За что эсеры убили начальника Нерчинской каторги Метуса

За что эсеры убили начальника Нерчинской каторги Метуса

В мае 1907 года эсеры убили начальника Нерчинской каторги Метуса, в августе – начальника Алгачинской тюрьмы Бородулина. Эти убийства стали ответом на их жестокое обращение с политическими, особенно – с возобновлением ими порки розгами заключённых. После убийства Метуса и Бородулина другие российские тюремщики, опасаясь за свою жизнь, прекратили издевательства над политическими.

За что эсеры убили начальника Нерчинской каторги Метуса

В начале 1900-х годов Нерчинская каторга в Забайкалье стала одним из главных мест заключения эсеров из боевых групп. В тюремной системе империи эта каторга имела репутацию одного из самых жестоких мест отсидки.

В начале 1907 года военный губернатор Забайкальской области предложил начальнику каторги Юлию Метусу уничтожить все сносные условия в Акатуе и ввести там общекаторжный режим. В виду того, что тамошний начальник Зубовский был мало пригоден для решительных действий, в Акатуй был послан начальник Алгачинской тюрьмы Бородулин, уже известный к тому времени своим жестоким обращением с заключёнными.

Явившись в Акатуй, Бородулин уничтожил все «вольности» заключенных, заполнил тюрьму солдатами и приказал стрелять в случае протеста. Для того, чтобы окончательно сломить силу сопротивления акатуевцев, было решено пятнадцать наиболее активных политических каторжан перевести «для исправления» в Алгачи к Бородулину.

2 марта Сазонова (Сазонов – Егор Сергеевич Сазонов, известный боевик, член партии эсеров, совершивший громкое убийство министра внутренних дел Плеве) с товарищами привезли в Алгачи. Столкновения начались с утра следующего дня. Бородулин отдал распоряжение переодеть в казённое платье всю акатуевскую партию, остричь их, не останавливаясь перед применением силы. Заключённые сразу начали этому сопротивляться, потребовали вежливого обращения, не вставали при появлении Бородулина. Всех их заперли в отдельную камеру и изолировали от остальных заключённых.

За что эсеры убили начальника Нерчинской каторги Метуса

6 марта Бородулин встретит в коридоре акатуевца Рыбникова, который не снял перед ним шапки. Рыбников был отправлен в карцер. Узнав об этом, остальные акатуевцы потребовали его освобождения. В сопровождении солдат в камеру явился Бородулин. Произошло жестокое избиение прикладами. Четверо были тяжело ранены и лежали на полу в крови, остальные все избиты.

Весть об этом погроме вскоре дошла до воли и вызвала всеобщее негодование. Сам Бородулин испугался содеянного злодеяния. Он пытался вступить в переговоры с политическими каторжанами, вызвал к себе Сазонова и просил прощения – понимая, что эсеры его за этот проступок рано или поздно убьют.

Благодаря выступлению левых в Государственной думе, алгачинский погром приобрёл широкую огласку. Но правительство в лице министра юстиции Щегловитова стало на защиту Бородулина и Метуса, считая, что те с каторжанами поступили правильно. А потому судьба этих вертухаев решилась в другом месте.

28 мая 1907 года в Петербург министру юстиции из Читы, областного центра Забайкалья, была отправлена телеграмма следующего содержания: «28 мая 11 часов утра Чита Новоцентральных номерах убит выстрелом револьвера начальник каторги Метус. Убийца, неизвестная женщина, скрылась. Следствием преступники розыск производится».

За что эсеры убили начальника Нерчинской каторги Метуса

После убийства Метуса для контроля над ходом расследования прокурором Читинского окружного суда было заведено наблюдательное дело. В нём имеется информация, что начальник Нерчинской каторги Метус приехал в Читу 27 мая 1907 года из города Нерчинска. В 9 часов утра он занял номер в «Новоцентральных номерах». В эти же самые «Новоцентральные номера» в 14 часов приехали и заняли два разных номера два человека. Судя по предоставленным паспортам, это были сын надворного советника Николай Яковлевич Загоровский и дочь священника Лидия Юшкова.

Лидия Юшкова 28 мая около 11 часов утра попросила лакея номеров доложить начальнику каторги, что желает ему лично передать прошение о разрешении свидания. Метус согласился встретиться с девушкой в общей столовой. Придя в столовую и взяв у Юшковой прошение, Метус повернулся к окну. В это время Юшкова, достав «Браунинг», выстрелила в него. «Пуля попала в шею, и Метус упал».

Юшкова выбежала из номеров, но за ней погнался коридорный, который догнал её на улице Амурской возле магазина «Второва» и схватил за руки. Находившиеся же на улице обыватели города воспрепятствовали коридорному задержать убийцу. Как отражено в архивных материалах, «окружающая публика отбила Юшкову». Кроме этого, коридорному некто из толпы пригрозил, что «и его убьют». Юшкова же вскочила в экипаж извозчика и уехала.

По горячим следам удалось арестовать спутника Юшковой Загоровского, приехавшего с ней в номера 27 мая. Однако связь Загоровского с убийцей установить не смогли ни сотрудники полиции, ни помощник начальника Иркутского жандармского управления в Забайкальской области ротмистр Покровский. Кем же в действительности была дочь священника Лидия Юшкова, установить также не представилось возможным. В дальнейшем, судя по информации, содержащейся в наблюдательном деле прокурора, расследование убийства зашло в тупик. Преступление следственными органами так и осталось нераскрытым.

За что эсеры убили начальника Нерчинской каторги Метуса

3 июня 1907 года жандармским офицером Покровским было обнаружено на заборе против окон его квартиры воззвание, в котором ответственность за совершённое убийство взяла на себя партия эсеров. Но главное, воззвание определило мотивы убийства – месть за осуществление Метусом необоснованной жестокости и унижения каторжан. «Казнь Метуса является единственным ответом на действия правительства, ибо другой путь – путь запроса народных представителей в Гос-й Думе об ужасах, которые творил Метус с приёмами в Акатуе и Алгачах над заключёнными, не привел ни к чему».

Убийство Метуса вновь поставило вопрос об условиях содержания политических заключённых на Нерчинской каторге.

Эсерка Мария Школьник (известный боевик Мария Марковна Школьник – участница громкого покушения на жизнь Черниговского губернатора Хвостова) позднее писала в своей книге «Жизнь бывшей террористки»:

«Старая Мальцевская тюрьма была переполнена уголовными женщинами. Всех шестерых нас поместили в одну камеру. В камере было два окна, из которых мы могли видеть каменную стену.

Холод, сырость нашей камеры и пища, состоявшая из чёрного хлеба, баланды и чая без сахара, ещё сильнее расстроили наше здоровье. Лидия Езерская совершенно заболела. При тюрьме не было больницы, и мы уговорили начальника вызвать врача из Горного Зерентуя. Доктор приехал.

За что эсеры убили начальника Нерчинской каторги Метуса

— Что я могу сделать? – сказал он. – Всё зависит от начальника каторги Метуса. Вызовите его и просите перевести больных в одиночные камеры. Они теплее и суше.

Мы немедленно послали заявление Метусу, который жил в Горном Зерентуе. Недели через две он приехал. Войдя к нам в камеру, он не поздоровался и стоял не глядя на нас. В ответ на нашу просьбу перевести больных в одиночки он грубым тоном буркнул что-то и вышел. После этого мы никогда больше не вызывали его.

Метус был послан в Нерчинскую каторгу со специальным заданием «дисциплинировать» политических каторжан. Режим, который он установил, был невыносим. За малейшую провинность заключенных били, сажали в карцер на целую неделю и заковывали в кандалы. Последние годы политических не подвергали телесным наказаниям, и в этот период он первый стал применять к нам розги».

Именно наказание заключённых розгами и вызвало гнев эсеров, находившихся на воле (их поддержало и большинство российской интеллигенции). Телесные наказания тогда воспринимались как потеря чести. Этого ни один уважающий себя человек стерпеть не мог. Власти могли бы легко разрешить конфликт – наказать ответственных лиц, в первую очередь Метуса и Бородулина (как минимум уволить их со своих постов и заставить извиниться перед заключёнными). Но царские чиновники выбрали другой путь.

За что эсеры убили начальника Нерчинской каторги Метуса

Высшим в те годы гражданским и военным должностным лицом Забайкальской области, военным губернатором Михаилом Эбеловым в Петербург было доложено телеграммой, что «арестантам очень неприятен законный режим, который в последнее время восстановлен». Сообщалось, что нарушение режима арестантами «ни в каком случае допущены не будут». Отношения же между властью и заключёнными «регулируются строгой законностью», хотя и «твёрдостью со стороны администрации».

Картину событий, происходивших на Нерчинской каторге весной 1907 года, также дополняет ещё одна телеграфная переписка. В апреле 1907 года член Государственной Думы В.Успенский получил сообщение из Забайкалья, что в «Акатуевской тюрьме происходят ужасы». В сообщении говорилось, что при переодевании во время этапа политических заключенных избивали прикладами, что буквально «весь пол в крови», что «13 – без сознания». Далее следовало: «Бородулин запросил разрешение начальника каторги Метуса пороть политических розгами. заключённые в отчаянии. Жизнь в большой опасности».

Дополнительно Успенскому сообщили, что заключённые Мария Спиридонова (Мария Александровна Спиридонова, член партии эсеров, которая совершила громкое убийство советника тамбовского губернатора Луженовского) и Мария Школьник в нарушение действующего закона «увезены из Акатуя, несмотря на протесты врача, что гибельно отразилось на их здоровье».

То есть о ситуации на Нерченской каторге знали не только эсеры, но и политики. Убийство тюремщиков, как уже говорилось выше, можно было предотвратить – вмешайся вовремя власти в происходящее.

За что эсеры убили начальника Нерчинской каторги Метуса

Позднее по приговору партии эсеров был казнён и начальник Алгачинской тюрьмы Бородулин – 28 августа 1907 года в Пскове (боевики охотились за ним почти три месяца). После этого режим на Нерчинской каторге и в других местах, где содержались политические заключённые, стал много лучше. Убийства Метуса и Бородулина показали, что впредь больше ни один тюремщик не избежит казни, если будет жестоко обращаться с политическими.

Однако жизнь других, не политических каторжан, продолжала оставаться ужасной. Мария Школьник писала:

«Сибирская администрация боялась делать с политическими то, что она делала с несчастными уголовными женщинами. Напротив тюремной стены стоял барак, где жили уголовные вольно-командки, отбывшие тюремный срок. Одна половина этого барака была занята солдатами, которые, следуя примеру своего начальства, совершали всяческие насилия над беззащитными женщинами. В течение последнего года моего пребывания там две женщины умерли почти одновременно вследствие такого обращения с ними. Бывали случаи, когда женщин убивали, если они сопротивлялись. Одна татарка, имевшая двухлетнего ребёнка, была задушена в первую же ночь по её выходе из тюрьмы.

Я не знаю ни одного случая, когда администрация или солдаты были бы наказаны за эти преступления. Мы доносили о таких случаях губернатору, но он ни разу не назначил следствия, и я уверена, что наши жалобы не шли дальше тюремной канцелярии. Эти ужасы страшно мучили нас, и мы всегда жили под их впечатлением».

За что эсеры убили начальника Нерчинской каторги Метуса

В царское время следственными органами убийство Юлия Метуса так и осталось не раскрытым. Однако в воспоминаниях, вышедших в 1930 году в сборнике статей «На женской каторге», бывшая заключенная Нерчинской каторги, эсерка Лидия Павловна Орестова назвала настоящее имя убийцы. Ею оказалась Анисия Епифановна Щукина (Козловская), член «боевой организации» партии эсеров. Помогали Щукиной Дмитрий Кузнецов и Евгений Диденко

Ссылка на первоисточник
Рейтинг
( Пока оценок нет )
Загрузка ...
Исторический дискуссионный клуб