Многовековая история взаимоотношений Золотой Орды и русских земель включала не только периоды вооруженного противостояния, но и многочисленные примеры военного сотрудничества. Из русских летописей хорошо известны случаи, когда русские князья привлекали ордынские войска к своей междоусобной борьбе – «наводили татар» друг на друга. Однако в рамках настоящей статьи мы намерены рассмотреть противоположные случаи – использование русских войск в боевых действиях самой Золотой Орды.
Чем же статус вассальных войск отличался от статуса покоренных народов, которые должны были поставлять воинов для армии монгольских правителей? Прежде всего, войска вассальных правителей не смешивались с собственно монгольскими вооруженными силами и оставались под командованием своих собственных правителей или полководцев. Т. е., вассальные правители не только обязывались предоставлять войска для военных предприятий ханов, но и имели право сами их возглавлять (или оставлять под командованием своих военачальников). Во-вторых, чаще всего они действовали самостоятельно, выполняя определенные поручения в рамках общей военной кампании. В-третьих, они могли рассчитывать на некое вознаграждение, а не на долю добычи на общих основаниях, которую получали монгольские воины в соответствии с обычаями и военным законодательством Чингиз-хана и его преемников. По-видимому, все эти условия оговаривались в специальных ярлыках-договорах, которые ханы-Чингизиды заключали со своими вассалами. На наш взгляд, именно таким статусом обладали и войска русских князей, которые участвовали в золотоордынских военных предприятиях. Для иллюстрации рассмотрим наиболее известные примеры участия русских войск в войнах ханов Золотой Орды.
Наверное, самый ранний пример – это участие войск галицко-волынских князей в походе золотоордынского полководца Бурундая на Литву в 1260 г. Тогда Лев, сына галицкого князя Даниила, и его дядя Василько, князь Волыни, во главе своих войск вместе с ордынцами совершили набег на литовские владения в качестве вассалов и союзников Золотой Орды. Собственно, само участие в этом набеге ордынских войск должно было стать свидетельством признания себя вассалами и союзниками Орды – на это указывают обращенные к князю Даниилу слова Бурундая, приписываемые ему летописцем: «Иду на Литву; оже еси миренъ, пойди со мной». Как известно, совместный поход ордынских и южнорусских войск на Литву послужил для Бурундая всего лишь поводом для дальнейшего укрепления ордынского владычества в Юго-Западной Руси (которое значительно поколебалось в последние годы правления Бату). Тем не менее, эти совместные военные действия ордынских войск стали, наверное, первым прецедентом для дальнейшего задействования русских князей в ханских военных предприятиях.
Увидев возможности и преимущества использования русских войск, золотоордынский правитель Берке, согласно летописным источникам, вознамерился привлечь их и к своей войне с Ираном. Однако, в соответствии с древнерусской житийной традицией, великому князю Александру Невскому удалось «отмолить» своих подданных от участия в столь дальних похода. Можно с уверенностью утверждать, что русские войска никогда не использовались вдали от территории Руси, в ордынских походах против дальних государств.
Тем не менее, русские войска продолжали использоваться в золотоордынских военных кампаниях, правда, чаще всего в тех случаях, когда боевые действия велись в регионах, представлявших определенный стратегический интерес и для самих русских князей. Так, например, своеобразным продолжением военного сотрудничества Золотой Орды и южнорусских князей в военной сфере можно считать совместные походы войск Ногая с Львом Галицким, Романом Брянским и другими князьями Южной Руси на Литву Польшу и Венгрию в 1275-1288 гг. С одной стороны речь шла о выполнении вассального долга по отношению к золотоордынским ханам (фактически – по отношению к Ногаю, с 1280 г. являвшемуся всесильным временщиком в Золотой Орде), с другой – эти походы и для самих князей были небезвыгодны – как с точки зрения захвата добычи, так и для решения политических проблем. Например, Лев Даниилович Галицкий в это время претендовал на Люблинскую волость Польши, и союз с Ордой позволял ему надеяться на ее включение в состав своих владений.
Одним из самых известных совместных походов золотоордынских и русских войск стал поход против ясов (аланов) в 1277-1278 гг., закончившийся взятием их столицы Джулата («Дедяков» русских летописей). Сведения об этом походе, на наш взгляд, позволяют с полной уверенностью говорить, что речь идет не просто о предоставлении войск русскими князьями Золотой Орде, а именно о совместной военной акции. Во-первых, летописцы приводят полный список князей, участвовавших в этом походе со своими войсками. Во-вторых, именно русские дружины взяли Джулат, т. е. вели самостоятельные боевые действия. В-третьих, хан Менгу-Тимур по итогам кампании «добре почти князи Руские и похвали их вельми и одаривъ их отпусти въ свою отчину», т. е. выплатил им соответствующее вознаграждение, предусмотренное, видимо, ранее заключенным соглашением. Помимо желания установить (или сохранить) добрые отношения с ханом и ордынской знатью, русские князья решали в рамках этого похода и собственные политические задачи: со времен существования Тмутороканского княжества князья-Рюриковичи имели стратегические интересны на Северном Кавказе, и этот поход позволил им решить ряд проблем, которые создавали здесь русским аланы.
Весьма специфическим и противоречивым примером совместной военной акции является разгром Твери в 1327 г. С одной стороны, это была карательная акция ордынских войск, совершенная по приказу хана Узбека, двоюродный брат которого Шевкал (Чолхан) был убит во время тверского восстания. Однако с другой стороны, в походе приняли самое активное участие войска московского князя Ивана Калиты, который, таким образом, не только выполнял вассальный долг по отношению к Узбеку, но и преследовал собственные политические интересы – разгром Твери, давнего соперника Москвы, и лишение местного князя Александра великокняжеского титула (который, кстати, годом позже достался именно Ивану Московскому). Не следует также забывать и о том, что за свое содействие в разгроме Твери московские войска также получили значительную часть добычи и тверских пленников, что также, на наш взгляд, позволяет отнести этот поход к числу совместных союзнических действий ордынских и русских войск.
В 1339 г. состоялся совместный поход войск Золотой Орды под командование Тоглу-бая и дружин князей Ивана Калиты, Ивана Коротопола Рязанского и Ивана Друцкого на Смоленск, князья которого к этому времени стали проявлять стремление поменять зависимость от Золотой Орды на подчинение литовскому князю. Нет нужды говорить, что не только хан Узбек, но и русские князья были заинтересованы в сохранении прежнего статуса Смоленска, а не в его переход под власть враждебной Литвы.
В ряде случаев русские войска по приказу золотоордынских ханов вообще вели самостоятельные военные кампании в интересах Орды. Так, например, в 1360 г. в Костроме войска московского и суздальского князей по приказу золотоордынского хана Хызра захватили новгородских ушкуйников, терзавших набегами ордынские города Поволжья. Не следует видеть в ушкуйниках борцов с ордынским «игом» и осуждать русских князей за «сговор с врагами отечества»: дело в том, что эти самые ушкуйники были самыми обыкновенными волжскими пиратами, зачастую не делавшими различий между ордынскими и русскими поселениями и купеческими кораблями или караванами. Поэтому ликвидация этой новгородской вольницы была проведена в интересах также и русских князей, которые теперь могли не беспокоиться за безопасность Волжского торгового пути.
Наиболее же яркие и известные примеры привлечения русских войск золотоордынскими ханами являются два похода на Булгар.
Первый из них, совершенный в 1370 г. вполне однозначно воспринимается исследователями: по приказу золотоордынского временщика Мамая и в сопровождении его посла Хаджи-ходжи («Ачи-хози» русских летописей) войска Дмитрия Ивановича Московского и его тестя Дмитрия Константиновича Суздальско-Нижегородского осадили Булгар и заставили его правителя Асана (Исана), сторонника пришлых сарайских ханов, признать сюзеренитет Мухаммада(-Булака), законного хана Золотой Орды из рода Бату, являвшегося ставленником Мамая. Этот пример в полной мере соответствует и другим рассмотренными нами примерам участия русских войск в ордынских военных кампаниях качестве вассалов-союзников золотоордынских монархов. Единственная особенность – это (как и в случае с уничтожением ушкуйников) отсутствие собственно ордынских войск: вся операция была проведена самими русскими.
Гораздо более противоречивым представляется второй булгарский поход русских (тех же – московских и суздальско-нижегородских) войск, совершенный в 1376 (или начале 1377) г. и также закончившийся сдачей Булгара, которым управлял все тот же «князь Асан» (Исан). Русские летописи описывают этот поход подробно, но при этом недостаточно внятно, в связи с чем современные исследователи имеют довольно широкую свободу самостоятельного истолкования этих событий. В результате в исторической науке закрепилось мнение, что этот поход русские князья совершили по собственной инициативе, захватили Булгар и поставили там собственных «даругу» и «таможника».
После разгрома войск Мамая на Куликовом поле золотоордынские ханы, даже восстановив сюзеренитет над Русью, практически прекращают практику привлечения русских войск к своим походам. Вряд ли можно счесть задействованием русских войск участие в осаде и взятии Москвы Токтамышем в 1382 г. нижегородских князей: они выступали посредниками в переговорном процессе с осажденными, а не активными участниками боевых действий. Несколько позднее Токтамыш пытался привлечь тех же нижегородских князей с их войсками к боевым действиям с Тимуром: он вызвал Бориса Константиновича Городецкого с его дружиной, которая даже выступила с ханом в поход, но после тридцатидневного перехода Токтамыш передумал и велел князю дожидаться своего возвращения в Сарае. Таким образом, практика привлечения русских войск к ордынским военным операциям к последней четверти XIV в. сошла на нет.
Вышесказанное позволяет сформулировать некоторые выводы относительно статуса правителей, признававших вассалитет от ханов Золотой Орды (как, впрочем, и других чингизидских государств) и их обязательств перед своими сюзеренами. Несомненно, вассальные правители должны были участвовать в ордынских военных кампаниях, однако – в тех из них, которые затрагивали и интересы самих вассальных государств, т. е. преимущественно против пограничных стран. Участие войск вассальных правителей оформлялось особым договором, предусматривавшим, вероятно, количество привлекаемых войск, формат участия в военных действиях, цели и задачи, а также форму и размер вознаграждения. Нарушения этого договора строго карались государями-сюзеренами. Соответственно, предводители войск вассальных государств, сохраняя статус правителей или полководцев своих собственных подданных, вместе с тем на время этих походов приобретали определенное место в ордынской (чингизидской) военной иерархии. Однако вопрос о том, каков был их статус в этом качестве, пока остается открытым: имеющиеся в нашем распоряжении сведения не позволяют дать на него четкий и однозначный ответ.
В заключение следует отметить, что характерная для большинства средневековых государств практика использования войск вассалов-союзников в качестве автономных воинских контингентов в Золотой Орде (и других государствах Чингизидов) была, скорее исключением, обусловленным особыми обстоятельства. Таковым можно счесть, в частности, особый статус вассалов: например, русские княжества в ордынский период сохраняли значительную степень самоуправления, и поэтому их войска не могли быть просто включены в состав ордынской армии.
По материалам: Почекаев Р. Ю. Русские войска в золотоордынских военных кампаниях (к вопросу о статусе вассальных правителей в государствах Чингизидов).
