Измайлов И.Л. Города и городская культура тюрок: период становления

Археологические исследования подтвердили существование у хунну постоянных укреплениях городов. Всего в настоящее время известно о примерно 20 городищах и целого ряда неукрепленных поселений хуннского времени Азии (Данилов, 2004; Данилов, 2011, С.15–30; Крадин, Кан Ин Ук, 2011, С.319–320). К сожалению, мож но констатировать все эти памятники изучены довольно неравно мерно и не в пример хуже, чем могильники. Стационарные раскоп ки проводились лишь на некоторых памятниках в разных регионах Центральной Азии.

На территории Монголии зарегистрировано девять городищ хуннского времени, датированных по черепице и квадратным кир пичам ханьского времени. Наиболее хорошо изучено городище Тэрэлжин Дэрвэлжин в Центральном аймаке Монголии. Укрепле ния его состояли из сильно оплывших земляных валов (высота до 1 м, ширина 2–4 м). В центре городища обнаружены остатки 4 зда ний, самое крупное из которых имело размеры 60×35 м. постройки располагались на своеобразных глинобитных помостах. Тем же найдены круглые гранитные опоры деревянных колонн и многочис ленные фрагменты кровельной черепицы. Дорожки вокруг зданий были уложены плоской средних размеров галькой. При этом остат ков активной жизнедеятельности – костей животных, фрагментов керамики или бытовых предметов практически не обнаружено (Данилов, 2004, С.34–46, 131–142: Данилов, 2011, С.15–30; Данилов и др., 2016, С.74–93).

В Забайкалье известно поселений и городищ рубежа эр. В ос новном они расположены в бассейне р. Селенга. Одно из крупней ших и хорошо изученных городищ в долине р. Чикой этого времени является Иволгинское городище, который был довольно детально изучено археологически, начиная еще с XIX в. (Давыдова, 1985; Давыдова, 1995; Данилов, 2004, С.35–37). Оно имело форму непра вильного прямоугольника площадью около 75 га, вытянутого с се вера на юг. Валы городища имели небольшую высоту и сложены из грунта. На его площадке выявлены остатки как полуземлянок, так и надземных жилищ. Одно их крупных жилищ имело подпрямо угольную форму, вытянутую с севера на юг. Стены были сложены из сырцового кирпича, обмазанных глиной. Дверной проем был на южной стороне. В северо-западном углу располагалась печь, сло женная из каменных плит, от которой вдоль восточной и западной стен шли каналы-дымоходы из каменных плит. На городище откры ты следы активной хозяйственной деятельности – земледелия и ре месленного производства.

Кроме него в Южной Бурятии выявлены остатки городища Ба ян-Ундэр и еще несколько неукрепленных поселений (Дрены на р. Чикой в Бурятии, Боро в Центральной Монголии и др.) (Данилов, 2011, С.19–20).

К первым векам н.э. в Минусинской котловине относятся так же несколько городищ округлой формы как опорных пунктов или пограничных крепостей на северных границах державы Хунну (Ху дяков, 2006, С.20–23). Несколько позже близ Абакана был построен знаменитый «китайский дворец» (Евтюхова, 1946, С.107–111; Ев тюхова, 1954, С.202–206; Вайнштейн, Крюков, 1976, С.148; Кызла сов, 2001). Здание имело прямоугольную форму (35×45 м) и было вытянуто с запада на восток. Стены были сооружены из глины, за биваемой в опалубку слоями (техника ханту). Следов жизнедея тельности довольно мало. Очевидно, «дворец» сооружался китай цами по приказу Сюйбудана, правителя области для своей супруги, знатной китаянки Имо. Вполне возможно, что это был не жилой, а именно поминальный комплекс близ его ставки.

В Минусинской котловине также выявлено несколько городищ (Абаканское и др.), 5 из которых имеют кольцевую форму (Тулу, 2021, С.339–340). В Горном Алтае в бассейне Катуни также изуче ны городища (Чепошские и др.) хуннского времени (Соенов и др., 2011, С.7–15).

Суммируя все материалы по археологическому исследованию городищ хуннского времени в Центральной Азии (Данилов, 2004; Данилов, 2011, С.15–30; Крадин, Кан Ин Ук, 2011, С.319–320) мож но подчеркнуть, что они делятся на несколько групп. Выделяются небольшие пограничные крепости, прикрывавших северные рубежи державы Хунну в Минусинской котловине и Горном Алтае, исполь зовавшие при сооружении укреплений рельеф местности. В Забай калье и Центральной Монголии в хуннское время существовали большие по площади подпрямоугольные поселения, ориентирован ные по сторонам света, укрепленные как земляными валами и сте нами, так и просто деревянным частоколом (Иволгинское городи ще, Баян-Ундэр на р. Джиде, Дрены на р. Чикой в Бурятии, Боро в Центральной Монголии). На них открыты жилища полуземляноч ного типа, так и надземные дома. Особенности этих поселений в том, что на них были выявлены отчетливые следы занятий населения земледелием и различными ремеслами. Внутри по меньшей мере двух из них (Иволгинском и Баян-Ундэрском) открыты наземные жилища явно выделяющиеся своими размерами и планировкой, что свидетельствует о явной социальной дифференциации внутри поселения.

Третий тип построек (Абаканский «дворец», Тэрэлжин Дэрэвэ лжин), скорее всего, представляли собой погребально-поминальные комплексы. Возможно, близ ставок шаньюев. Их особенностью бы ла прямоугольная планировка, земляные валы со стенами, ворота по четырем или двум сторонам (как правило север-юг), а также боль шое возвышение в центре – центральный павильон, часто состоя щий из одного или двух подквадратных строений на глинобитной платформе (до 1,5 м высотой). Оно возводилось каркасно столбовым способом: на гранитные базы устанавливали деревянные опоры стен и крыши. Такая система характерна для китайских архитекторов и строителей (Данилов, 2004; Данилов, 2011, С.15–30; Крадин, Кан Ин Ук, 2011, С.319–320).

Это доказывает, что в державе Хунну существовала довольно развитая система городских центров со своей внутренней иерархи ей, которая еще не конца изучена. В ней были административные и религиозные центры, земледельческие и ремесленные поселения, а также пограничные крепости. Все это заставляет полагать, что это не отдельные «случайные» поселения, затерянные в степи, а цель ная система в период становления, когда плотность населения, эко логические и военно-политические условия не позволяли ее упро чить.

В это же время в Восточном Туркестане развиваются в оазисах «караванные города», которые возникли на основе земледельческих поселений, а в период возникновения Великого Шелкового пути, стали частью новой торговой магистрали как торговые эмпории – центры международной, дальней торговли (Боровкова, 2001, С.35– 135; Боровкова, 2008, С.73–108; Франкопан, 2019, С.29–96). Наряду с распространением власти империи Хань на «запад ный край» и упрочения торговых связей между цивилизациями Дальнего Востока и Средиземноморья происходит бурное развитие городов. В период Великого переселения народов происходит вторжение кочевых народов в Среднюю Азию и создание новых государств. Они осваивают городские центры и осваивают сель скую округу (Камолиддин, 2004, С.254–374). Одновременно с этим укрепляются регулярные связи этих держав с народами лесной зоны. На границе леса и степи возникает целый ряд новых городищ, выполнявших, видимо, роль торговых факторий и крепостей, за щищавших монополию тех или иных общин на эту зону торговли (Боталов, 2009, С.15–16).

Ворвавшиеся в Европу гунны принесли с собой и традиции государственности и градостроительства. В Причерноморье они занимали античные города, превращая их в свои столицы, а в степи возводили укрепленные городки. Судя по сведениям византийских авторов, гуннские города были чрезвычайно похожи на ставки хун ну в Центральной Азии. Это были большие селения, окруженные деревянными стенами. В центре располагался дворец правителя за

оградой из бревенчатой стены с башнями. Гуннские аристократы также имели в этом поселении свои дворцы меньших размеров (см.: Удальцова, 1972, С.56).

Очевидно, это свидетельствует, что раннегородские структуры в период становления государственности в степной зоны Евразии, на периферии мира цивилизации имеют определенности законо мерности своего развития. Они явно не сводятся к прямолинейной схеме образования городов за счет ограбления стран «первого ми ра», а вытекают из органичного развития общества на определен ном этапе своего развития. Постепенное накопление политического и культурного потенциала привела к новому этапу развития степно го общества и градостроительства. Вместе с тем, в этот период ос новы городской жизни не были стабильными, как и сама ранняя государственность, а религиозные культы, городские производства и сельская округа не были устойчивы к хозяйственным и политиче ским катаклизмам, а участие их в мировой торговле было не регу лярным. Все это предопределило преобразование всей системы гос ударственности и основ градостроительной политики.

2. Раннегородской этап (VII–IX вв.).

Этот период, когда государства степной Евразии стали объ единяться в могущественные империи с полноценным участием в мировой политике и торговле. Все ранние так или иначе возникли сначала как ставки правителей и по их приказу, но имели свою сельскую округу и ремесленное производство, участвовали в миро вой торговле. Именно поэтому наиболее динамично стали разви ваться города, занимавшие выгодные позиции на перекрестке тор говых магистралей и ставших центрами крупных региональных держав в разных концах степной Евразии – города Уйгурского канагата – Орду-Балык и Бай-Балык, торговые города в Семиречье, города гузов в Приаралье, Семендер, Баранджар и Итиль в Хазар ском каганате, Болгар и Сувар в Волжской Булгарии. Особенностью ранних городов этого времени было возникновение в них полно ценных храмов, по мере внедрения в среду кочевой знати мировых религий – в них появились монументальные постройки как элемен ты новой религиозной организации: буддизма, ислама или христианства. Важно отметить, что для защиты зоны оседлых поселений часто создавались системы крепостей, где располагались военные гарнизоны.

Тюрки, создавшие мировую империю не создали своих горо дов. Они активно использовали города и торговые пункты, которые существовали на Великом Шелковом пути в оазисах Восточного Туркестана и Средней Азии. Сами они не создали крупных поселе ний городского типа. Все сведения о поселениях тюрков свидетель ствуют, что они ограничивались сосредоточением политико-адми нистративных и религиозных функций в ставках. Ситуация стала меняться в период Второго Тюркского каганата, когда тюркские каганы начали формировать свою государственность, пытаясь со единить тюркские традиции с китайским опытом. Создание поми нальных комплексов в Кошо-Цайдаме, кодификация письменности на основе руники и ряд мероприятий показывает, что возникнове ние города было вопросом времени. Но его у Тюркского каганата не осталось. Военные столкновения с враждебными соседями – кыргы зами и татарами, а также с восстанием телесских племен во главе с уйгурами уничтожили их государство.

Однако само создание империи, объединившей степи от отро гов Хингана до Приазовья и Предкавказья привело к возникнове нию новых торговых маршрутов и новых стационарных поселений, которые постепенно превращались в караванные города, как это происходило в Семиречье. Система оседлых поселений возникла, судя по тюркским руни ческим памятникам, уже существовали у телесских племен и татар. В этом смысле характерно указание тюркских рунических памятни ков (КТб, 444) о битве Кюль-тегина против уйгуров (токуз-огузов) в 716 г.: «В один год мы сражались пять раз. Самый первый (раз) мы сразились при городе Тогу» (Малов, 1951, С.42). В эпитафии брата Кюль-тегина Бильге-кагана (Могиляна) (БКб, 30) есть важное уточ нение: «Первый раз я сразился у Тогу-балыка, когда мой народ пе реправился вплавь через реку Тоглу…» (Малов, 1959, С.21). Иными словами, у уйгуров на берегах Толы уже существовали города. Не исключено, что остатки этого города были позднее использованы для возведения киданьского города Кэдунь (см.: Крадин и др., 2011, С.438–440).

Для этого периода для обозначения городов начинает исполь зоваться тюркский термин baluq / balïq. Он фиксируется в тюркских рунических текстах (Тон, 18, Малов, 1951, С.66), а позднее несколь ко раз фиксировался в записях на рунической графике на тюркском или среднеперсидском языке из Восточного Туркестана с террито рии Турфанского уйгурского идикутства (до 906 г.) (Древнетюрк ский словарь, С.80, 81). Важно отметить, что в тюркских текстах VII–X вв. различали понятия «город» (balïq), «дворец» (ordu) и се ление (ulus) (Древнетюркский словарь, С.80). Этимология этого слова balïq не совсем понятна. Есть предположение, что оно восхо дит к слову bal «глина» (С.Е. Малов, Г. Дерфер), хотя эта этимоло гия не общепризнана и вызывает возражения (Севортян, 1978, С.59). Однако, само возникновение и широкое бытование, судя по исторической топонимике (Камолиддин, 2006, С.64), этот термин отражал реальное понимание отличие города от ставки (Камолид дин, 2006, С.65) и сельских поселений (улус, кашлык, иль и т.д.)

Накопленный в предыдущие века опыт государственности и градостроительства привел к взрывному развитию городов в период Уйгурского каганата. Реальный прорыв на пути урбанизации произошел в период Уйгурского каганата, когда возникло несколько городов (не менее 14) (Кляшторный, 2010, С.277). Из них выделяются крупные сто личные города – Орду-Балык (городище Харбалгасун) в бассейне р. Орхон и Бай-Балык (городище Бейбулгак-Балгас) на северном бере гу р. Селенга.

Обе эти столицы возникли по приказу второго правителя Уй гурской династии Яглакар – Элетмиш Бильге-кагану (Моюн-чура) (правил 748–759 гг.), как повествуется в его эпитафии (памятник Мою-чура, Селенгинский камень) в урочище Могойн-Шине-ус. Первой в год Змеи, 753 г. он приказал воздвигнуть столицу: «оста новившись лагерем, у соединения Орхона и Балыклыг [р. Джирман ту] повелел строить и воздвигнуть государственный дворец и госу дарственный дом» (МШУ, 34, Малов, 1959, С.37, 42), т.е. возвести столицу – город Орду-балык. Спустя несколько лет, в конце года Курицы (757 г.) «…согдам и табгачам [китайцам] я дал (приказ) на (берегу) Селенги построить (город) Бай-балык» (МШУ, 44, Малов, 1959, С.38, 43). Иными словами, два важнейших города Уйгурского каганата – условно главная и северная его столицы имеют точные даты начала строительства. Определенно, что это не отдельные и изолированные действия, а часть большой градостроительной поли тики, попытка укрепить свою власть в ключевых регионах и стаби лизировать власти кагана. Особо следует подчеркнуть, что эта по литика началась до активного вмешательства уйгуров в китайские дела в период восстания Ань Лушаня (755–763 гг.).

Обе столицы Уйгурского каганата подверглись археологиче скому изучению, что позволяет представить их структуру и основ ные особенности.

Орду-Балык состоял из прямоугольной цитадели (600×600 м), обнесенной стенами, сложенными из ленточного глиняного цемента с деревянной основой (техника ханту) (высота сохранившихся стен до 12 м) с угловыми и простеночными башнями. Внутри городище довольно плотно застроено. В юго-восточном углу крепости нахо дится квадратная цитадель, встроенная в стену. Очевидно, это был дворцовый комплекс. Он имел плоскую крышу, на которой распо лагалась золотая юрта кагана. С восточной стороны в центре стене расположены ворота с башнями. Внутри вдоль северной и восточ ной стен видны прямоугольные помещения – казармы или дома знати. В западной трети цитадели расположена, отделенная рвом и валом квадратная постройка с возвышающейся над ней башней.

Очевидно, это был буддистский монастырь со ступа. За ней, оче видно, располагались западные ворота, укрепленные башнями и фронтальными укреплениями.

Исследовавший этот памятник С.В. Киселев, в восхищении от развалин Орду-Балыка писал: «Чтобы представить себе, каким он был на самом деле, достаточно сказать, что одна цитадель с приле гающими к ней садами занимает в длину почти 1 км. Размеры цен тральной части города, окружённой специальными валами и нахо дящейся к юго-западу от цитадели, равны 1×1 км. Далее идут менее заселённые кварталы и расположенные за внешними валами города сады и обширные усадьбы» (Киселев, 1957, С.194). Арабский путешественник Тамим ибн Бахр, посетивший Орду Балык в 820–821 гг., описывает его как большой город с двенадца тью железными воротами и крепостью. Ещё за пять фарсахов до города Тамим увидел громадный золотой шатёр царя, установлен ный на плоской крыше его замка и вмещающий сто человек. Он был «густо населен и многолюден, с большим числом рынков и разнообразными товарами». Земли вокруг города тщательно возде лывались», а населяли его зиндики (манихеи или буддисты) (Mi norsky, 1948. р. 283). Через четыреста с лишком лет развалины уй гурской столицы посетил личный секретарь монгольского воена чальника и наместника Хорасана, эмира Аргуна, Ала ад-дин Ата малик Джувейни (1226–1283), автор жизнеописания Чингиз-хана и первых Чингизидов. В краткой заметке об истории уйгуров, он от мечает, что на берегах реки Орхон есть: «… можно также увидеть развалины дворца и города, называемого Ордубалык, хотя сейчас он называется Мау-балык. Неподалеку от дворца, напротив ворот, лежат камни, покрытые надписями, которые мы видели собствен ными глазами» (Джувейни, С.36). В этом сообщении интересно не только сохранившееся подлинное название города, но и наличие близ него стел с надписями.

Город Бай-Булак располагается на в 11 км к западу от поселка Хутаг-Ундер аймака Булган в северной Монголии и в 2 км к северу от реки Селенга. С 2017 г. планомерные археологические исследо вания на территории городища проводит совместная экспедиция Института археологии им. А.Х. Халикова АН РТ и Института ар хеологии и истории МАН (Ситдиков и др., 2019, С.63–64; Ганбат и др., 2020, С.179–192). Судя по исследованиям, городище состояло из трех частей. На всех выявлены укрепления. Были проведены раз ведки и раскопки разных объектов городища. Выявлен культурный слой на всех объектах мощностью до 0,5 м. и следы хозяйственной деятельности Выявлен культурный слой на всех объектах мощно стью до 0,5 м и следы хозяйственной деятельности, а также фраг менты уйгурской керамики, аналогичной находкам из Орду-Балыка (Худяков, Цэвээндорж, 1982, С.85–94).

Наиболее укрепленной частью являлся северная часть – цита дель, защищенная системой вала с глинобитной стеной в технике

52

ОЧЕРК ΙΙ. Города и городская культура тюрок: период становления ханту (высота 4–5 м) шириной (1,5–2 м). Длина сохранившейся ча сти северной стены – 142 м, высота 3,5–4 м, а толщина 2,5–3 м. Конструктивные детали этой стены аналогичны восточной части. В центре укрепленной части имеются оплывшие подквадратные воз вышенности (до 0,4 м), а в центре расположена подпрямоугольная (60×30 м) платформа (состоявшая из двух квадратов (30×30 м) вы сотой до 0,5 м, вытянутая с севера на юг с небольшим угловым от клонением к северо-западу). Внутри северной платформы виден фундамент, сделанный из цемента, на котором было, очевидно, по строено главное здание буддийского монастыря Бийбулаг, который был, очевидно, возведен на площадке дворцового комплекса или более раннего храма. С территории городища происходят гранит ные и мраморные основания и цилиндры колонн, гранитные извая ния львов, оформлявших, вероятно, вход во дворец или храм, а так же черепахи, служившие основанием для камнеписных текстов.

Город состоял из нескольких частей, очевидно, которые имели административную, социальную и экономическую подоснову. Став ка правителя, военно-ремесленный центр и центр земледельческого населения. Вокруг этих центров, имевших стены, располагались поля и ирригационные системы. Обнаруженны в ходе исследования местности следы иррагационной системы и гранитный жернов свидетельствует о занятии населения земледелием, в частности, вы ращиванием зерновых культур. Очевидно, что земледелием и ре месленной деятельностью занимались согдийцы и китайцы, как по датное население. Тогда как уйгуры и другая тюркская аристокра тия использовала эти городские дома, как сезонные ставки.

Кроме этих столичных городов уйгуры создали целую город скую сеть из более чем десятка городов в бассейнах рек Орхон, То ла и Селенга. Не исключено, что значительная часть более поздних городов в этих регионах построена на месте уйгурских городов, о чем, в частности, говорят находки уйгурской посуды на киданьских городищах (см.: Крадин, 2011, С.430–440; Киданьский город…,

2011).

Уйгуры вели и обширное строительство на северных границах, где была создана целая военно-оборонительная система из 15 кре постей и караван-сараев (на территории совр. Тувы) – городища Эльдег-Кежиг, Пор-Бажын, Шагонарское III, Бажин-Алаак и др. (Кызласов, 1969, С.59–63). Все они расположены по одной дугооб разной линии, защищая плодородные долины Тувы от вторжения кыргызов. Практически все эти городища имели подквадратную форму и были возведены из слоев глины в технике ханту. Крупные городища имели угловые и воротные башни. Судя по находкам, в них располагалось длинные помещения (казармы или конюшни), а также землянки. Находки немногочислены, но выразительны — фрагменты керамики, следы железоделательного производства и обломки фарфора танского времени.

В период тюркских каганатов значительного развития получи ли города в оазисах Восточного Туркестана Дуньхуан, Хами, Тур фан, Куча, Карашар и др. (Боровкова, 1992; Боровкова, 2008, С.203– 323; Литвинский, 2000, С.13–217). Через них шел основной поток товаров по Великому Шелковому пути (Лубо-Лесниченко, 1988, С. 352–391; Франкопан, 2019, 118–142), поэтому они стали ареной ожесточенной борьбы между Империй Тан, Тибетом и тюркскими каганатами (Тюркским, Уйгурским и Кыргызским). Позднее к этой борьбе присоединились арабы. Завершилась эта борьба образовани ем Турфанского уйгурского идикутства, поставившего в конце IX в. под контроль практически все караванные пути.

Поселения в этих оазисах имели разное происхождение и пла нировку, но к началу X в. они превратились в настоящие города с глинобитными крепостными стенами, укрепленными башнями, а внутри делились на цитадели и торгово-ремесленные кварталы. Во круг города, а иногда и внутри располагались сады и обработанные поля. При этом важнейшей функцией городов было обслуживание торговых караванов. В городах имелись разнообразные монумен тальные постройки, включая дворцы знати и буддийские монастыри с храмами и ступами.

Другим очагом становления новых городов в тюркское время было Семиречье. В эпоху Тюркских каганатов здесь был центр вла дений и начали развиваться караванные города, используя все вы годы своего положения прохода через Джунгарские ворота. Столи цей Западнотюркского каганата, выросшей из ставки кагана стал город Тараз (Бартольд, 1943, С.16–25; Бернштам, 1941, С.25–42). Позднее Семиречье завоевывают карлуки (766–940 гг.), сделавшие своей столицей город Суяб в Чуйской долине, точное местоположе ние которого не установлено. Уже к X в. здесь возникает целая сеть городских центров, среди которых возвышается Баласагун, ставший столицей государства Караханидов (991–1040 гг.).

Археологически выявлено значительное городищ, что свиде тельствует о значительной конкуренции между их правителями за контроль над торговыми магистралями. Обычно города Семиречья возникали из ставок племенной аристократии (кешк) в течение ле товий и зимовий, в которых они собирали подати, вели дипломати ческие переговоры и регулировали вопросы торговли, собирали войска. Постепенно они укреплялись стенами, а вокруг них кон центрировались ремесленники и формировалась сельская округа. Обычно такие города имели цитадель (арк) с дворцом правителя и казармами гвардии, храмовым комплексом и шахристан – ремесленные кварталы, которые также обносились стенами. За их преде лами располагались земледельческие селения (рустаки), усадьбы с садами и огородами. Состав населения этих городов изначально был неоднородным. В нем жили выходцы из разных стран – тюрки, согдийцы, китайцы. Как правило, в тюркский период эти города были поликонфессиональными, включающими как буддистов и христиан, так и манихейцев, зороастрийцев и язычников, имевших свои храмы и кладбища (Труды…, 1950; Бернштам, 1941, С.6–61; Бернштам, 1949, С.337–384; Могильников, 1980, С.46). При этом, разумеется, тюркская кочевая аристократия проживала в городах только сезонно, предпочитая вести традиционный образ жизни, имитирующий кочевой быт. Подобная городская структура практи чески знаменует переход к средневековому городу (Беленицкий и др., 1973, С.14–112).

В степях Восточной Европы развитие городов проходило прак тически те же стадии, что и в Центральной Азии, но с некоторыми нюансами, объясняемыми географическим положением, наличием торговых эмпорий средиземноморских стран (прежде всего, Визан тии) и иной градостроительной политикой. Первые города в тюркскую эпоху представляли собой ставки правителей близ поминальных комплексов, а также использование римских причерноморских городов. Таковой была Фанагория – сто лица Великой Болгарии и бывший античный порт на Тамани (Чхаидзе, 2012).

Образование Хазарского каганата, ставшего региональной им перией, потребовал формирования определенной городской среды, поскольку в наследие от империи тюрков им досталась налаженная караванная торговля – северное ответвление Великого Шелкового пути. Первоначально основные городские центры Хазарии распола гались в Приморском Дагестане. Всего там археологически извест но более 42 городищ. Все они округлые, подквадратные и сложно фигурные, починяющиеся рельефу местности, и были защищены глинобитными или сырцовыми крепостными стенами. Крупные го родища (более 20 га) имели двух- или трехчастную структуру. Внутри городищ открыты не только жилища и остатки ремеслен ных производств, но и культовые сооружения.

Письменные источники позволяют считать, что среди этих го родищ есть остатки городов, известных по сведениям армянских и арабо-персидских авторов VIII–IX вв. – Семендер и Беленджер, ко торые описывали их как населенные, богатые города, окруженные цветущими полями и садами (Магомедов, 1983, С. 46–60; Ново сельцев, 1990, С.122–134).

После арабо-хазарских войн и разорения Прикаспийской Предкавказья хазары переносят столицу в дельту Волги, где созда ют новую столицу – Итиль. Археологически его руины не обнару жены, но судя по описаниям арабских авторов он состоял из двух или трех частей – цитадели (арк), где проживал каган и двух торго во-ремесленных посадов. Каган и часть хазарской аристократии приняли иудаизм и в городе было построены синагоги, вместе с тем в разных кварталах города функционировали мечети и церкви, а каждая городская община, включая язычников имела судий, кото рые суди людей, согласно их законам.

Важной областью Хазарии являлось Подонье. Это была развитая земледельческая область с тысячами селений, жители которых зани мались выращиванием зерновых и бахчевых культур, а также вино градарством (Noonan, 1994, p. 331–345; Noonаn, 1995–1997, p. 253– 318). На северной границе этой области по высоким берегам рек Се верский Донец и Оскол, на берегах Донца, а также на Нижнем Дону открыто и изучено около двух десятков городищ (Плетнева, 1999; Флеров, 2011). Часть их имеет прямоугольную форму, часть под квадратную, а другие – подтреугольную, повторяя рельеф местности.

Некоторые просто являются мысовыми городищами. Стены городищ чаще всего сложены из белокаменных блоков, реже – они деревозем ляные. В одном случае (Саркел) стены возведены из обожженного кирпича, поскольку распланированы византийским инженером. В ряде случаев городища имеют внутреннюю структуру. На городищах почти нет монументальных построек и практи чески нет следов жилищ (возможно, люди жили в юртах) и практически нет следов ремесленной деятельности. Вокруг крупных горо дищ выявляется целый комплекс памятников – селищ и могильни ков. Население округи занималось земледелием, есть следы ремес ленной деятельности – гончарства, обработки железа и ювелирного дела. В небольшом удалении открыты могильники с сотнями погре бенных, причем по разным обрядам – от коллективных захоронений в катакомбах до трупосожжения и погребения праха в округлых ямах. На селищах и самих городищах найдены предметы, свиде тельствующие об участии в дальней торговле.

Все это заставляет думать, что скепсис в отношении атрибуции этих городищ, как хазарских городов (Хазанов, 2004, С.320; Фле ров, 2011, С.197, 224–225), кажется излишним. Ранние города нель зя сравнивать с развитыми средневековыми городами Европы,

Ближнего и Дальнего Востока. Это представляется некорректным. Как и представление о том, что эти монументальные крепости слу жили лишь летними ставками по время весенних перекочевок ари стократии. Действительно, хотя резиденцией кагана был город Итиль, значительную часть года он со своим двором кочевал в Нижнем Поволжье и Предкавказье. Но это не означает, что такой привилегией пользовалось все население страны. Наоборот значи тельная его часть занималась земледелием, ремеслами, вела торгов лю, кочевала со своими стадами, чтобы обеспечить процветание аристократии и обеспечить ее товарами для покупки дорогих ино земных товаров. Сами кочевки кагана и его элиты было явно не хао тичными. Скорее это, как и во всех ранних государствах напомина ло «польюдье» – реализация обязательства содержать кагана и сбор регулярных налогов. В этом смысле, то что могло показаться во сточным авторам, как кочевание было объездом своей территории для решения споров и проведения воинских сборов и т.д. Но этот факт не отменяет, что города именно играли важнейшую роль в экономике, управлении и обороноспособности государства.

Кризис Хазарского каганата в результате неудачных войн с пе ченегами, замедление торговли и вторжений викингов-русов, при вело к распаду самой городской и сельской инфраструктуры. А по сле разорения печенегами Подонья сама основа стабильности каганата была подорвана, что и привело его к гибели в 965–968 гг. Но сами процессы урбанизхации в регионе не прекратились. Особенно ярко эти процессы проявились в Волго-Уральском регионе. Включение в крупномасштабную международную торгов лю по волго-балтийскому торговому пути послужило мощным ис точником экономического роста. Самые ранние города болгар, воз никшие в Поволжье – это целый ряд пунктов по берегам Волги и Камы – образовавшиеся под влиянием Великого Волжского пути. Здесь обнаружены самые ранние свидетельства, позволяющие гово рить о начальных этапах становления городской структуры уже в начале X в. – города Биляр, Болгар, Сувар и других, а также возни кает и расширяется сельскохозяйственная и торгово-ремесленная округа.

Судя по данным археологии, все булгарские города возникли сразу как мусульманские. Никаких языческих погребений в бли жайшей округе ранних городов не обнаружено. Это заставляет счи тать, что оседлое и в значительной мере, очевидно, исламизирован ное население из разоренного печенегами Подонья двинулось в начале X в. В Булгарию. Здесь они начали создавать поселения во круг резиденций правителей близ берега Волги, где можно было развивать ремесло и заниматься земледелием. Именно так, скорее всего возникли Болгар и Сувар – города, первые упомянутые в ис торико-географической арабо-персидской литературе. Именно в них начали чеканить свои монеты в первой половине X в. Не совсем понятен вопрос о начале создания укреплений вокруг Болгара, но ясно, что уже в середине X в. он имел двухчастную структуру – ци тадель (арк) и земледельческо-ремесленный посад (шахристан).

Несколько позднее это земледельческое население начинает осваивать бассейны притоков Волги. Эти новые города создавались в виде огромных подквадратных или подпрямоугольных защищен ных валами и рвами поселениями. Не на всех из них выделяется двухчастная система организации пространства. Но в центре одного из них – Билярского городища в центре города изучена мечеть, со стоявшая из более ранней – деревянной и более поздней – белока менной постройки. Рядом с ней была возведена баня. Все это свиде тельствует, что город Биляр сразу возникл, как мусульманский город с его непременными атрибутами – мечетью и квартальными банями (Хузин, 2001).

Измайлов И.Л. Тюркская городская цивилизация: очерки теории и исто рии. – Казань: Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2022. – 108 с.; 12 с. ил.