Карательная экспедиция и бесславный конец американского полковника. 1782 г.

Карательная экспедиция и бесславный конец американского полковника. 1782 г.

8 марта 1782 произошла Гнаденхюттенская резня, также известная как Моравская резня — убийство девяноста шести крещёных индейцев, женщин и детей из племени делаваров американским народным ополчением из штата Пенсильвания во время Войны за независимость США.
     Инцидент произошёл в миссии моравских братьев под названием Гнаденхюттен, которая была расположена рядом с тем, что ныне является городом Гнаденхюттен, штат Огайо.
      После массовой расправы ополченцы-патриоты свалили тела своих жертв в здании миссии, а затем сожгли. Двоим мальчикам удалось выжить, хоть у одного из них был снят скальп.
     Хотя милиционеры утверждали, что они хотели отомстить за индийские набеги на их поселения, но индейцы, которых они убили не имели отношения к этим атакам.
     Это печально известное нападение привело к потере индийской поддержки американцев и к тому что индейцы возобновили практику ритуальной пытки над пленными, прекращенной во время Семилетней войны.

Резня в Гнаденхюттене и памятник убитым.

xrfsDq2ojgA.jpg

Gnadenhutten_monument.JPG

      В новой попытке достичь Детройта в 1782 г. отряд предводителя ополченцев полковника Кроуфорда попал в засаду и был окружен. Сам полковник и другие офицеры попали в плен. В отместку за Гнаденхюттенскую резню индейцы пытали полковника и потом сожгли заживо.
     «С величайшим горем и тревогой, — писал 27 июля 1782 г. генерал Джордж Вашингтон, — узнал я о прискорбной кончине полковника Кроуфорда. Он был известен мне как офицер весьма осмотрительный и благоразумный, храбрый, опытный и предприимчивый. Обстоятельства его гибели вызывают отвращение».
      Двоим, кто подобно полковнику был обречен на мучительную гибель, чудесным образом удалось спастись. То были доктор Найт и скаут Джон Словер. Джон Найт был вирджинцем, служил в полку Кроуфорда. Позже он квартировал в форте Питт, где он изучил медицину в качестве ученика полкового хирурга. Полковник Кроуфорд просил его сопровождать экспедицию.

Полковник Кроуфорд и путь его неудачной карательной экспедиции.

_eA8MOOjpwk.jpg

V1L9O8SSrv0.jpg

Джон Нaйт вспоминал:

«Я оставил форт Питт во вторник 21 мая и на следующий день достиг городка минго. В пятницу, 24 мая, добровольцы были распределены в 18 рот, выбрав в каждой из них капитана путём голосования. Также были выбраны полковник, четыре майора и один бригадный майор. В голосовании принимало участие 465 человек.»

Ополченцы надеялись на легкую победу и добычу, но в лесах были окружены индейцами, поддались панике и разбежались.

88338_reading-the-declaration-of-independence-to-the-troops-c1.jpg
8G8PzR9xUpA.jpg

Джон Словер вспоминал:

      «В последнюю войну я много лет провел в индейском плену и потому был хорошо знаком со страной западнее Огайо. По этой причине я был нанят в качестве старшего проводника в экспедиции полковника Уильяма Кроуфорда, каковая предпринималась против индейских селений на реке Сандаски.
      Во вторник, четвертого июня, мы сражались с врагом около Сандаски. На следующий день индейцы и наши отряды имели перестрелку на расстоянии трех сотен ярдов, причинив друг другу весьма малый урон. Вечером полковник Кроуфорд предложил начать организованное отступление.
      Мы только начинали наше отступление, когда некоторые индейцы начали стрелять из ружей и подняли тревогу. Наши люди нарушили порядок и бежали в замешательстве, бросая тех, кто двигался пешком, а также раненых. кои умоляли забрать их с собою.»

097_063.jpg
185463-stranger.jpg

Джон Нaйт вспоминал:

       «Полковник сказал мне, его лошадь почти выдохлась и он не мог поспеть за войсками и хотел бы, чтобы хоть кто-нибудь из его лучших друзей остался с ним. Он горячо укорял милицию за столь беспорядочное бегство и за то, что были оставлены раненые, вопреки его приказам.
       Раненый лейтенант ехал на лошади капитана Биггса. Полковник и я шли примерно в ста ярдах впереди, капитан и раненый лейтенант — в центре, а двое молодых милиционеров двигались позади.
       После того, как мы прошли примерно полторы мили, несколько индейцев вдруг выпрыгнули в 15-20 шагах от меня и полковника. Сначала мы увидели только троих и я тотчас прыгнул за ствол большого черного дуба с ружьём наготове. Я поднял его, готовясь пустить его в ход, когда полковник дважды обратился ко мне, призывая не стрелять. Тогда один из индейцев подошёл к полковнику и схватил его.
       Капитан Биггс выстрелил в них, но промахнулся. Они велели нам вызывать наших людей сюда, грозя в противном случае пойти и убить их. Полковник повиновался, но наши четыре товарища убежали. Тогда меня и полковника повели в индейский лагерь, который был приблизительно в полумиле отсюда.
      В воскресенье вечером вернулись пятеро делаваров, которые прошли несколько далее по дороге. Они принесли с собой скальпы капитана Биггса и лейтенанта Эшли, а также индейский скальп, который капитан Биггс захватил на поле боя. Они также привели мою лошадь и лошадь Биггса.

5-western-American-Indians-17.jpg

         По пути мы видели четырех из пленников, которые лежали на обочине дороги, убитые томагавками и оскальпированные. Некоторые из них лежали в полумиле друг от друга.
       Наконец мы настигли пять пленников, которые еще были живы. Индейцы заставили им сесть на землю. Они заставили сделать то же самое полковника и меня. Мы сели на некотором расстоянии от них. Тогда я был передан одному из индейцев, чтобы тот отвел меня в селения шауни.
       Там, где нам велели сесть, было множество скво и мальчиков. Они набросились на этих пятерых пленников и прикончили их томагавками. Среди пленников был некий Джон Маккинли, прежде офицер 13-го Вирджинского полка. Старая скво отрезала ему голову и индейцы пинали ее, катая по земле. То и дело прибывали моложые индейцы, размахивая скальпами перед нашими лицами.
       Пройдя около полумили, мы приблизились к костру. Полковнику велели раздеться догола и сесть у огня. Они били его палками и кулаками. Со мной обращались в той же самой манере.
      Они привязывали его к подножию столба высотой около 15 футов, скрутив руки полковника у него за спиной и пропустив веревку между запястьями. Веревка была достаточно длинна, чтобы он мог садиться или один-два раза обойти вокруг столба и вернуться тем же путем.

9c920a8e16d9a6f82bc3a21b492ca71e.jpg

          Полковник обратился к Гирти, который был с индейцами (Саймон Гирти — поселенцы фронтира, называли его Белый Дикарь, потому что он был воспитан индейцами, а патриоты времен Войны за независимость окрестили его «Великим ренегатом» за то, что он предал интересы революции и занял место по ту сторону баррикад — воевал против колонистов на стороне англичан и их союзников индейцев) и спросил, намереваются ли они сжечь его. Гёрти ответил утвердительно.         Полковник сказал тогда, что постарается снести всё это со смирением.
         Капитан индейцев Трубка обратился к индейцам с речью. Их было тут приблизительно 30 или 40 мужчин и 60-70 скво и мальчишек. Когда речь была закончена, они все издали отвратительный вопль, выразив искреннее согласие на сказанное им.

10.jpg

       Индейцы схватили свои ружья и стали стрелять по полковнику холостыми зарядами, начиная от его ног и вплоть до шеи. Как я полагаю, по его обнаженному телу было выпущено не менее семидесяти зарядов.
    Потом они столпились вокруг него и, насколько я мог судить, отрезали ему уши. Когда толпа несколько рассеялась, я увидел кровь, струящуюся по обе стороны его головы.
    Огонь, который горел ярдах в шести или семи от столба, к которому был привязан полковник, был разложен из небольших прутьев хикори. Они прогорели в середине, причем с каждого конца оставалось около шести футов.
    Трое или четверо индейцев брали эти обгорелые прутья и обратили их против его обнаженного тела. Эти мучители стали по обе стороны от него так, чтобы куда бы он ни побежал вокруг столба, они могли встретить его с пылающими головнями и прутьями.
    Некоторые скво брали широкие подносы, сгребая туда груды горящих углей и тлеющих угольков, которые затем бросали на него. Вскоре он не мог сделать ни шагу, чтобы не наступить на угли или горячий пепел.
      Посреди этих чрезвычайных пыток он обратился к Саймону Гёрти и просил пристрелить его. Гёрти ничего не отвечал ему. Он вновь обратился к нему. Гёрти с насмешкой отвечал полковнику, что при нем нет никакого оружия.
      В то же самое время он обратился к столпившимся позади него индейцам, искренне рассмеялся и всеми своими жестами выражал восхищение этой отвратительной сценой.

Казнь полковника Кроуфорда.

UURRGduBov4.jpg

      Полковник Кроуфорд молил Всемогущего Бога пощадить его душу, говорил очень тихо и переносил мучения со всей силой своего мужественного духа. Он выносил чрезвычайную боль в течение более чем часа или двух, насколько я могу судить.
      Наконец, обессиленный и полумертвый, он замер, упав лицом вниз. Тогда они оскальпировали его. Несколько раз они швыряли его скальп мне в лицо. «Вот ваш большой капитан», — говорили они мне.
      Старая скво (чей облик во всех отношениях отвечал представлениям людей о Дьяволе), взяла поднос с грудой углей и пепла, которые высыпала ему на спину и голову после того, как с него был снят скальп. Тогда он встал на ноги и побрел вокруг столба. Они, как обычно, пустили в дело горящий шест, но он, казалось, был ещё более нечувствителен к боли, чем прежде.
      Индеец, сопровождавший меня, увел меня к дому Капитана Трубки, что стоял примерно в три четверти мили от места мучений полковника. Я провел связанным всю ночь и таким образом избежал последнего ужасного зрелища.

Казнь полковника Кроуфорда.

HXLe4gN6oMw.jpg

      Следующим утром, 12 июня, индеец развязал меня, раскрасил меня черным, и мы отправились в селения шауни, которые, по его словам, находились менее, чем в сорока милях отсюда. Он ехал верхом и гнал меня перед собой.
      Вскоре мы прибыли к месту, где был сожжен полковник. Я на пепелище видел его кости, сожженные почти дотла. Как я полагаю, они бросили его тело в огонь после того, как он умер. Индеец сказал мне, что это был мой большой капитан, издав при этом скальповый вопль.
      Я сделал вид, что не знаю о смерти, на которую я обречен в селении шауни. Сохраняя, насколько это возможно, самообладание, я спросил индейца, не будем ли мы жить вместе как братья, в одном доме, когда мы доберемся до селения.
       Он казался довольным и отвечал утвердительно. Он тогда же спросил меня, могу ли я построить вигвам. Я отвечал, что могу. Он тогда стал выглядеть более дружественным.

S4wNativeAmerican236IntoNewCentury.jpg

         Мы прошли в день, насколько я могу судить, приблизительно 25 миль, двигаясь на юго-запад. Индеец сказал мне, что мы должны прибыть в город на следующий день. Ночью, когда мы отправились на отдых, я пытался развязаться, но индеец был чрезвычайно бдителен и едва сомкнул той ночью свои глаза.
      Ближе к рассвету он встал и развязал меня. Затем он начал разжигать костер. Поскольку комары причиняли нам беспокойство, я предложил напустить дыму позади него. Он согласился и позволил мне это сделать.
      Я взял обгорелую раздвоенную палку длиной дюймов восемнадцать. Это была самая длинная палка, которую я мог найти, но все же она была слишком мала для цели, которую я имел в виду. Я поднимал другую меньшую палку и, взяв головню из костра, зашел к нему сзади. Там, внезапно развернувшись, я изо всех сил ударил его на голове. Это столь ошеломило его, что он упал вперед обеими руками в огонь.
      Заметив, что он приходит в себя и встает, я захватил его оружие. Он убежал, завывая самым испуганным образом. Я последовал за ним с намерением застрелить его, но из-за спешки и волнения сломал курок своего ружья. Однако, я еще гнался за ним ярдов тридцать, все еще пытаясь выстрелить из ружья, но безуспешно.»

946bLpGHsuI.jpg

Джон Словер вспоминал:

        «В тот же вечер я видел мертвое тело моего товарища рядом с индейским домом совета. Оно было безжалостно изувечено и кровь, смешанная с порохом, казалась чёрной. В тот же вечер я видел. как его разрубили на куски, а голову насадили на шест, водружённый ярдах в двухстах от города.
        Тем же вечером я видел также тела трёх других, столь же обезображенные и обгорелые. Мне сказали, что они были умерщвлены подобным же образом незадолго до нашего прибытия в их селение. Их тела были окровавлены и обожжены.
       Среди них были полковник Гаррисон (зять полковника Кроуфорда) и молодой Кроуфорд (сын полковника Кроуфорда). Я знал полковника Гаррисона в лицо и видел в городе его одежду и одежду молодого Кроуфорда. Индейцы привели лошадей и спросили, знаю ли я их.
      Я сказал, что они принадлежали Гаррисону и Кроуфорду. Они сказали, что так оно и есть. Я не знаю третьего из этих людей, но полагаю, что то был полковник Макклеланд, третий по команде в экспедиции.
     На следующий день тела этих людей вытащили за пределы городка. Они были брошены собакам, а отрубленные члены и головы выставлены на шестах.

2428726d9b73e488dea1e67a9205af65.jpg

           В этот день я также видел индейца, который только что прибыл в город и заявил, что пленник, коего он вёл сюда на сожжение, доктор, спасся из его рук. Я понял, что это, должно быть, был доктор Найт, хирург экспедиции. В голове индейца имелась рана длиной в четыре дюйма, которую нанёс ему доктор; она была рассечена до кости.
         Индеец рассказал, что он развязал доктора по его просьбе, после того, как тот дал обещание не пытаться убежать. Пока индеец разжигал костёр, доктор схватил оружие воина, подошел к нему сзади и поразил его. Тогда он бросился на доктора с ножом.
        Доктор пытался отклонить удар и его пальцы были почти отрезаны, когда нож полоснул ему по руке. Он дал доктору два удара, один в живот, другой в спину. Он говорил, что доктор был большой, высокий и сильный человек.
       Будучи усыновлён индейским семейством и ощущая некоторую уверенность в своей безопасности, я взял на себя смелость возразить ему. Я сказал, что знал доктора и то был слабый маленький человек.
       Другие воины подняли его на смех и, похоже, не поверили ему. В это время, как мне рассказали, полковник Кроуфорд был сожжён и они очень ликовали по этому поводу.»

Ссылка на первоисточник
Рейтинг
( Пока оценок нет )
Загрузка ...
Исторический дискуссионный клуб