ОСКАР РАЙЛЕ. ПАРИЖ ГЛАЗАМИ НЕМЦА

писатель Андре Жид, июль 1940 года, вскоре после поражения Франции…

А теперь интересные фрагменты из книги Оскара Райле…

Немцы и Эйфелева башня. Спокойно и деловито был занят Париж

1. Лето 1940 года.

«… В последующие недели улицы Парижа стали постепенно снова оживать. Эвакуировавшиеся семьи начали возвращаться, приниматься за свой прежний труд, жизнь опять запульсировала почти как прежде. Все это не в последнюю очередь благодаря мерам, принятым командующим войсками во Франции и его администрацией. Среди прочего им столь удачно был назначен обменный курс французской валюты 20 франков = 1 марка. С одной стороны, немецкие военнослужащие все-таки могли себе что-то позволить на свое денежное довольствие, а с другой — французское население отнюдь не без энтузиазма принимало немецкие марки в качестве оплаты за труд или проданные товары.

Нацистский флаг над одной из улиц Парижа, 1940 год

В результате летом 1940 года в Париже наладилось своеобразное житье-бытье. Повсюду были видны немецкие военнослужащие, прогуливающиеся по бульварам в компании очаровательных женщин, разглядывающие достопримечательности или сидящие со своими спутницами за столиками в бистро или кафе и наслаждающиеся едой и напитками. По вечерам такие крупные увеселительные заведения, как «Лидо», «Фоли-Бержер», «Шехерезада» и прочие, переполнялись. И вне Парижа в предместьях, знаменитых по истории — Версале, Фонтенбло, — почти в любой час встречались небольшие группы немецких солдат, уцелевших в боях и желавших полной мерой насладиться жизнью.

… Немецкие военнослужащие очень быстро освоились во Франции и, благодаря своему корректному и дисциплинированному поведению, завоевали симпатии у французского населения. Доходило до того, что французы открыто ликовали, когда немецкие люфтваффе сбивали английские самолеты, появлявшиеся над Парижем.

Эти корректные, во многом дружественные отношения между немецкими солдатами и французами ничем не омрачались в течение почти года.

Большинство немцев и французов в июле 1940 года надеялись на скорый мир, поэтому на готовность Гитлера в своей публичной речи 19 июля 1940 года к мирным переговорам с Великобританией и резко отрицательный ответ лорда Галифакса несколько дней спустя, казалось, почти никто не обратил внимания или воспринял трагически. Но иллюзия оказалась обманчивой. На оккупированных французских территориях нашлось, пожалуй, немало французов, с большим интересом воспринявших призыв генерала Де Голля к продолжению борьбы против Германии и понявших, что могли бы означать заявления английского лорда в будущем. На этот период времени круг таких французов, по данным абвера, был еще очень узок. Кроме того, большинство его членов благоразумно вели себя тихо и выжидательно».

Гитлер с приближенными позирует на фоне Эйфелевой башни в Париже 1940 году. Слева — Альберт Шпеер

Впрочем, тогда положение во Франции существенным образом определялось тем фактом, что французское правительство в Виши прилагало серьезные усилия, чтобы одолеть не только коммунистов, но и сторонников генерала Де Голля. Их инструкции всем подчиненным им исполнительным властям были примерно в таком духе.

В городах на оккупированных французских территориях без труда установили, что органы французской полиции тесно и без трений сотрудничают с органами нашей военной администрации и тайной военной полицией.

Все давало право с уверенностью считать, что значительно большая часть французов, как и прежде, стояла за маршала Петена и его правительство.

Колонная французских пленных у Варсальского дворца в Париже

А в Париже жизнь пошла своим чередом, как и ранее. Когда караульная рота под музыку и барабанный бой по Елисейским Полям маршировала к Триумфальной арке, как и прежде, сотни и даже тысячи парижан собирались по сторонам улиц, чтобы полюбоваться спектаклем. Редко на лицах зрителей можно было прочесть гнев и ненависть. Скорее большинство смотрело вслед немецким солдатам с явным пониманием, нередко даже одобрением. Именно французы, благодаря своему великому и славному военному прошлому и традициям, проявляют большее понимание к подобным спектаклям, демонстрирующим силу и дисциплину. И разве нельзя смотреть на то, как во второй половине дня и вечером на бульварах, в кабачках, у кафе и бистро на каждом шагу прогуливались немецкие военные, приветливо беседуя с французами и француженками?

… далеко не все из этих французов оказались готовы к тому, чтобы действовать против нас в качестве шпионов и диверсантов. Миллионы их, во всяком случае в тот момент, не желали иметь ничего общего с направленной против нас деятельностью тех соотечественников, что уже объединились в группы. Многие лучшие представители французов и не помышляли о борьбе против Германии. Одни считали, что должны поддерживать главу своего государства Петена, другие определили свою позицию вследствие сильной неприязни к Великобритании. Пример тому адмирал Дарлан.

3. Лето 1942 года.

«… Лаваль в своем радиообращении зашел так далеко, что среди прочего заявил:

«Я желаю победы Германии, ибо без нее во всем мире воцарился бы большевизм».

И далее:

«Франция ввиду неизмеримых жертв Германии не может оставаться пассивной и индифферентной».

Эффект этих высказываний Лаваля нельзя недооценить. Тысячи рабочих ряда французских фабрик в течение нескольких лет, вплоть до 1944 года, безоговорочно трудились на германскую оборонную промышленность. Случаи саботажа были очень редкими. Правда, тут следует заметить, что во всем мире не очень многих трудящихся можно склонить к тому, чтобы они с воодушевлением бросились разрушать собственными руками рабочие места и тем самым лишать себя куска хлеба».

Пока еще можно было купить почти все: одежду, меха, драгоценности, косметику.

4. Лето 1943 года

«У человека, идущего летом 1943 года днем по Парижу, могло легко сложиться превратное впечатление о положении дел. Улицы оживленны, большинство магазинов открыто. Меню заполненных ресторанов все еще предлагают богатый выбор блюд и лакомств. Их запасы замечательных вин и разнообразных сортов шампанского казались неисчерпаемыми. Многие военнослужащие и штабные сотрудницы делали покупки, как и в прежние два года.

Пока еще можно было купить почти все: одежду, меха, драгоценности, косметику.

Штабные сотрудницы редко могли устоять перед соблазном, чтобы не посоревноваться с парижанками гражданскими нарядами. Во французском платье, напудренных и накрашенных, в городе в них было и не признать немок. Это навело на размышления одного высокого чина из Берлина, однажды приезжавшего к нам в отель «Лютеция». Он порекомендовал мне положить этому конец.

Тогда я выступил с докладом (правда, принесшим немного пользы) перед подчиненным мне вспомогательным женским персоналом. Одна из них, по имени Изольда, после этого появилась у меня в бюро и заявила: «Если вы не выносите мой макияж, то переведите меня в Марсель. Там в нашем отделении я знаю кое-кого, который находит меня красивой, такой, как я есть».

Изольду перевели в Марсель».

Военный парад на Елисейских полях

Недалеко от Триумфальной Арки. Франция. Июнь 1940г.

Немецкая экскурсия у Могилы Неизвестного солдата в Париже

Могила Неизвестного солдата у Триумфальной арки в Париже. Обратите внимание, в отличии от фото выше, огонь не горит (видимо, из-за экономии или по распоряжению немецкого командования)

Немецкие офицеры в кафе на улице оккупированного Парижа. 07.1940г.

Немецкие солдаты пробуют французский «фаст-фуд»

Парижский шопинг. Ноябрь 1940г.

Париж. Лето 1940г. Таких, как эта француженка, потом свои же и обреют…

В Парижском метро. 31.01.1941г.

Фройляйн гуляет…

Немецкие подразделения и военный оркестр готовятся к смотру в Париже

Во время парада. Pz IV возле триумфальной арки. Июль 1942г.

Август 1942 года Париж

Frankreich, Deutsche Soldaten in Paris

Немецкий конный патруль на одной из улиц Парижа