«Политическая история Полоцкой земли и история ее уделов-волостей в конце XII — первой половине XIII в. наименее ясна. Древнерусские летописи неожиданно замолкают, лишь незначительные сведения мелькают в новгородском летописании, но этого далеко не достаточно. Археологические раскопки Друцка и других городов земли показывают, что города в это время переживали период самого интенсивного строительства и вступили как бы в пору наибольшего процветания. По-видимому, это было результатом наивысшего подъема эпохи феодальной раздробленности, когда отдельные центры достигли максимальной самостоятельности. Основные сведения о стране этого периода мы черпаем из Хроники Генриха Латвийского, современника и участника событий со стороны немецкого Ордена. К сожалению, его сообщения не всегда можно связать с предыдущими фактами, почерпнутыми из летописей русских.
Судя по Генриху, в конце XIII в. на полоцком столе оказывается какой-то неизвестный нам князь Владимир (Володша Ипатьевской летописи, «окованный» в свое время минскими Глебовичами?). Князь этот назван сюзереном всей страны, что, возможно, косвенно указывает на перераспределение уделов при его возведении на полоцкий стол. Все устремления нового полоцкого правительства направлены теперь на борьбу с новым врагом — немецким Орденом, рыцари которого начали распространяться по прибалтийским землям, подвластным Полоцку. Папа Климент III в булле к бременскому епископу прямо указывает, что новое епископство, расположенное в устье Западной Двины, основано на Руси. Бременский епископ Гартвиг II в 1186 г. назначил каноника Майнарда «епископом Икскюльским в Русии». В 1203 г. в устье Западной Двины была отстроена крепость Рига, ставшая главным оплотом борьбы Ордена с Полоцким княжеством и с Русью.
Как известно, в латышских землях Прибалтики располагались две небольшие княжеские волости — уделы Ерсике (к востоку) и Кокнессе (или Кукенойс) к западу. Естественно, устремления немецкого Ордена прежде всего были направлены на овладение Кокнессе. Еще в 1207 г. немцы угрожали Кокнессу и заставили его князя Вячку разделить с ними земли пополам. Однако позднее, несмотря на договор и явную уступчивость этого князя, Орден продолжал свои нападения на город, и Вячко был вынужден его поджечь и бежать в Русь (1208 г.). Его активно поддерживали данники его города латгалы и селы, для которых, видимо, дань русским была менее страшной, чем немецким крестоносцам, которая к тому же сопровождалась и идеологическим порабощением — насильственным крещением. Настала очередь более восточного, как мы сказали, княжества — Ерсике. Город был взят и выдан снова его бежавшему князю в ленное владение, что, впрочем, не мешало последнему вести тайную войну с немцами и в качестве их ленника. Немцы окончательно захватили город в 1214 г.
Во всех этих событиях нам неясна роль полоцкого князя Владимира, не поддержавшего своих вассалов — князей Кокнессе и Ерсике. Может быть, этому мешала та самая самостоятельность полоцких князей, о которой мы говорили выше: Владимир считал выгодным подавление этих непокорных князей чужими руками, надеясь потом своей силой вернуть отторгнутые провинции. Ясно только, что отношения Вячко и Всеволода с Полоцком были весьма напряженными: из обвинений, предъявленных Всеволоду Герцикскому центральным полоцким правительством, создается впечатление, что в Полоцке считали, что немцы защищают интересы Руси от посягательств Всеволода. Любопытно также, что при столкновении с немцами и Вячко не обращается в Полоцк, а стремится сам примириться с Орденом. Бежав из своих владений, Вячко направляется не к своему сюзерену в Полоцк, а едет на север, где садится на княжение в Юрьеве (Тарту) и погибает от рук тех же крестоносцев (1224 г.). Как бы там ни было, но в начале второго десятилетия XIII в. прибалтийские волости Полоцка были потеряны — их узурпировали немцы, которых, правда, полоцким князьям удалось не пустить в свои коренные земли.
В 30—40-х годах XIII в. Полоцк слабеет все более. Если первые не дошедшие до нас договоры с Ригой (1210, 1212 гг.) были составлены еще в Полоцке от имени полоцкого князя и учитывали главным образом его интересы, а смоленские представители участвовали в них в качестве еще одной заинтересованной стороны, то в последующие десятилетия первенствующая роль переходит к Смоленску. Судя по дошедшему до нас договору 1229 г., этот город теперь гарантирует выполнение условий договора не только «оу волости князя смоленского», но и «у полоцкого князя волости и оу витебского князя волости…» и, следовательно, Полоцк становится подчиненным Смоленску, во всяком случае в экономическом отношении.
Однако вскоре положение меняется в корне. Политическая слабость Полоцкой земли в 30—40 годах XIII в. была использована экономически и политически крепнущим Литовским государством, постепенно захватившим всю его территорию. Нам трудно определить, как это произошло, — источников почти нет. К XIII в. Литва необычайно окрепла и стала внушительной силой. Если в начале века (1201 г.) полоцкие князья, по-видимому, еще держали ее в узде, то в последующие времена литовцы беспрестанно и беспрепятственно нападают на кокнесского князя Вячку, а ерсикский Всеволод, лишь породнившись с ними, покупает себе спокойствие. Я. Длугош и М. Стрыйковский сообщают о походе литовцев в Полоцкую землю под 1216 г. Позднее их войска мы видим уже за пределами Полотчины «около Торопца» (1223 г.), т. е. в Смоленской земле, «около Торжську» (1225 г.), снова «около Торжську и также Бѣжици» (1246 г.). Лишь изредка сообщается в наших источниках о полочанах, боровшихся теперь со Смоленском (1222, 1225 гг.). В 1258 г. полочане и Литва выступают против этого города уже совместно. В эти годы, по-видимому, и произошло подчинение Полоцкой земли литовским феодалам. Под 1262 г. мы уже читаем о полоцком князе Товтивилле (литовского происхождения), павшем от руки убийц Мендовга в следующем 1263 г. при дележе наследства («распрѣвшася о товар…»). Полоцкая земля была уже частью наследства Мендовга. Так кончился древнерусский период истории Полоцкой земли.»
Цитируется по: Алексеев Л.В. Полоцкая земля//Древнерусские княжества X—XIII вв.
