результате чего он превратился в благочестивого горного отшельника – святого старца, имеющего функции покровителя диких животных и охоты, а также хозяина земли и воды. С приходом нового хозяйственно-культурного типа Белый старец наделяется функцией покровителя плодородия и посевов, имеющего власть над природными стихиями и умеющего управлять погодой.
Возможно, некоторые элементы ранних форм религии заимствованы монгольскими племенами от какого-то древнесибирского народа. Так, у тункинских и закаменских бурят можно проследить расширение представлений о промысловом культе в результате проникновения в него верований о верховном божестве, которому наряду с местными духами-хозяевами приписывается право давать или не давать добычу охотнику. Здесь Белый старец, хотя и называется хозяином всей земли, является по сути дела владельцем лишь ограниченной территории, в данном случае тайги или горной системы.
