Обстоятельства убийства Андрея Боголюбского

Обстоятельства убийства Андрея Боголюбского

 

Темной июньской ночью 1174 г. в княжеском замке Боголюбово, недалеко от города Владимира на Клязьме, был убит Андрей Юрьевич, князь Владимиро-Суздальской земли, талантливейший государственный деятель, опередивший на много десятков, если не сотен, лет своих современников в создании доктрины «самовластца» и ставший идеалом для бесчисленных поколений московских великих князей. С политического небосклона эпохи феодальной раздробленности исчезла одна из наиболее блестящих звезд Древней Руси, а может быть, средневековой Европы. «Убьен же бысть месяца июня 29 день, на память святою апостолу Петра и Павла, в суботу на ночь», — внешне беспристрастно констатирует время события владимирский летописец.

Смерть князя была не случайной, она явилась результатом сознательного сговора его ближайших приближенных, их последующих деяний, которые квалифицировались и квалифицируются точным юридическим термином «заговор».

Внешняя сторона событий была такова. Во главе заговорщиков стоял Петр, «Кучков зять». Его ближайшими помощниками были Амбал (Анбал) Ясин, княжеский ключник, Яким Кучкович и Ефрем Моизович. Всего в убийстве участвовало 20 человек.

О том, что покушение произойдет в ночь на 29 июня, руководители заговора договорились за несколько часов до акции. Это решение было принято на совещании, организованном днем в пятницу. Летопись прямо указывает: «се же бысть в пятницю на обеднии…». Предлогом для окончательного решения была речь Якима Кучковича, узнавшего о гибели брата и опасавшегося за свою дальнейшую судьбу и судьбу единомышленников. Речь Якима сыграла определенную роль и ускорила события. Его слова о том, что сегодня князь казнил «того», «а нас завутра», предрешили судьбу Андрея Боголюбского. Чтобы действовать наверняка и обезопасить себя окончательно, было поручено одному из заговорщиков обезоружить князя. Амбал Ясин, княжеский ключник, имевший доступ в спальню своего господина, тайком вынес оттуда личное оружие Андрея Боголюбского — меч, по преданию, как утверждает летописец, принадлежавший святому Борису.

Остаток дня и вечер заговорщики провели в доме Петра, «Кучкова зятя». Лишь дождавшись ночи, они решили действовать. Но, подойдя к дворцовой башне, вход которой вел в жилые покои князя, заговорщики заколебались. Несмотря на то что от цели их отделяло несколько ступенек винтовой лестницы, они испугались: «и прия е [их] страх и трепет и бежаша сь сении шедше в медушю и пиша вино». В винном погребе заговорщики обрели уверенность и храбрость. Летописец отмечает, что их сам дьявол «крепя», ибо они обещали свои души сатане. Немаловажную роль в укреплении духа, надо полагать, сыграл и алкоголь. Наконец, «тако упившеся вином, поидоша на сени», т. е. в башню. Но предварительно заговорщики обезоружили «сторожеи дворных» — дворцовую охрану, находившуюся в небольшом караульном помещении на первом этаже здания. Был схвачен и личный слуга Андрея, княжеский паж, мальчик Прокопий. Его взяли внезапно. Прокопий не сумел ни крикнуть, ни позвать на помощь.

В личные покои князя на втором этаже дворца вела каменная лестница, расположенная в башне. Она сохранилась и до сих пор. Внутренние стены башни были расписаны фресками. Растительный орнамент светло-зеленого цвета хорошо гармонировал с изящными желто-зелеными майоликовыми плитками, которыми были вымощены полы переходов и хоров.

Заговорщики поднялись по винтовой лестнице на второй этаж. Из башни во дворец вел пешеходный переход, также сохранившийся поныне. Он сообщался непосредственно на уровне второго этажа со дворцом. Внутри переход представлял собой двухсветный сводчатый коридор. Его стены были также расписаны фресками, а пол вымощен майоликовыми плитками. Небольшой, немногим более 10 м коридор, заканчивавшийся дверью в опочивальню князя, был довольно узок. Поэтому, поднявшись на второй этаж, толпа заговорщиков растянулась по всему коридору. Двое передних, пройдя переход, остановились перед закрытой дверью. За ней находился Андрей. Не желая выламывать дверь и производить лишний шум, заговорщики пустились на хитрость. Они решили попытаться обманом проникнуть в спальню Андрея. Один из заговорщиков голосом слуги Прокопия стал звать князя. «И рече один стоя у дверии: «Господине! Господине!» И князь рече: «Кто еть?» И он же рече: «Прокопья». И рече князь: «О, паробьче не Прокопья!»». Князь раскрыл обман, дальнейший диалог был бессмыслен. Заговорщики «прискочивше к дверем, слышавше слово княже, и почаша бити в двери и силою выломиша двери…». Андрей не мог воспользоваться даже личным оружием: «и не бе Ту меча, бе бо том дни вынялы [вынял], Амбал ключник…».

Узкий коридор и еще более узкий дверной проем затрудняли действия заговорщиков. Поэтому через сломанную дверь в спальню могли ворваться только двое. Смелый, физически крепкий человек, хорошо тренированный боец, не раз участвовавший в рукопашных схватках, Андрей, даже безоружный, голыми руками, сумел справиться с одним из нападавших. Одного из противников он сбил с ног. Однако силы были неравные. Князь, стоявший по отношению к нападающим вполоборота влево, был поражен сабельным6 ударом. Он пришелся по левой ключице. Больше всего досталось левому боку и руке, прикрывавшей сердце. Князь упал. В кромешной тьме, толкаясь и мешая друг другу, заговорщики наносили удары по Андрею и по сбитому им противнику. Летописец весьма живо описывает эту схватку: «И вьскочиша два оканьная и ястася с нимь, и князь поверже одиного под ся и мневше князя повержена, и уязвиша и свои друг, и по семь познавша, князя, и боряхус с нимь велми, бяшеть, бо силен, и секоша и [секоша его] мечи и саблями и копииныя язвы даша ему». Уже лежа, Андрей получил несколько ударов и потерял сознание. Заговорщики решили, что убили князя: «се же нечестивии мневьша [мняше] его убьена до конца, и вьземьше друга своего и несоша вон».

Через несколько минут Андрей очнулся. Он нашел в себе силы встать, несмотря на страшную боль, пройти переход, соединявший спальню с башней, и спуститься по винтовой лестнице вниз. Каждый шаг причинял ему неимоверные страдания. В прошлом неоднократно раненный и умевший превозмогать физическую боль, крепкий и закаленный человек, он не мог сдержать стоны «и начат ригати, и глаголити и вь болезни сердца». Его путь буквально был отмечен кровавыми следами. Выйдя на площадь, князь держась за стену башни, прошел несколько шагов и опустился на землю. Но его стоны привлекли внимание заговорщиков. Они остановились на площади около собора, а затем повернули обратно. Один из них стал уверять своих товарищей, что он увидел в темноте, как князь вышел из башни. Вот как описывает эту сцену летописец: «Они же слышавше глас (т.е. стон Андрея), возворотишася опять на нь, и стоящим им, и речь один стоя: «Видих яко князя идуща с сении (т.е. с башни) долов!» И рекоша: «Глядаите его!» И текоша позоровати».

Заговорщики стали везде искать князя, поднялись во дворец, но и там не обнаружили Андрея. Все это вызвало панику среди перепуганных убийц. Тот, который заметил выходившего из башни князя, в ужасе закричал: «Есме погибохом, вборзе ищете его!». Зажгли свечи и по лужам крови нашли князя, сидящего у стены башни, «вьжегоше свещи налезоша и [его] по крови… седящю ему за столпом вьсходным…». Тут началось кровавое побоище. Заговорщики, как звери, набросились на князя. Первый ударил его мечом Петр, «Кучков зять»: «Петр же оття ему руку десную». Летописец, правда, ошибся, была перерублена левая рука. Художник, иллюстрировавший Радзивиловскую летопись, изображая эпизод убийства, был более точен: на рисунке Петр отсекает князю левую раненую руку. Вслед за «Кучковым зятем» князя стали рубить и другие заговорщики. Видимо, летописец, не желая описывать по ряду политических обстоятельств эту страшную и отвратительную сцену, ограничивается весьма лаконичной констатацией: Андрей «убьен же бысть в суботу на нощь…». Исследование останков князя позволяет несколько подробнее рассказать о его смерти.

Известный патологоанатом проф. Д.Г. Рохлин рисует на основе своего анализа скелета князя Андрея потрясающую картину. Серия ударов, последовавшая за ударами Петра, заставляет предположить, что в страхе и ярости заговорщики убивали не только не сопротивляющегося, но даже неживого человека. Вот вывод экспертизы: «Только один из ударов был нанесен противником, стоящим лицом к нападаемому, правильнее, несколько сбоку и спереди. Это был сравнительно легкий удар рубящим оружием (саблей или мечом) по левой ключице». Действительно, это был сабельный удар, нанесенный Андрею еще при борьбе на пороге спальни. «Все остальные ранения были нанесены сбоку и сзади или уже по лежачему.

Сбоку и сзади опытным бойцом был нанесен удар мечом по левому плечу, вызвавший значительное кровотечение и сделавший Боголюбского длительно небоеспособным (это удар Петра), но это не удовлетворило нападавших. Были нанесены новые удары неодинаковым оружием: удар сзади по затылку рубящим оружием (мечом или боевым топором), тяжелое ранение, нанесенное сбоку колющим оружием (копьем) в лобную кость. Последнее ранение само по себе могло бы повлечь в дальнейшем смерть. Затем посыпался целый ряд ударов мечом, боевым топором или саблей по человеку, лежавшему на правом боку. Рубили не только лежащего, но безусловно совершенно неспособного защищаться человека, по-видимому, потерявшего сознание, истекавшего кровью, рубили некоторое время, должно быть, уже труп». «Число ран, нанесенных Боголюбскому, несомненно было больше, чем об этом можно было нам судить лишь на основании скелета, ибо не каждый удар был связан с повреждением костей».

И, наконец, основное заключение специалиста: «Этого, конечно, не бывает ни в единоборстве, ни в сражении. Это нападение нескольких человек, вооруженных разным оружием, с определенной целью — не ранения, хотя бы и тяжелого и в дальнейшем смертельного, а убийства тут же на месте».

Убив князя, заговорщики вернулись во дворец. Здесь при входе в башню находился, видимо, связанный «милостьник» князя Прокопий, голосу которого подражал один из убийц, когда обманом хотел проникнуть в спальню Андрея. Лишний свидетель не был нужен заговорщикам. Они убили его. Затем поднялись на второй этаж башни, где хранились княжеские сокровища: «идоша на сени и выимаша [выбраша] золото и каменье дорогое, и жемчюг, и всяко узорочье…». Драгоценности были снесены вниз, погружены на коней княжеских слуг и «послаша до света прочь», т. е. до зари были отправлены из Боголюбова. Было захвачено и оружие, хранившееся во дворце и предназначенное княжеским слугам. Летописец пишет: «а сами воземьше на ся оружья княже». К утру все было кончено. В руках заговорщиков оказалась резиденция князя, оружие и казна.

По материалам: Лимонов Ю.А. Владимиро-Суздальская Русь: очерки социально-политической истории.

Ссылка на первоисточник
Рейтинг
( Пока оценок нет )
Загрузка ...
Исторический дискуссионный клуб