Стенограмма эфира программы «Родина слонов» с кандидатом исторических наук, старшим преподавателем Российского технологического университета Еленой Владимировной Новосёловой.
М. Родин: Сегодня мы будем продолжать расширять наши географические горизонты. Так далеко в Южную Америку мы ещё не забирались. Сегодня мы пойдём к инкам, к Мачу-Пикчу, к Мочика. Будем разбираться в религии андских цивилизаций и посмотрим, кто и зачем построил эти большие мегалитические сооружения.
Как правильно говорить: андские цивилизации, или там всё-таки одна андская цивилизация?
Е. Новосёлова: Если говорить об общепринятом концепте, всё-таки, с моей точки зрения, правильно говорить об единой андской цивилизации, которая в свою очередь подразделялась на отдельные археологические культуры, между которыми прослеживаются определённые родственные элементы, в том числе и в сфере религии.
М. Родин: Что это за часть света и что там происходило?
Е. Новосёлова: Я думаю, большинство слушателей при разговоре об Андах и андской цивилизации представит Перу. Это в целом верно, но не вполне точно, поскольку андская цивилизация включала в себя территорию не только современного Перу, но и ряда сопредельных стран. В частности, это Эквадор, Боливия, северная часть Чили и северо-восточная часть Аргентины.
М. Родин: То есть практически всё западное побережье Южной Америки.
Е. Новосёлова: Фактически да. Кроме самых крайних южных широт.
Говоря о географии региона, следует сказать, какие основные историко-культурные и историко-географические регионы мы можем выделить. С точки зрения цивилизации таких региона два: это так называемая Коста, т.е. побережье Тихого Океана, и т.н. Сьерра, непосредственно массив Анд. Выделяется и третий историко-культурный регион на севере Перу в частности, и в Эквадоре: это дождевые леса. Но с точки зрения Андской цивилизации это в большей степени периферия.
М. Родин: Насколько это широко по хронологии? Ведь когда мы говорим про цивилизации Южной Америки, всё таки кажется, что они жмутся уже поближе к Колумбу. Там люди как будто бы отставали в развитии. Что мы знаем о первых культурах в этом регионе?
Е. Новосёлова: С одной стороны, есть такое представление, что развитие цивилизации в Новом Свете запоздало по сравнению со Старым, но оно верно лишь отчасти. Наиболее известные культуры и государства, инкское государство прежде всего, также государство Чимор, Тиуанаку, Уари, и т.д. – это уже наша эра. Но тем не менее известны благодаря в том числе недавним археологическим находкам крупные церемониальные центры, которые относятся ещё к периоду до нашей эры. В том числе которые по времени совпадают с периодом возведения египетских пирамид. Думаю, по этой аналогии уже видно, что цивилизация в андском регионе имеет очень давние корни.
М. Родин: То есть самая древняя, насколько я понимаю, сейчас известная культура – это Караль. Правильно?
Е. Новосёлова: Одна из, во всяком случае. Что касается андской археологии, здесь очень всё гибко.
М. Родин: Там постоянно новые открытия.
Е. Новосёлова: Да. Там постоянно появляется что-то новое. Поэтому с определённой осторожностью приходится говорить.
М. Родин: Но тем не менее III тысячелетие вполне нормально датируют. И там вполне развитые культуры.
Е. Новосёлова: Да. Вопрос о государственности – отдельная тема, тут дискутируют. Но в том, что в это время существовали высокоразвитые культуры, сомневаться не приходится.
М. Родин: Само слово «цивилизация» достаточно спорное. Потому что многие к признакам цивилизации относят наличие письменности. С которой там у нас проблемы.
Е. Новосёлова: Совершенно верно. Но я надеюсь, что на данном этапе изучения нашего региона уже никто не сомневается, что он находился на стадии цивилизации.
М. Родин: Мы говорим об огромном регионе и огромном хронологическом отрезке: от III тысячелетия до н.э. до середины II тысячелетия н.э. Насколько они взаимосвязаны и похожи? Почему мы можем говорить, что существовала именно андская цивилизация? Что там с языками?
Е. Новосёлова: Языковая картина была очень пёстрая. Даже если мы на современную карту распространения индейских языков посмотрим, которые, как известно страдают. Даже те, которые имеют миллионы носителей, кечуа, в частности. А о более мелких говорить не приходится. При этом есть все основания утверждать, что в древности картина была ещё более пёстрой.
Известно, что когда испанцы начали процесс христианизации, они в какой-то момент стали использовать индейские языки. Прежде всего кечуа и аймара. Конечно, была дискуссия по поводу того, следует ли использовать индейские языки, или использовать испанский. Но тем не менее сочли, что индейцам, которые по своему происхождению даже не кечуа и не аймара, будет проще освоить индейский язык, чем испанский. Таким образом, христианизация поспособствовала тому, что более мелкие по числу носителей индейские языки вымирали. Таким образом, есть основания предполагать, что ранее языковая картина была ещё более богатой.
М. Родин: Но тем не менее, насколько я понимаю, какие-то общие черты пронизывают весь этот регион.
Е. Новосёлова: Разумеется. И вопрос религиозных верований здесь выдвигается на первый план. Здесь мы встаём перед важным терминологическим вопросом: можем ли мы говорить об единой андской религии, которая была распространена среди носителей различных культур андской цивилизации? Или же следует говорить о разных религиях, которые были распространены в различных культурах и государствах андской цивилизации?
К решению этой проблемы существуют разные подходы. На этот счёт нет общепринятого мнения. В силу того, что в принципе довольно сложно говорить о неких единых критериях для выделения единой религии или нескольких родственных религий, о том, где начинается одна религия и заканчивается другая, если мы говорим о неких родственных верованиях.
Если проводить аналогию с Мезоамерикой, там мы тоже говорим об единой мезоамериканской цивилизации, но касательно религиозных верований чаще можно услышать рассказ о религии майя, о религии ацтеков, религии сапотеков, и т.д. Всё таки правильнее говорить об религии для каждой из отдельно взятых культур.
Возможно, такой подход лучше применить и для андской цивилизации. Но здесь мне хотелось бы сделать некоторое отдельное уточнение: я уже сказала об историко-культурных регионах, которые здесь у нас выделяются. И я думаю, было бы перспективным посмотреть, насколько религии и культуры в рамках отдельных историко-культурных регионов могут самостоятельно рассматриваться.
Кто-то может со мной не согласиться, я сразу хочу это подчеркнуть, потому что в принципе вопрос очень дискуссионный, но, как мне кажется, следует более пристально посмотреть на возможность того, чтобы рассматривать, например, религию культур северного, южного побережья, религию именно андской зоны, и т.д.
М. Родин: Мы говорим об огромном бесписьменном регионе и о цивилизациях, многие из которых вымерли до того, как туда пришли европейцы, которые что-то записывали хотя бы. Какие у нас есть источники, чтобы выяснить, во что верили эти люди?
Е. Новосёлова: Источников, в общем-то, достаточно много. Но здесь ряд важных нюансов. Во-первых, они весьма разрозненны. Т.е. относятся к отдельным регионам, отдельным культурам, и вследствие этого бывает очень сложно получить некую единую картину религиозных верований. Кроме того, отдельные культуры андской цивилизации неравномерно обеспечены источниками.
Больше всего у нас сведений о тех культурах, которые прямо или косвенно столкнулись с европейцами, с испанцами прежде всего. В первую очередь это, конечно, инкская культура. Её непосредственно завоевали испанцы. С определённого момента они начали по тем или иным причинам интересоваться прошлым этого государства. Поэтому довольно много письменных сведений осталось от колониального периода, в том числе посвящённых различным аспектам мировоззрения. Отчасти я бы сюда внесла государство Чимор на северном побережье Перу. Оно было завоёвано инками уже в историческое время. И по этому государству и религии у нас тоже есть ряд письменных источников.
Если же мы говорим о более ранних культурах и государствах, то здесь картина более сложная. Письменных источников нет, поэтому нам приходится полагаться на археологию. Какие основные типы источников нам здесь можно выделить? Во-первых, это иконография. Андская иконография представлена наиболее богато на керамике. Это очень массовый материал для любой культуры, где эта керамика существует. Поэтому это один из ключевых источников.
М. Родин: В этом смысле немного похоже на Грецию, где тоже очень много керамики, и вазопись – это один из больших источников по культуре.
Е. Новосёлова: Да. И если выделять интересные моменты, связанные с керамикой, по культурам, то самый яркий и известный пример – это культура моче. Она богатейшей совершенно иконографии, очень сложной, очень разработанной. Здесь как раз представлены разного рода мифологические сцены, которые учёными интерпретируются как раз как иллюстрации мифов.
Особняком стоят погребения. Это совершенно уникальный, очень ценный источник прежде всего по представлениям о смерти, о том, какие верования сопровождались этим важным жизненным циклом. Но здесь, конечно, существует проблема того, что львиная доля погребений, которая учёными исследуется, вся разграблена ещё в древности.
М. Родин: Как везде в мире.
Е. Новосёлова: Да. Но есть совершенно уникальные находки уже нулевых годов как раз неразграбленных захоронений. И об этом я, надеюсь, ещё расскажу поподробнее.
Важный момент – это монументальная архитектура. Прежде всего это храмы. Они известны для практически всех андских культур, начиная от инков и заканчивая самыми ранними. Причём, если говорить о храмах в контексте городской архитектуры, то здесь тоже выделяется региональная особенность. Мы можем выделить некоторые городища, которые по сути были центрами паломничества в рамках целых больших регионов.
М. Родин: Это даже по археологии читается?
Е. Новосёлова: Да, вполне. В частности, самый известный пример – это Тиуанако рядом с озером Титикака в Боливии, и Пачакамак, это городище расположено на побережье Перу, совсем рядом от современной Лимы.
М. Родин: Но всё это – монументальные строения. Большие пирамиды, какие-то площадки, тоже явно для каких-то жертвоприношений, отправлений культа.
Е. Новосёлова: Да, в том числе. Но там могут прослеживаться и захоронения знати и правителей, в некоторых случаях их можно интерпретировать именно так.
Это монументальные выражения религии. Что касается более камерных её аспектов, здесь, конечно, нужно другие пути изучения искать. И здесь нужно искать записи антропологического плана. Можно сказать, что они у нас появляются ещё в колониальную эпоху, и прежде всего это связано с искоренением идолопоклонства, как это называли сами испанцы на территории вице-королевства Перу. В последствии, когда мы уже говорим о начале непосредственно научного изучения этих проблем, в ХХ веке довольно много этим занимались, то здесь речь идёт прежде всего о записи различных легенд, мифов, наблюдении за разными церемониями, обрядами, и т.д.
М. Родин: То есть это то, в чём могли сохраниться элементы этих древних религий.
Е. Новосёлова: Да. Многие современные традиции, обряды религиозного плана могут рассматриваться как наследники доиспанских религиозных верований.
М. Родин: Насколько я понимаю, там интересный метод: сравнение мифологических сюжетов с теми картинками, которые есть на старой древней керамике. Эти сюжеты повторяются и всё-таки можно уловить связь.
Е. Новосёлова: Уловить можно, но к этому подходить нужно очень осторожно. Сложно доказать, насколько бесспорна именно твоя интерпретация, а не коллеги.
М. Родин: Как в греческой культуре сложно сказать, что это у нас: Геракл или просто мужик в шкуре. Можно по разному интерпретировать.
Е. Новосёлова: Да. Если говорить о керамической традиции разных культур, то она весьма неоднородна. Эталон – это моче, который мы уже упомянули. Но если мы возьмём для примера инкскую культуру, там мы видим совершенно другую картину. В керамике абсолютно преобладают разного рода геометрические элементы. Т.е. там нет такой разработанной иконографии, если понимать под иконографией сцены, изображающие некое действо.
Что касается инкской религии, здесь у нас источников более-менее много. Но, повторюсь, всё это очень разрозненно. И здесь с большой осторожностью приходится сопоставлять данные одной культуры с данными другой. И здесь опять же встаёт вопрос, насколько правомерно такие аналогии проводить и насколько они небесспорны.
Здесь очень хорошо помогает сравнение с другими источниками, прежде всего с археологией. Если у нас данные письменных источников подтверждаются археологией, то в этом случае можно считать, что наша интерпретация более-менее верная и ей можно доверять.
М. Родин: Давайте начинать говорить об основных особенностях религии региона. Что их объединяет? Какие там есть интересные черты?
Е. Новосёлова: Не смотря на дискуссионность вопроса о том, единая ли это религия или это несколько религий, тем не менее, поскольку мы говорим об единой цивилизации, логично, что религиозные верования различных культур, входящих в эту цивилизацию, имеют ряд общих черт.
Какие общие черты для андского мировоззрения мы можем выделить? Одна из ключевых – это культ предков или культ мёртвых. Можно по разному называть. Это один из стержней, на которых базировалось мировоззрение носителей андской цивилизации. Мы знаем об этом из письменных источников и из археологии погребений.
В 2013 г. на северном побережье Перу в городище Кастильо-де-Уармей было обнаружено неразграбленное погребение, относящееся к культуре Уари. Причём, что ценно с точки зрения изучения иконографии, разного рода ритуалов, это было погребение знати. Очень богатый погребальный инвентарь. Это тоже одна из базовых черт, которая объединяет многие древние культуры. Следующий момент – это наличие жертвоприношений, человеческих в том числе. И ещё один момент, исходя из которого мы в принципе говорим о почитании мёртвых – это тот факт, что многие погребения в различных культурах андской цивилизации были устроены таким образом, чтобы обеспечить доступ к телам умерших спустя длительное время после смерти.
М. Родин: То есть чтобы каким-то образом ухаживать за ними?
Е. Новосёлова: Да. И ритуалы, связанные с умершими, с их телами весьма подробно описаны в письменных источниках колониального периода. Наиболее известный, конечно, это случай с инками. Мы знаем, что этим телам подносили еду, их переодевали. То есть обращались по сути так же, как с живыми.
Я упомянула инков как пример, более-менее описанный в источниках. Но при этом аналогичные традиции прослеживаются и по другим культурам. В качестве примера я приведу государство Чимор, его столицу Чан-Чан, это северное побережье Перу. Одним из характернейших архитектурных элементов Чан-Чана были так называемые огромные цитадели. И в результате раскопок этих археологических комплексов были обнаружены целые отсеки помещений, которые археологи интерпретируют как места, где сохранялись тела умерших предков, и где периодически к ним осуществлялся доступ.
Опять же, если приводить информацию по инкам, то у них была такая система: инки подразделялись на панаки. Панака – это в какой-то степени обозначение рода. Каждая панака ухаживала за телом своего прародителя, организовывала ритуалы, о которых я уже сказала.
Таким образом, на некоторых примерах мы видим, что это более или менее общеандский концепт, который прослеживается на очень широком географическом и хронологическом протяжении.
М. Родин: Вы упомянули про жертвоприношения. Это всегда болезненный вопрос.
Е. Новосёлова: Это очень болезненный вопрос, в том числе и для наследников андской цивилизации. Самый хрестоматийный пример – один из самых известных хронистов, Инка Гарсиласо де ла Вега, который был сыном инкской принцессы и конкистадора. Он сам себя называл «первым метисом», т.е. наследником и испанской культуры, и инкской. Он касался вопроса о жертвоприношениях и говорил, что это всё клевета. Не было у инков человеческих жертвоприношений. Только еда, питьё, цветы. Т.е. всё совершенно невинно.
Но археология неумолима, и теперь нет причин сомневаться, что жертвоприношения, человеческие в том числе, имели место. Иногда в весьма широких масштабах.
М. Родин: Это часто встречается? Или это массовые убийства рабов, пленных?
Е. Новосёлова: Некий единый концепт для всей цивилизации выделить сложно. Есть региональные и культурные различия. В качестве яркого примера, одна из ярких археологических находок буквально 2018 г. На северном побережье Перу было обнаружено крупное захоронение, которое в общем-то бесспорно интерпретируется, как жертвоприношение. Там обнаружено более 140 детей и более 200 лам. Их всех принесли в жертву, причём более-менее единовременно.
Это, конечно, не норма. Высказывается предположение о том, что, скорее всего, такое массовое жертвоприношение было вызвано экстраординарными обстоятельствами. В качестве вероятной причины называются климатические проблемы. И здесь нужно сказать о феномене Эль-Ниньо. Он негативно сказывается на климате северного побережья Перу, в том числе на сохранности археологических памятников. Чан-Чан был в значительной степени построен из кирпича-сырца. В связи с Эль-Ниньо участились дожди в этом регионе, и в связи с этим стоит вопрос о сохранности археологических памятников. А для жителей Чимора XV в. (примерно так датируется это жертвоприношение) климатические изменения сильно вредили привычному ходу жизни: сельскохозяйственному циклу, рыбалке.
М. Родин: То есть жертвоприношение проводилось с целью умилостивить как-то природу.
Е. Новосёлова: Да.
М. Родин: У нас есть какая-то выборка, кого чаще всего приносили в жертву? У многих народов принято приносить в жертву рабыню, когда умирает глава семейства. Здесь есть какая-то выборка?
Е. Новосёлова: Да. Есть археологические данные и данные письменных источников. У инков чаще всего приносили в жертву детей. Та самая недавняя находка, о которой я говорила, показывает, что, скорее всего, в Чиморе существовала похожая практика.
Как выбирали тех, кого принесут в жертву? В случае с инкским государством, это был по сути налог. В каждой провинции избиралось из детей определённое количество тех, кого отправляли в Куско, в столицу. И там этих детей распределяли. Некоторых приносили в жертву.
М. Родин: Получается, мы сейчас говорим про социальную структуру, не чисто религиозную. Что происходило с собранными по этому «налогу» детьми? Их усыновляли, распределяли по семьям? И некоторых из них казнили в религиозных соображениях. А с остальными что делали?
Е. Новосёлова: Если говорить о девочках, часть из них становилась мамакунами. Это религиозный институт, который часто сопоставлялся хронистами с институтом весталок в Риме, с монахинями. Аналогия очень отдалённая и приблизительная. Они были по сути жрицами Солнца. Они не имели права вступать в брак и посвящали свою жизнь служению культу. Но при этом сам инка мог избрать себе наложниц из числа этих жриц. В качестве особой милости он мог дать кого-то из них в жёны или наложницы своим особо отличившимся приближённым.
М. Родин: А с мальчиками что?
Е. Новосёлова: Их в жрицы не отправляли, но в том числе приносили в жертву.
М. Родин: Рабами, может, делали?
Е. Новосёлова: Вопрос рабства в андской цивилизации – вообще отдельная большая тема. Но более-менее общепринято, что как такового рабства в европейском смысле там не было.
М. Родин: Вы мне присылали статью, где упоминается тема «trophy heads», «трофейные головы», как я это перевёл. Подразумеваются головы поверженных врагов?
Е. Новосёлова: Это данные по культуре Уари. В силу того, что мы не располагаем письменными источниками, мы не знаем, был ли там аналогичный налог детьми. Скорее всего, вряд ли. Поэтому там одним из источников объектов жертвоприношений были военные походы. У инков принесение в жертву военнопленных не получило распространения.
М. Родин: Есть ли соображения, из каких семей эти дети? Это можно же понять по питанию, по строению зубов, и всему такому.
Е. Новосёлова: Их выбирали по критерию, чтобы они были очень красивые. Это могли быть как представители знатных семейств, так и простолюдины. Какого-то чёткого социального ограничения не было. Даже есть сведения о том, что семья этого ребёнка в последствии могла рассчитывать на определённые блага: продвижение по службе, и т.д. Не исключено, что могли и добровольно отдавать своих детей на жертвоприношение, поскольку это рассматривалось как нечто почётное.
М. Родин: Во многих цивилизациях такое бывало. Мы можем говорить, что это была регулярная религиозная практика? Каждый год на праздник.
Е. Новосёлова: Да, такое было. Конечно, не в таких огромных масштабах. В принципе, жертвоприношения были приурочены к ряду праздников. Главным в инкском государстве был праздник Солнца, поскольку Солнце рассматривалось, как одно из важнейших божеств. И в рамках этого праздника существовала практика человеческих жертвоприношений, в том числе детских. Известны находки такого рода захоронений в том числе в горах, на заснеженных вершинах Анд.
Эти находки даже позволяют получить представление о том, как совершалось жертвоприношение. По одной из распространённых практик ребёнка предварительно опаивали наркотическими веществами и, пока он спал, его укладывали в месте его упокоения и он просто замерзал.
М. Родин: Я так понимаю, у них достаточно было распространено идолопоклонничество. Потому что именно с ним боролись испанцы.
Е. Новосёлова: Да. Этот термин очень часто появляется в испанском религиозном дискурсе колониальной эпохи. В связи с идолопоклонничеством очень часто всплывает понятие «уака». Испанцы обозначали это как «идол». Здесь важно отметить, что это не вполне корректная аналогия. Идол – это нечто рукотворное. Статуя, столб с вырезанным изображением. Понятие уака более обширное. Это могло быть не только нечто рукотворное, но и природный объект. Гора, река, всё, что угодно.
М. Родин: Во что вселяется какой-то дух?
Е. Новосёлова: Не совсем. Скорее, это некая субстанция, наделённая некой сакральной силой.
Из источников мы понимаем, что понятие уака ещё доиспанское, и что оно составляло один из важнейших элементов андских религиозных верований. Почему именно на борьбу с уака ринулись испанские священнослужители? Мы можем говорить о религии, как чём-то неоднородном. Существует официальный культ, в случае с андской цивилизацией это культ, связанный с правителем, с правящей династией, мифы, сопровождающие эти религиозные представления. С другой стороны, есть более низовой уровень религии. Это повседневные религиозные практики, связанные в том числе с аграрным циклом. Этот низовой уровень оказался более живуч.
М. Родин: То есть в современности он лучше отложился, да?
Е. Новосёлова: Да. Один из хронистов отмечал относительно инков (это можно и об официальном культе сказать), что индейцы Куско подробно вам расскажут, кто такие инки (в смысле правителей государства), сколько их было, а спроси индейца из другого региона – он может даже не вспомнить, что были такие инки.
Верования, связанные с властью, довольно быстро ушли. А низовой уровень долго сохранялся, и индейцы очень долго сопротивлялись искоренению этих элементов. В том числе к этому относится ритуал, связанный с культом предков. В частности есть у нас данные из источников колониальной эпохи, дела против индейцев о том, что они воровали из храмов тела своих умерших родственников, видимо, чтобы совершить подобающие ритуалы. Церковь это всё пыталась пресечь. Интересный момент – то, как элементы древней андской религии пережили конкисту и в какой-то степени сохраняются и по сей день.
М. Родин: Мы говорим про самый низкий пласт, то, что я называю суевериями. Более высоким пластом я бы назвал династические культы. Но что у них было выше? Что мы знаем об их пантеоне, космогонии? Как они представляли загробный мир, мир в целом?
Е. Новосёлова: Что касается общих фундаментальных религиозных понятий, представлений о загробном мире, его устройстве, то здесь данных очень немного. И вопрос, сколько уровней мироздания индейцы себе представляли – дискуссионен.
Если говорить о пантеоне, я не могу назвать точного количества божеств. Это никто, наверное, не может. Но здесь, наверное, можно выделить несколько божеств, культ которых является более-менее общим для практически всех культур андской цивилизации. Любая политеистическая религия очень гибкая с точки зрения принятия новых божеств. И андская религия этот тезис подтверждает. Мы знаем, что когда инки завоёвывали определённую территорию, они стремились в том числе аккумулировать местные божества в общегосударственный пантеон.
М. Родин: Как римляне прямо. А какие же боги, всё таки?
Е. Новосёлова: Начну с самого очевидного, с верхушки, с инков, опять же. Здесь прежде всего нужно выделить солярный культ. Божеством Солнца у инков был Инти. Его женой была богиня Луны Колья. Эта божественная пара была прародителями инкской династии. Здесь мы видим соединение духовного и мирского. Распространение узкоинкского верования на более широкие пласты населения. С этой божественной парой и происхождением династии связан ряд династических мифов, которые довольно известны, записаны.
М. Родин: Были ещё какие-то более мелкие боги?
Е. Новосёлова: Ещё можно выделить ряд значимых божеств, не только низовых. Это Виракоча. Он во многих культурах воспринимался, как создатель мира. В том числе и в инкских воззрениях он в такой же роли иногда выступает. Здесь мы видим определённое наложение. С одной стороны, бог Солнца очень почитаем, и Виракоча. В принципе, для политеистической религии в этом нет противоречия. Среди богов, ассоциируемых с созданием мира и всего сущего, модно выделить Пача Камака. Он почитался преимущественно на южном побережье Перу, но в последствии инки включили его в свой пантеон. Ещё очень важное божество – это Пачамама. Это по сути земля. Довольно абстрактное божество, но очень почитаемое в андской цивилизации. Есть следы его почитания уже и в колониальное время. То есть это один из пластов, во многом определявших облик религии андской цивилизации.
М. Родин: Куда бы мы ни шли, какой край бы не затрагивали – везде есть бог Солнца, бог Луны, бог земли и какой-нибудь создатель. Это какой-то общечеловеческий паттерн.
Е. Новосёлова: В общем, да. И пример андской цивилизации это подтверждает.
