Фрагмент картины Николая Белова «Бортеневская битва»
Про борьбу Москвы и Твери за лидерство в русских землях под монгольским игом у нас принято вспоминать вскользь. Мотив понятен, но с таким подходом мы рискуем забыть поистине выдающийся, не имеющий больше аналогов в отечественной истории случай, когда тверской князь Михаил осознанно пожертвовал своей жизнью, чтобы спасти Тверь и ее жителей от нашествия монголов… Больше никто из русских правителей за тысячу лет истории Руси подобного подвига не совершал.
И московский князь Юрий Данилович, и тверской князь Михаил Ярославич сотрудничали с завоевателями из Орды и приводили монголов на Русь для карательных походов против соплеменников. Про них можно было бы сказать: «Один другого стоит», — но это не так. Как говорил герой советского сериала, лучше всего запоминается последняя фраза: смерть князя Михаила сделала его героем, которого до сих пор любят и чтут в проигравшей борьбу Твери, а зарубленный, как собака, князь Юрий забыт в победившей Москве…
В 1315 году в Золотой Орде, достигшей в то время зенита своего могущества, поменялся великий хан — переступив через труп предшественника, трон занял молодой Узбек-хан. Сначала он ничего не менял в заведенных на Руси порядках — ярлык великого князя Михаила Тверского был продлен, больше того, Узбек-хан дал ему войско, чтобы усмирить новгородцев, и Михаил при помощи монголов их разбил.
Но в 1317 году ситуация неожиданно изменилась — в Орду приехал князь Юрий Московский и, похоже, очаровал там всех. Прежде всего сестру великого хана Кончаку, которая так захотела выйти замуж за этого князя, что согласилась принять православие. Что еще удивительнее, Узбек позволил ей это сделать, хотя сам почти сразу после своего воцарения принял ислам и начал исламизацию Орды. Он вообще так проникся расположением к своему новому зятю, что тут же передал ему великокняжеский ярлык и отправил с ним войско под командованием Кавгадыя для усмирения недовольства Твери.
Но Тверь недовольства не проявила — князь Михаил Тверской понимал, что против лома нет приема: если великий хан Орды решил поменять великого князя Руси, то так оно и будет. Михаил встретился с Юрием под Костромой и без боя передал ему великокняжеский ярлык.
Но Юрию этого было мало. И даже когда Новгород в очередной раз прогнал тверских ставленников и переметнулся под руку Москвы, князь Юрий и тогда не был удовлетворен. В 1305 году князь Михаил, которому Орда тогда поручила собирать для нее дань со всех русских земель, приводил на московские земли отряды монголов, которые сильно ее разорили. Князь Юрий считал, что будет вполне справедливо, если он теперь поступит также.
Он приказал новгородцам вторгнуться в тверские земли с одной стороны, а сам с московским войском вторгся с другой. Роль монголов в этой операции остается загадка — разорение тверских земель в задачи Кавгадыя точно не входило, и хотя монголы и последовали за москвичами, они, скорее всего, были просто наблюдателями дальнейших событий.
Михаил Тверской, поняв, что войны избежать не удалось, начал действовать быстро. Прежде всего он с дружиной и тверским ополчением встретил новгородцев у Торжка и разбил их. Юрий Московский и Кавгадый, не зная об этом, продолжали двигаться к своим союзникам, а Михаил Тверской пошел им навстречу.
22 декабря 1317 года два войска встретились в 40 верстах от Твери (точное место битвы до сих пор остается предметом спора, выдвигаются семь различных гипотез, но, скорее всего, сражение состоялось вблизи бывшей деревни Бортенево у ручья Строганец, впадающего в реку Шошу).
О самой битве нам, как обычно, известно крайне мало. «Бысть сеча зла и велика», — эту почти стандартную формулировку летописцы считали вполне достаточной для описания всего драматизма боевых действий. На стеле у часовни, построенной на предполагаемом месте сражения, с особой гордостью подчеркивается, что в этой битве русские войска впервые разбили в бою ордынскую конницу, но, скорее всего, это не так. Ни в одном источнике не указывается, что ордынцы приняли участие в бою. Они присутствовали на поле боя — но и только.
Этот «нейтралитет» можно объяснить двумя причинами. Во-первых, князь Михаил правильно выбрал позицию: Бортеневское поле только называется «полем», на самом деле оно далеко не гладкое, а изрезано оврагами и балками, так что привычная для монголов конная атака лавой здесь бы закончилась катастрофой. Во-вторых, вряд ли монголы вообще хотели вмешиваться в эту русскую междоусобицу: приказ великого хана Кавгадый выполнил, великокняжеский ярлык перешел из Твери в Москву, так зачем же монголам сражаться? Им гораздо забавнее было смотреть со стороны, как русские князья дерутся за право собирать для Орды дань со своего народа…
Когда воины Юрия Московского побежали, монголы просто опустили свои стяги и спокойно вернулись в лагерь. Разгром был полный: сам московский князь бежал, а его жена попала в плен к тверчанам. На следующий день Кавгадый оценил ситуацию — он вдруг оказался в глубине вражеских земель без союзников и надежды на подмогу — и сам отправился в тверской лагерь.
Михаилу он честно признался, что рейд на его земли был самоуправством: «Мы ныне твои есть; а приходили мы на тебя с князем Юрием без повеления ханова, и в том мы виноваты, и боимся от государя опалы, что таково дело сотворили и много крови пролили».
Естественно, князь Михаил тут же простил «заигравшегося» ордынца, принял его со всем уважением и вскоре отпустил в Орду с дорогими подарками — в Твери очень боялись реакции монголов на их победу и делали все, чтоб ее смягчить. Но сестру Узбек-хана князь оставил у себя как заложницу.
Михаилу не повезло — в Твери Кончака прожила лишь несколько месяцев, а потом вдруг скончалась. Потом монголы обвинили князя, что он ее отравил, но это вряд ли: жизнь тверского князя уже висела на волоске, и незачем ему было перерезать этот волосок отравлением сестры великого хана. Может быть, на здоровье жительницы степи сказался непривычный климат или незнакомая еда… Но все это было уже неважно: в следующем, 1318 году, Михаила Тверского вызвали в Орду на суд.
Князь Твери понимал, что дело не в обстоятельствах смерти сестры хана и не в утаивании дани (в этом его тоже обвиняли), в реальности судить его будут за открытое неповиновение политике Орды и за вооруженное сопротивление монголам. Он ведь взял в плен монгольского военачальника — за это следовало наказать, просто чтоб другим неповадно было. Так что иллюзий у Михаила быть не могло: в Орду его звали «на скорый суд и лихую расправу».
Вариантов у него было два: поехать и погибнуть или не поехать и дождаться, пока Узбек-хан пришлет 50-100 тысяч своих воинов, которые оставят на месте Твери пепелище.
Князь Михаил Тверской поехал в Орду.
Еще раньше туда приехал Юрий Московский, который успел настроить Узбек-хана против своего тверского конкурента. Почти сразу же Михаила заковали в колодки, потом с месяц пытали и мучили, и, наконец, убили — причем сделали это не ордынцы, а москвичи.
В 1549 году князь Михаил Тверской был канонизирован Русской Православной Церковью. В 2008 году в центре Твери ему был открыт памятник.
Эта история получила неожиданное продолжение. В 1325 году в Орду был вызван уже сын Михаила Тверского Дмитрий по прозвищу Грозные Очи. 21 ноября, в канун казни своего отца, он по роковому совпадению встретил в Сарай-Бату убийцу своего отца — московского князя Юрия. Дмитрий просто достал меч и зарубил москвича прямо на улице. Узбек-хану нравился этот 26-летний юноша, пылко любящий своего отца, свой народ и свой город, он ему открыто симпатизировал, но стерпеть убийство в Орде он не мог — это было бы расценено как слабость. Молодого князя долго держали в тюрьме, но потом великий хан, скрепя сердце, его казнил.
