Украинская историография

 

Пособие для дискуссий по украинской истории с адептами украинского национализма.

Журнал «Национальный Контроль» предлагает вашему вниманию исчерпывающее и полное жестокого юмора исследование о том: как сделана, и из каких деталей состоит украинская историческая фальсификация. Работа талантливого и яркого ученого Евгения Спицына – поможет аргументировано и пошагово развенчать миф об украинской идентичности.

То, что сегодня творится на территории «самостийной» Украины практически у всех современных историков политологов, социологов и политиков почему-то вызвало самый настоящий шок, и они в мгновенье ока превратились в больших специалистов по «украинскому вопросу», предлагая самые безумные и, одновременно, самые беззубые проекты его разрешения.

Между тем, еще в 2000 г. мы опубликовали книгу «История России с древнейших времен до конца XIX века», где дословно писали следующее:

«С большим сожалением приходится констатировать, что сегодня на территории «самостийной» Украины исторические небылицы и преднамеренное искажение исторических фактов возведены в ранг государственной политики и массово тиражируются во всех школьных и вузовских учебниках, что вызывает законное возмущение даже у части самих украинских историков, не зараженных бациллами пещерного национализма». Кроме того, вызывает искреннее удивление и тот факт, что государственным гербом современной Украины является «трезубец» Великого киевского князя Владимира Святого, государственным флагом – «жовто-блакитний» стяг гетмана-иуды С.И.Мазепы, позаимствованный им у своих шведских хозяев, а одной из высших государственных наградой — орден Ярослава Мудрого, который имеет к истории «самостийной» Украины, точно такое же отношение как его современник византийский император Константин IX Мономах к истории Османской империи».

Между тем, сразу после развала СССР на самостийной Украине стала усиленно формироваться принципиально новая «научная» дисциплина «История Украины», методика, приемы, направления и основные цели которой не имеют ничего общего с настоящей исторической наукой как таковой.

По сути, эта дисциплина – не наука, а нечто среднее между партийной пропагандой и наукообразной мистификацией, которая не признает объективных научных истин, а уровень своих «достижений» определяет исключительно арифметическим ростом числа поклонников ее бредовых постулатов среди населения «самостийной державы», произвольно включенной ею в «украинский народ».

Для любого профессионального историка, независимо от национальности, присуще убеждение, что прошлое невозможно изменить и что точность исторического знания – нечто самоценное и само собой разумеющееся. Современный украинский «историк» подходит к делу с прямо противоположной стороны: для него прошлое – это всего лишь вспомогательное средство для решения текущих политических задач. А для успешного решения этих задач требуется, чтобы «украинец» вообще не знал своего исторического прошлого. Прежде всего, того, что предками любого «украинца» были русские прабабушки и прадедушки, ибо на протяжении двух столетий знание этого сводило на нет все национальное самосознание «украинцев», пока, наконец, они не постигли, что только полное забвение данного прискорбного для них факта сделает их по-настоящему «самостийными» и «незалежными».

«Кто управляет прошлым, тот управляет будущим. Кто управляет настоящим, тот управляет прошлым».

Этот общий для всякой исторической мистификации закон стал методологической основой украинской историографии задолго до того, как он был сформулирован Дж.Оруэллом.

Руководствуясь им, современный украинский «историк» обращает прошлое в некую бесформенную массу, которую путем хитроумных манипуляций легко втиснуть в текущую «злобу дня». Вооруженный столь эффективным методом интеллектуального надувательства, вдохновляемый сознанием того, что творит это во имя своей вечно обиженной и обобранной Украины, он конструирует прошлое по своему произволу, объявляя все реальные факты «выдумкой», а собственные выдумки – исторически достоверными «фактами».

Для всех самостийных историков — незнание – сила, поэтому прошлое следует не изучать, а просто творить и сочинять, так как история – всего лишь миф, выдумка, наукообразный вариант «сказки для взрослых». Ее предназначение сугубо прикладное: активно содействовать пробуждению «украинской сознательности» – и не более того. А если в своих основных фактах история этой задаче не отвечает, то ее необходимо «исправлять» и «подчищать» на свой украинский лад. Именно это и есть объект практически всей украинской историографии, все свои усилия сосредоточившей на том, чтобы доказать недоказуемое, опровергнуть очевидное, превратить миф в реальность, а реальность – в миф.

Практически все труды украинских историков прошлого и настоящего, в том числе самых «выдающихся» из них, типа Н.М.Костомарова и М.С.Грушевского, исследуют события, которые давным-давно исследованы и представляют собой исключительно историографический интерес. Их оригинальность – только в искажении или интерпретации общеизвестных фактов, цель которой привести их в соответствие с априори заданной схемой «тысячелетней истории украинского народа». Задача, понятно, не из легких, но благодаря специфическим приемам, разработанным современными украинскими историками, она упрощается до предела, сводясь к беззастенчивому внедрению в далекое прошлое изобретенных самостийниками терминов: «украинцы», «москали», «украинское возрождение», «украинская держава», «украинские завоевания» и т.д. Именно эти и ряд других обозначений, никогда не существовавших в реальной истории явлений, и призваны создать полную иллюзию самого активного участия «Украины» и «украинцев» в истории человечества.

При этом тот или иной феномен постоянно отодвигается все дальше вглубь времен, достигая, наконец, самой седой древности, где рядом с египтянами, шумерами, ассирийцами, ветхозаветными евреями или эллинами, как бы ни неожиданно появляется «украинцы».

Фокус внедрения этой «аксиомы» до абсурдности прост: на карту необъятной восточноевропейской равнины накладываются современные границы «самостийной и суверенной державы» и любые исторические явления, имевшие место на данной территории, автоматически обретают статус «украинских».

Конечно, самостийникам трудно игнорировать тот общепризнанный факт, что сам термин «Украина», как топографическое (окраинное) обозначение некоей целостной территории, появился в польских источниках лишь XVI в., и именно от него, те же поляки уже в XIX в. произвели еще одно условное обозначение — «украинцы».

Столь позднее рождение, да еще в иноземной купели, целый «страны» и целого «народа», подаваемых украинской историографией в качестве главных столпов мировой цивилизации, изначально обрекало ее «величайшие умы» на глубокие и неутихающие угрызения совести, которые приходилось глушить все более возрастающими инъекциями лжи и исторических подтасовок. Именно поэтому изложение истории Украины зачастую походит на неконтролируемый наркотический бред. Базарная нахрапистость, развязный и вызывающий тон ее творцов, высокомерное игнорирование мировой исторической науки призваны скрыть неискоренимое чувство страха, обусловленного перманентно существующей угрозой позорного разоблачения выдумки о «тысячелетней украинской истории», мгновенного и бесповоротного разрушения того величественного и захватывающего воображение мифа о нации – вершителе мировых судеб, которым вот уже столетие тешит и укрепляет себя «самостийный украинец». За хамской и навязчивой риторикой самостийников таится внутренняя неуверенность, а порой и ясное сознание того, что провозглашаемые ими «истины», при ближайшем рассмотрении оказываются чистейшей воды блефом. От этой неуверенности и совершенно параноидальное наклеивание ярлыка «украинский» на любой исторический факт как бы далеко во времени и пространстве не отстоял он от сегодняшних «украинцев» и их «самостийной державы».

Для того чтобы разобраться, откуда проистекают истоки мракобесной «украинской историографии» в самостийной Украине следует вернуться на полтора века назад.

Сразу после окончания Второй Мировой войны в США с особой помпой отметили сто лет с момента публикации в России пресловутой «Истории русов или Малой Руси». На торжественном собрании украинских эмигрантов всех мастей и званий, собравшихся по столь знаменательному поводу, этот первый манифест малороссийского сепаратизма величался не иначе как «шедевр всей украинской историографии». И хотя к исторической науке эта убогая книжонка не имеет абсолютно никакого отношения, выше приведенная оценка по-своему верна. Действительно, все те, кто был причастен к созданию основ мракобесной идеологии «украинской самостийности» испытали на себе могучее влияние этого пасквиля, состряпанного из курьезных, ничем не подтвержденных домыслов и циничной фальсификации исторических фактов.

Кто был автором этого фальсификата, установить до сих пор не удалось. Первоначально полагали, что сей «шедевр» вышел из-под пера потомка малороссийских шляхтичей, могилевского архиепископа Георгия Конисского, передавший свой труд депутату малороссийского шляхетства Григорию Полетике, который в 1767 г. отправился в Петербург для участия в работе екатерининской Уложенной Комиссии. Затем автором этого фантастического фолианта был назван сам Григорий Полетика, который так же был выходцем из семьи малороссийских казачьих старшин, близких к гетману-иуде И.С.Мазепе. Однако вскоре было высказано предположение, что истинным творцом сего «шедевра» украинской историографии стал его старший сын Василий Полетика, который в 1770-х гг. составил «Записку о начале, происхождении и достоинстве малороссийского дворянства», где пытался доказать исконное дворянство малороссийской казачьей старшины и обосновать права их отпрысков учиться в знаменитом Шляхетском кадетском корпусе, куда малороссийским дворянам был заказан путь, «поелику в Малой России дворян нету».

Действительно в XVIII в. значительная часть малороссийских дворян не могли предъявить никаких документов в подтверждение своего «благородного» происхождения, невнятно оправдывая это обстоятельство гибелью своих семейных архивов во время многочисленных войн и смут. Правда, сразу после екатерининских указов 1782-1783 гг., уравнявших права малороссийских и великорусских дворян, десятки тысяч малороссийских шляхтичей срочно обзавелись нужными документами и пышными родословными, которые были наспех сфабрикованы в Бердичеве. Однако в силу своей изначальной убогости многие родословные вскоре стали источником постоянных скандалов в среде самих малороссийских шляхтичей, поэтому Петербургская Герольдия, входившая в состав Правительствующего Сената, стала придирчиво изучать новые родословные тамошних дворян, что существенно затруднило доступ в российское дворянство тех потомков малороссийской казачьей старшины, которые еще не успели обрести благородный сословный статус. Возможно, именно в этот период и родился общий замысел «Истории русов», ставший прологом всей украинской историографии

Еще одна версия относит время написания этого трактата к 1810-м гг. и напрямую связывает его происхождение с конституционными мечтаниями Александра I, который всячески потворствовал польским националистам. Во всяком случае, именно в этот период в среде малороссийского дворянства гуляли разные толки о прожекте восстановления малороссийского казачества с вожделенными атрибутами былой самостийности эпохи гетманского правления. Более того, известно, что генерал-губернатор Малороссии князь Н.Г.Репнин, будучи владельцем родового имения в Полтавской губернии, активно потворствовал малороссийским самостийникам и постоянно бомбил Александра I и Николая I всевозможными меморандумами на эту тему.

Однако эти слухи так и остались слухами, но мощный импульс к распространению мифа о «вольностях и привилегиях» малороссийского дворянства был запущен в ход и вскоре принес свои обильные плоды.

Дополнительный стимул к распространению «История русов» был дан в масонской среде будущих декабристов, которых она привлекла своей последовательной русофобией, политическим сепаратизмом и легендами о былых «вольностях» запорожских и городовых казаков. В этом отношении очень характерна известная поэма одного из лидеров декабризма К.Ф.Рылеева «Войнаровский», в которой он всячески воспевал утраченные «казацкие вольности» и предательство И.С.Мазепы и его племянника, есаула А.И.Войнаровского, которому он собирался по наследству передать гетманскую булаву.

Первоначально этот русофобский фолиант распространялся в рукописных списках, однако уже в 1839 г. еще один малороссийский шляхтич, варшавский обер-полицмейстер полковник А.Я.Стороженко передал «Историю русов» польскому историку В.А.Мацеевскому, который опубликовал его в своей убогой русофобской книжонке «Памятники древней письменности и права славян». Затем в 1846 г. ученый секретарь «Общества Истории и Древностей Российских» профессор О.М.Бодянский, который также был выходцем из среды малороссийских шляхтичей, опубликовал «Историю руссов» в Москве. Надо сказать, что этот откровенный русофоб всегда отличался особой ненавистью ко всему русскому, и постоянно публиковал за государственный счет различные антироссийские пасквили, в том числе известный фолиант английского посла Дж.Флетчера «О государстве русском» (1591), за что по личному указанию Николая I был отправлен в отставку, а затем сослан в Казань.

Как только «История русов» вышла из печати ее фантастические россказни стали теоретической основой для творчества всех тогдашних малороссийских русофобов, которые черпали из этой книжонки целые картины «самостийной украинской истории», составивших всю систему их взглядов, основанных на бредовых идеях казачьего республиканства, особо воспетых в кругах масонов-декабристов.

Центром русофобского движения стала очередная масонская ложа — Кирилло-Мефодиевское братство (1846-1847), где первую скрипку играл известный провокатор-кобзарь Т.Г.Шевченко, которого по сугубо политическим мотивам в советскую эпоху возвели в ранг большого друга русского народа. Видными членами этой масонской ложи были и малороссийские «историки»-фантазеры и фольклористы М.А.Маркевич («История Малороссии», 1840), Н.М.Костомаров («Книги бытия украинского народа», 1846) и П.А.Кулиш («Истории украинского народа» 1854), стоявшие у истоков всей современной «украинской историографии».

Из среды этих самостийников затем вышел и один из первых вариантов «украинской мовы», которая стала называться «кулишовкой» по имени ее автора П.А.Кулиша, лихо смастерившего ее фонетическую основу в своих «Записки о Южной Руси» (1856-1857). Именно на этом языке в 1860 г. было напечатано и третье издание знаменитого «Кобзаря» Т.Г.Шевченко, которое до этого дважды, в 1840 и 1844 гг., выходило на русской «ярыжке» — малороссийском диалекте русского языка, который фонетически отличался от него только характерным южнорусским говором и рядом терминов, принятых в крестьянской малороссийской среде.

Кстати, позднее, в октябре 1866 г., в письме одному из лидеров галицких русофилов, профессору Львовского университета Я.Ф.Головацкому прозревший П.А.Кулиш откровенно писал: «Вам известно, что правописание, прозванное у нас в Галиции «кулишивкою», изобретено мною в то время, когда все в России были заняты распространением грамотности в простом народе. С целью облегчить науку грамоты для людей, которым некогда долго учиться, я придумал упрощенное правописание. Но из него теперь делают политическое знамя. Полякам приятно, что не все русские пишут одинаково по-русски, они в последнее время особенно принялись хвалить мою выдумку, они основывают на ней свои вздорные планы и потому готовы льстить даже такому своему противнику, как я. Теперь берет меня охота написать новое заявление в том же роде по поводу превозносимой ими «кулишивки». Видя это знамя в неприятельских руках, я первый на него ударю и отрекусь от своего правописания во имя русского единства».

Позднее на территории Галиции по прямому указанию австрийских властей преподаватель львовской гимназии Е.И.Желиховский создал новую систему правописания украинского языка, которая была узаконена в его «Малорусско-немецком словаре» (1886), изданном во Львове довольно большим тиражом. Затем в 1893 г. именно эта «желиховка» или «галицкая говирка» была объявлена в Вене официальной для всего украинского языка и вскоре вытеснила все альтернативные системы малороссийского наречия, бытовавшие на территории Галиции, Волыни и Закарпатской Руси.

Кстати, именно на этой «галицкой говирке» был написан главный пятитомный труд одно из видных идеологов украинского сепаратизма, профессора М.С.Грушевского «История Украины-Руси» (1904-1907), которая изобиловала не меньшем количеством мифов и лжи, чем пресловутая «История русов». Даже такой известный украинский публицист, бредивший идеями украинской самостийности, как И.С.Нечуй-Левицкий откровенно писал, что «за основу своего письменного языка профессор Грушевский взял не украинский язык, а галицкую говирку. Между тем, галицкий книжный научный язык тяжелый и не чистый из-за того, что он сложился по синтаксису языка латинского или польского, так как книжный научный польский язык складывался по образцу тяжелого латинского, а не польского народного. И вышло что-то такое тяжелое, что его ни один украинец не сможет читать, как бы он не напрягался бы. Однако вся галицкая публика начала писать какой-то языковой мешаниной, похожей на карикатуру на народный украинский язык и язык классиков. И у них получился не язык, а какое-то «кривое зеркало» украинского языка».

Между тем, несмотря на всю абсурдность «Истории руссов», ее влияние на умы «братьев-украинцев» постоянно возрастало и продолжало завораживать новые поколения русофобских самостийников столь же сильно, как и их идейных отцов. Неслучайно многие современные украинские «историки», прозаики и публицисты, в частности С.П.Плачинида, В.А.Шевчук, Б.П.Чепурко, Н.И.Яковенко и другие фантазеры пишут о том, что «История русов» – это «наиболее выдающее произведение украинской национально-политической мысли конца XVIII столетия», «памятник украинской духовности, политического и исторического мышления», что «она дала картину исторического развития Украины с древнейших времен до второй половины XVIII столетия», «показала, что Киевская Русь – это государственное создание именно украинского народа, что Русь – это Украина, а не Россия, ибо из русских земель в Русь входила только Новгородская земля» и тому подобный бред.

Все эти перлы современных украинских самостийников не только удивительны, но даже необъяснимы, поскольку этот «шедевр украинской историографии» вообще не знает ни «украинцев», ни «украинского народа». Более того, он не знает даже самой «Украины» и принципиально отвергает это название, усматривая в нем слепое следование «бесстыдным и злобным польским и литовским баснословцам», коими намеренно «выводится на сцену из Древней Руси, или нынешней Малороссии, новая некая земля при Днепре, названная ими Украиною». С возмущением отвергая это польское название, анонимный автор «Истории русов» как будто в пику будущим идеологам «украинства» повествует о «мужестве и предприимчивости русского народа», «о русских князьях», «о русском воинстве», «о русских письменах», «о русской церкви» и т.д.. Правда, автор вводит в действие «малороссиян» и их антипода – «москалей», но ни «Украины», ни «украинцев» в его «Истории русов» не найти днем с огнем.

Этот воистину уникальный и загадочный изъян «Истории русов» составляет постоянную головную боль всех современных самостийников, особенно тогда, когда необходимо цитировать ее текст. Так, современный писатель-фантазер, шестидесятник-диссидент В.А.Шевчук, автор таких бредовых фолиантов, как «Казацкая держава» (1995) и «Неразгаданные тайны «Истории руссов» (2003), в своих восторженных песнопениях этому непревзойденному «шедевру» украинской историографии едва ли не в каждом фрагменте своих «трудов» с упорством тупого дятла, долбящего трухлявое дерево, вынужден постоянно прибегает к уточнению авторской терминологии и вместо терминов «Русь» и «русский» употреблять «Украина» и «украинский».

Между тем, сама «История руссов» написана вполне добротным русским языком, языком М.В.Ломоносова, Г.Р.Державина и А.С.Пушкина, а на «украинскую мову» сей «шедевр» был переведен в Нью-Йорке только в 1959 г. по вполне прозаической причине, что в момент его создания «украинского языка» просто не существовало в природе.

Но все «украинские самостийники» всячески возносят «Историю русов» прежде всего за ту неиссякаемую, злобную и кричащую ненависть ко всему русскому – русскому народу, русской вере, русской культуре, русским порядкам, — коей проникнуты каждая ее страница, каждая ее строчка, каждая ее буква. Однако не только своей пещерной русофобией этот бредовый фолиант затрагивает потаенные душевные струны всякого «истинного украинца». Именно этот шедевр воинствующего невежества аккумулировал и ясно выразил всю глубинную сущность того политического явления, которое позже станет известно под именем «украинства», «самостийничества» и «малороссийского сепаратизма». Именно «История русов» сформировала все основные постулаты украинской националистической идеологии, причем в окончательной и неизменной форме: прошедшие два столетия, несмотря на грандиозный размах теоретических исканий самостийников, ровным счетом ничего не добавили к ним и ни на йоту их не изменил.

Как всякое подлинно украинское произведение «История русов» базируется на полной и совершенно безудержной лжи, которая даже не рядится в тогу некого правдоподобия, не ограничивает себя рамками хоть какой-то внешней пристойности, а откровенно и с вызовом выступает в своем неприкрашенном гнусном виде, как наглый и циничный обман, самое бесстыдное надувательство и тотальная дезинформация. О степени достоверности сообщаемых ей исторических фактов можно судить хотя бы по следующим примерам.

Так, «История русов» говорит о том, что в августе 1671 г. состоялась битва между гетманом Левобережной Малороссии Д.И.Многогрешным и гетманом Правобережной Малороссии П.Д.Дорошенко, в которой запорожский гетман был тяжело ранен. В результате этого ранения «в 1672 г., февраля 7-го дня, гетман Многогрешный от ран своих умер и с великими почестями, военными и церковными, в Батурине погребен. Все чины и народ с чистосердечным сокрушением оплакивали сего достойного их начальника». В реальности ни битвы, ни ранения, ни пышных похорон не было и в помине, поскольку в феврале 1672 г. Демьян Игнатьевич Многогрешный прекрасно жил и здравствовал в своей гетманской ставке, расположенной в Батурине. Однако в марте 1672 г. казачья старшина во главе с генеральным обозным П.М.Забелой, обвинив Демьяна и Василия Многогрешных в измене русскому царю и в тайном умысле переметнуться на сторону турецкого султана, арестовала их и отправила под крепким караулом в Москву, где их приговорили к смертной казни, замененной по царской милости ссылкой в Сибирь. Текст этой царской грамоты, адресованной туринскому воеводе Ивану Васильевичу Суздальцеву, хорошо известен всем историкам и звучит дословно так: «По нашему Государеву указу, посланы из Москвы в Сибирь в ссылку изменники и клятвопреступники войска Запорожского сее стороны Днепра бывший гетман Демка Игнатов…., да брат его родной, бывший черниговской полковник Васка Многогрешной, до Тобольска, с сибирскими служилыми людьми, и с провожатыми, а в Тобольске велено их держать за крепкими караулы скованных, а из Тобольска велено послать их, Демку Енисейского уезда в Селенгинский острог, Ваську в Красноярский…..».

Правда, затем бывший запорожский гетман был прощен и приказу царского посла, окольничего Ф.А.Головина, он был «поверстан в дети боярские по иркутскому списку», и лишь спустя четверть века после своих пышных похорон, устроенных ему автором «Историей русов», принял монашеский постриг и умер в 1703 г.

Точно такой же фальсификат автор «Истории руссов» смастерил из биографии его визави Петра Дорофеевича Дорошенко, где заявил, что после его опалы новый запорожский гетман И.С.Самойлович «по убедительным просьбам сослал Дорошенко на его родину, в город Сосницу, где он, под присмотром и поруками, жил до своей смерти». Однако в реальности, после сдачи Чигирина и потери гетманской булавы, в 1676 г. П.Д.Дорошенко принес присягу русскому царю и уехал в свое родовое село Сосницу под Чернигов, откуда вскоре был вызван в Москву. Прожив здесь около трех лет, в 1679 г. он был назначен воеводой в Вятку, где прослужил до 1682 г., а затем вновь вернулся в Москву и получил за государеву службу родовое поместье в селе Ярополец в Волоколамском уезде, где скончался и был погребен в ноябре 1698 г. Кстати, его могила с мраморным бюстом XYIII в. и часовней, возведенной над ней в 1838 г., сохранилась до сих пор и находится под государственной опекой как мемориальный памятник русской истории.

Такими примерами «дремучей учености» и сознательного искажения фактов напичкана буквально каждая страница этой книги, которая для всех украинских самостийников является «шедевром украинской историографии». Но самое главное состоит даже не в этом, а в той беспредельной, не знающей границ ненависти к русским – «москалям» и «малороссам», которой пропитана вся «История русов». Неслучайно выдающийся русский историк, профессор Н.И.Ульянов в своей фундаментальной работе «Происхождение украинского сепаратизма» (1966) назвал «Историю русов» «катехизисом» всех украинских самостийников, поскольку все созданное ими в течение двух последующих столетий явилось лишь простым воспроизводством основных идейных постулатов этой русофобской книжонки.

Шли годы и расцвет русской исторической науки, казалось бы, должен был привести к полному забвению «Истории русов», как собрания совершенно фантастических небылиц и скверных анекдотов. Но не тут-то было, поскольку отдельные представители академической науки принялись усиленно придавать вид «достоверности» этому грязному пасквилю на русский народ.

Особенно преуспел в этом направлении малороссийский профессор Н.И.Костомаров, ставший изобретателем пресловутой теории «двух русских народностей», которая затем была тупо подхвачена всей советской исторической наукой, что сыграло катастрофическую роль в истории всей нашей страны.

В этом отношении очень показательна одна из центральных работ Н.И.Костомарова — «Мазепа» (1882), ставшая кульминационным пунктом в обосновании им всей политической доктрины «украинской самостийности», доказательства существования отдельного «украинского народа», не имеющего ничего общего с русским народом. Именно этот русофобский фолиант стал достойным венцом всей его академической карьеры, который в качестве ученого мужа сосредоточил все свои усилия на украинизации малороссийской истории и для достижения поставленной цели не брезговал любыми средствами, в том числе и самыми грязными.

Именно здесь, теряя всякую научную пристойность, Н.И.Костомаров так живописует «зверства москалей»: «Великорусские офицеры обращались с казаками грубо, били их палками, рубили им уши и чинили над ними всяческое поругание. Бедные казаки находились в постоянном страхе: великорусские люди в то время беспрестанно сновали через малороссийский край то с рекрутами, то с запасами, насиловали оставшихся дома казацких жен и дочерей, забирали и истребляли лошадей и домашний скот, и самих даже старшин наделяли побоями».

А чтобы эта мысль прочнее засела в читательском сознании, сочинитель «двух русских народностей» создает миф об их извечной и непримиримой вражде, открыто заявляя, что «немало сохранилось известий того времени о столкновениях, происходивших в разных местах между малороссийскими жителями и великороссийскими царскими служилыми, а их взаимные ссоры нередко кончались кровавою расправою». Поэтому «со всех сторон сыпались жалобы на дурное обращение великорусов с малороссиянами», постоянно росло «раздражение малороссиян против великороссов» и «во всем малороссийском крае раздавались резкие и враждебные крики против московского пановання».

Вместе с тем, этот малороссийский либерал и русофоб предельно толерантно писал о шведских оккупантах, называя их «приятелями», «союзниками» и «благодетелями», нашествие которых «ничего в себе враждебного не имело». Причем, жалея этих «скромных путешественников», Н.И.Костомаров был до глубины души возмущен тем приемом, который оказал им русский народ: «современные шведские известия сообщают возмутительные черты обращения русских с неприятелем во все течение Северной войны. Они варварски уродовали попавшихся в руки шведов, не щадили ни безоружных женщин, ни стариков, ни даже невинных детей, а тех, которых почему-нибудь оставляли в живых, уводили с собою в рабство. Шведы жаловались, что их пленников содержали русские самым жестоким и унизительным образом, а в случае кончины их тела бросали на съедение собакам и хищным животным». Излишне добавлять, что «шведские известия» столь же анонимны, как и приведенные выше «вести со всей Украины». А уж откуда в шведской армии взялись «женщины, старики и даже невинные дети» только этому «классику» украинской историографии», возможно, и известно.

Понятно, что документально подтвердить свои «исторические» басни Н.И.Костомаров не мог, а прямо ссылаться на «Историю русов» не позволяло его профессорское достоинство, поскольку еще 1870 г. харьковский историк, профессор Г.Ф.Карпов в своей докторской диссертации «Критический обзор разработки главных русских источников, до истории Малороссии относящихся», убедительно доказал, что этот «шедевр украинской историографии» был банальным «политическим памфлетом», напичканным антинаучной бредятиной. Поэтому все свои лживые домыслы Н.И.Костомаров вынужден был преподносить в безымянно-гипотетической форме невнятных и маловразумительных «слухов», «известий» и «народной молвы».

Одним из главных «научных» приемов Н.И.Костомарова была сознательная терминологическая путаница, поэтому он сразу предупреждал любезного читателя о том, что речь пойдет о народе, который называют «малороссами, украинцами, черкасами, хохлами, русинами и просто русскими». Конечно, этот ученый муж прекрасно знал, что из приведенного им перечня этническую принадлежность имели «просто русские», поскольку все остальные термины никогда не несли в себе этнической нагрузки, а были либо уничижительными кличками, либо прозвищами, вызванные к жизни случайными и преходящими обстоятельствами. Но самостийника Н.И.Костомарова «просто русские» не устраивали и ему гораздо милее был польский ярлык «украинцы», поэтому он фанатично пристегивал его к русскому населению Малороссии: «украинцы явились на место жительства», «украинцы выезжали с пушками и ружьями», «украинцы не могли спасти своих имуществ», «украинцы, сбитые с толку сами не знали, чего им держаться, поэтому их делят между собой москали и ляхи, не спрашивая, желает или не желает того украинский народ: ему, этому народу, не только не дают повода лелеять мысль о державной самобытности своего отечества, но даже не позволяют считать себя отличным народом». В результате своих манипуляций к концу этой книжонки Малая Россия окончательно превратилась в Украину, а русский народ – в украинский народ.

Причем именно Москва, а не Варшава стала символ злого рока, который преследует «украинцев» с момента их явления на свет, именно она источник всех их бед и несчастий и оттого – постоянный объект их неутихающей ненависти, страха и отвращения. «Москва» и «москали» для Н.И.Костомарова и всех самостийников, был не только устрашающий жупел, это еще и некий шифр, кодирующий до поры до времени имя главного врага всех украинцев – русской нации.

В силу исторических условий второй половины XIX в. идейным отцам украинского национализма приходилось маскировать свою ненависть к России и русским, поэтому они постоянно оперировали эвфемизмами, вроде «Московия» и «москали». Русские, в том числе населяющие Малороссию, простодушно посмеивались над этими странными понятиями, а адептам украинской доктрины они позволяли не только свободно тиражировать в России свои русофобские взгляды, но и повсеместно их распространять, особенно среди населения Малороссии, отравляя его сознание ядом этнического нигилизма и исторического беспамятства.

Именно отсюда следовал «неопровержимый» вывод украинских самостийников: есть только одна Русская земля — это Украина, есть один подлинно русский народ – это украинский народ, есть один настоящий русский язык — это украинский язык. Правда, здесь возникает законный вопрос, почему же украинцы, будучи русскими, именуют себя польской кличкой «украинцы» и ответ на этот вопрос был до идиотизма прост: «проклятые москали украли наше древнерусское имя, потому нам пришлось стать украинцами». Причем сами москали – это вовсе не русские, а гремучая смесь чуди, веси, мери, черемисов и татар, которые украли наше имя еще при Иване Калите.

Пример Н.И.Костомарова очень убедительно демонстрирует одну простую истину: когда «украинские историки», и даже их гуру-академики типа Д.И.Яворницкого («История запорожских казаков», 1892-1897) и М.С.Грушевского («История Украины-Руси», 1904-1907) берутся за написание истории, то общая сумма объективных исторических фактов не имеет абсолютно никакого значения, поскольку результат всегда один и тот же – ложь и ничего, кроме лжи. Именно эта тотальная ложь является главным и единственным методом построения доктрины «украинской самостийности», ее усовершенствования, распространения и воплощения в жизнь. Накал и насыщенность этой лжи таковы, что вся украинская идеология в какой бы ипостаси она себя не являла, есть ничто иное, как полное и неизлечимое интеллектуальное безумие. Недаром все, кто непосредственно общался с украинскими самостийниками и «интеллектуалами», единодушно отмечают, что всем им присущие симптомы явного психического расстройства, которые выражают себя в таких патологических признаках, как наличие навязчивого бреда и аномального аффекта, которые в современной психиатрии обычно определяют термином «шизофрения».

Быть «украинцем» – тяжелая доля. Это звание налагает на своего носителя неподъемное бремя, требуя не просто особого склада ума, но и длительных его тренировок для овладения целым набором весьма специфичных интеллектуальных приемов, из которых первый и основной сознательно преодолевать сознание и заниматься самогипнозом. Без доведения себя до гипнотического транса «украинец» просто не в силах совладать с той важной «исторической миссией», которую он сам на себя возложил, ведь надо верить в то, во что верить невозможно, уметь объяснить необъяснимое, аргументировано обосновать заведомую ложь и правдоподобно опровергать любую правду. Прием это важен, прежде всего, для построения «украинской историографии», которая, несмотря на обилие трудов и авторов, до сих пор не может обрести статус серьезной научной дисциплины из-за банального препятствия – наличия огромного числа подлинных исторических документов как раз тех эпох, куда она произвольно внедрила «украинцев», вопреки совершенно очевидным свидетельствам первоисточников, ни разу не упоминавших «украинцев» ни в Древней Руси, ни в Великом княжестве Литовском и Русском, ни в Речи Посполитой, ни в Малороссии, — и так вплоть до середины XIX в., когда первые «украинцы» робко заявили о себе в мизерных русофобских кружках типа Кирилло-Мефодиевского братства.

Все основные положения «украинской историографии» не только бережно хранились, но многократно умножились в годы пресловутой «горбачевской перестройки», когда «украинские самостийники» стали в первые ряды разрушителей СССР. В 1988 г. в Канаде был опубликован новый «шедевр» украинской историографии «Украина. История», автором которой стал украинский иммигрант, профессор Йоркского университета О.Субтельный. В «самостийной» Украине сей русофобский фолиант выдержал несколько изданий, в том числе на русском языке для тех читателей «кто недостаточно активно владеет украинским языком», но жаждет «глубже проникнуться чувством украинского национального самосознания».

Как верно отметил современный публицист С.С.Родин, автор блестящих публицистических работ «Отрекаясь от русского имени. Украинская химера» (2006) и «Украинцы. Антирусское движение сепаратистов в Малороссии 1847-2009» (2010), читать этот толстенный фолиант «многовековой истории Украины» все равно, что смотреть телепередачу «Вокруг смеха». С типично украинской «ученостью» автор весь «исторический» материал подает таким образом, что трудно понять: шутит он или издевается над читателем, ибо при освещении любой проблемы умудряется одновременно все по ней знать и при этом беспрерывно забывать, что он это только что знал. К примеру, этот канадско-украинский «политолог», урожденный в период немецкой оккупации в польском Кракове, рассуждая о жизни украинцев между двумя мировыми войнами, безапелляционно утверждает, что «несмотря на свой статус граждан второго сорта, украинцы в Польше в политическом отношении занимали несравненно лучшее положение, чем их братья в СССР». Чтобы не быть голословным, этот канадский профессор украинских наук тут же рисует наиболее рельефные черты этого «лучшего положения»: «польское правительство отказывалось признать любые политические устремления западных украинцев, будучи убежденным, в том, что они не только слишком отсталы для самоуправления, но и являются ничем иным, как «немецкой выдумкой». Более того, в 1924 г. Польский сейм «принял закон, запрещающий употребление украинского языка в государственных учреждениях», а «украинцев стали массово исключать из Львовского университета, закрывать все украинские кафедры» и «большинство украинских школ были преобразованы в двуязычные учебные заведения, где преобладал польский язык». В результате этих преобразований к 1931 г. «одна польская гимназия приходилась на 16 тысяч человек, а одна украинская – на 230 тысяч человек».

Находясь в наркотическом бреду, утеряв элементарную логику, этот профессор «украинских наук» тут же заявляет, что именно в составе СССР Украина «стала четко определенным национальным территориальным целым, с собственным административным центром и аппаратом», а «сами украинцы наконец-то обрели территориально-административные рамки, соответствующие их национальному естеству». К этому следует добавить, что в угоду украинским самостийникам тогдашняя русофобская верхушка ЦК РКП(б), во главе которой стояли Л.Д.Троцкий (Бронштейн), Л.Б.Каменев (Розенфельд) и Г.Е.Зиновьев (Радомысльски), одним махом записали в «украинцы» 30 млн. русских людей, юридически закрепив их новый «национальный» статус. Конечно, наш канадский украинец об этом скромно умалчивает, хотя и признает, что «1920-е годы стали периодом возрождения национального самосознания, духовного подъема, настоящим золотым веком украинцев, периодом невиданного подъема украинской культуры». По его же данным, уже к 1929 г. на территории Украинской ССР «свыше 80% общеобразовательных школ, 55% школ ФЗО и 30% ВУЗов вели обучение на украинском языке, а свыше 97% детей-украинцев обучалось на родном языке». Более того, к 1940 г. «Украина, которая по уровню производства приблизительно сравнялась с Францией, стала одной из наиболее развитых промышленных стран Европы».

Читаешь и диву даешься: неужели выше приведенные фрагменты могут принадлежать перу одного человека. И, тем не менее, это так, ведь мы имеем дело с «украинцем», сознание которого непоправимо расколото и просто не в состоянии соединить все эти факты в целостную и органичную картину мира. Это раздвоение сознания и есть самый верный признак шизофрении, что в переводе с латыни как раз и означает «расщепление рассудка». А двоемыслие «украинца», врожденная способность одновременно держаться двух противоположных точек зрения, есть лишь частный случай. Поэтому чтение любого украинского произведения на историческую тему превращается в тяжелый, изматывающий душу труд, даже в тех случаях, когда написано оно на чистейшем русском языке. Литература подобного рода действует на психику нормального человека самым угнетающим образом и, перевернув последнюю страницу, чувствуешь себя совершенно опустошенным. Именно такое состояние, наверное, испытывает любой психиатр после длительного сеанса общения со своим тяжело больным пациентом.

Именно это сочинение О.Субтельного дало мощный старт созданию в самостийной Украинской державе новой «научной» дисциплины – «Истории Украины», для которой «тьма веков» совершенно не помеха. Любой, даже самый слабый сигнал из бездонных глубин человеческой цивилизации для большинства современных самостийных «историков» и публицистов является долгожданной весточкой от далеких и славных украинских предков, даже если это IY тысячелетие до н.э.

Именно тогда, в эпоху неолита и бронзы на территории современной Румынии, Молдавии и части Украины сформировалась древняя земледельческая культура, которая в исторической науке получила наименование трипольская археологическая культура, первые памятники которой были открыты в конце XIX в. профессором В.В.Хвойка. Долгие годы изучение этой археологической культуры было исключительным уделом профессиональных археологов, в частности доктора исторических наук Т.С.Пассек, которая за свои научные открытия, обобщенные в ее трудах «Периодизация трипольских поселений (III-II тыс. до н.э.)» (1949), «Раннеземледельческие (трипольские) племена Поднестровья» (1961) и «Новое из истории трипольских племен Днепро-Днестровского междуречья» (1964) была удостоена Государственной премии СССР. Однако последние двадцать лет под пером ряда докторов и кандидатов украинских наук (Н.Б.Бурдо, М.Ю.Видейко) трипольская археологической культура самым удивительным образом трансформировалась в целую «украинскую цивилизацию» и из заурядной археологической проблемы превратилась в актуальную проблему политической жизни самостийной Украины. Теперь чисто археологический контекст Триполья был сознательно превращен в сугубо этнологический и политический контекст «украинской исторической науки», особенно во времена президентства В.А.Ющенко, когда на государственном уровне был объявлен «Год Триполья», учрежден благотворительный фонд «Триполье» во главе с двумя невменяемыми депутатами Верховной Рады В.К.Черняком и И.А.Зайцем, которые имеют к исторической науке ровно такое же отношение как римский папа к исламу. В настоящий момент трипольская археологическая культура заняла особое место в национальном сознании многих украинцев.

Как справедливо отметил один из современных украинских археологов, профессор Л.Л.Зализняк, который не подался угару пещерного национализма и сохранил научную объективность, «непостижимая украинская душа выбирает своей матерью из богатейшего археологического наследия Украины именно Триполье. Причины такого выбора иррациональны и не поддаются логике здравого смысла. На вопрос где, как и когда жили трипольцы, большинство сторонников трипольского происхождения украинцев отвечают примерно следующим образом: «где и когда они жили, не знаю, а что были украинцами — знаю точно».

Для большинства серьезных ученых совершенно очевидно, что генетически, антропологически и культурно трипольцы было тесно связан с хеттамы, хуритами, урартийцами и другими этносами Малой Азии, которые не принадлежат к народам индоевропейской языковой группы, к которым принадлежали древние славяне, в том числе современные «украинцы». Если уж прослеживать этногенетическую линию «украинцев» в эпоху неолита и бронзы, то своими корнями славянский этнос был связан с археологической культуре шнуровой керамики ІІІ-II тыс. до н.э., которую многие современные археологи справедливо считают первой индоевропейской культурой на территории Центральной и Северной Европы, в рамках которой позднее сформировались этнические субстраты германцев, балтов и славян. Однако бред об украинских истоках трипольской культуры уже стал достоянием всех «самостийных» учебников истории и массово внедряется в неокрепшие умы тамошних школяров и студентов.

Неслучайно один из самых авторитетных украинских ученых, директор Института Археологии НАНУ академик П.П.Толочко в своем интервью «Нельзя отдать на растерзание Ющенко нашу общую историю» (2009) прямо говорил: «Я анализировал учебники для средней и высшей школы. Очень неутешительная картина, поскольку они невероятно идеологизирована. В ранних исторических периодах все объявляется украинским — начиная от Триполья и до Киевской Руси. И эти глупости вводят в учебники, и дети, естественно, уже впитывают эту мифологию».

Другой известный украинский археолог, профессор Л.Л.Зализняк в своей статье «О трипольцах, семитах и нардепах-трипольеведах» (2004) прямо заявлял, что «трипольская версия происхождения украинского народа — типичный пример исторического мифотворчества, поскольку противоречит научным фактам. Она является порождением искреннего патриотизма, понятного недоверия к официальной науке, а также любительства и постколониального комплекса неполноценности. Польза Украинскому государству от этого псевдонаучного, квазипатриотического жанра сомнительна, а вред – очевиден».

Однако для многих кандидатов украинских наук трипольцы однозначно «украинцы», поскольку они являлись «автохтонами современной Украины и жили на своей земле с эпохи неолита». Именно трипольцы заложили основы этнографической культуры «украинского народа» и были подлинным столпом древнейшей мировой цивилизации, «страной одновременно сельской и городской, с широкими культурными связями с Придунайской областью, Закавказьем, Средиземноморьем, Малоазийскими странами, Месопотамией и, возможно, даже с Египтом». Пораженный этим чудным видением «прирожденный украинец» впадает в настоящий транс и в неудержимом творческом экстазе начинает любовно реконструировать интуитивно постигнутое далекое прошлое своей древней страны.

Однако затем под пером этих «ученых мужей» украинские земледельцы Триполья непостижимым образом преображаются в украинских кочевников, которые лихо садятся на боевых коней и разносят славу о Великой Украинской державе во все концы древней Ойкумены. В воображении самостийных фантазеров украинские кочевники доскакали до легендарного Гомера, который в своей знаменитой «Одиссее» оставил «первое из известных нам упоминаний об украинцах, которые были активными участниками Троянской войны». Как верно отметил выдающийся российский лингвист, академик А.А.Зализняк, автор блестящей научной работы «Из заметок о любительской лингвистике» (2010), для всех здравых ученых гомеровский термин «teukroi» однозначно означал «троянцев», но только не для их украинских «коллег». Для целого ряда нынешних докторов и кандидатов украинских наук это «те укры», то есть «украинцы». Причем, этих не долечившихся пациентов психбольницы совершенно не смущает, что в кириллической транскрипции «teukroi» это «тевкры», а не «теукры», но это такая мелочь, на которую даже не следует обращать внимание.

Пришпилив к «украинской истории» еще одно тысячелетие, отцы-основатели новой самостийной истории искусно направляют свою фантазию в новое русло и выдвигают на историческую сцену в коллективной роли «украинцев» очередных актеров – скифов, которые несли на себе печать украинского национального гения, с присущими ему геополитической широтой и вселенским размахом деятельности:

«Украина в первой половине последнего тысячелетия до нашей эры была империей. Она покорила себе просторы до Оби, она захватила Ниневию и держала ее в своих руках». Пространства «украинской империи» необъятны, охватывая практически всю Евразию. Куда там древним грекам или даже знаменитым своими походами римлянам. На фоне «украинского империализма» их экспедиции – детские прогулки на соседнюю улицу и обратно. Причем их совершенно не смущает, что скифы были ираноязычным народом, а современными носителями этого языка являются иранцы (персы), пуштуны, таджики, белуджи и другие азиатские народы, но ни как не украинцы.

Но не только грандиозными завоеваниями отметили себя древние «украинцы». Нет, не запустели живописные украинские хаты, все так же идут среди золотых полей пшеницы украинские волы, дружно взлетают мотыги украинских пахарей, трудами которых только и держится человечество: «Древний мир в эпоху перед Рождеством Христовым кормится украинским хлебом. Не будь хлебных поставок с «Украины» ни одна древняя цивилизация не только не смогла бы существовать, но и вряд ли бы зародилась. Началось Великое переселение народов. «Украина как раз оказалась в центре этого хаотического и, казалось, бесконечного передвижения огромных человеческих масс». Под ударом варваров пал «Вечный Рим», подлинный владыка древнего мира. Культурный расцвет сменяется упадком, а затем и глубочайшим регрессом во всех отраслях общественной жизни, тотальной материальной разрухой, резким сокращением населения и его полным одичанием. Европа в своем развитии отброшена на несколько веков назад. Античная цивилизация, одарившая мир непревзойденными свершениями человеческого духа, канула в вечность. Но в бушующем вокруг хаосе и разрухе «Украина» – единственный цветущий оазис, население ее быстро растет, достигая по подсчетам украинских «ученых», «нескольких миллионов человек». Но самое главное, этот оазис консолидируется «в тех самых территориальных границах, которые со временем станут этнографическими границами украинского народа».

Если академическая украинская наука такова, а цитированные выше В.М.Щербакивский, В.В.Петров и О.Субтельный – как-никак «профессора» украинских наук, то, что тогда говорить о кандидатах украинских наук или просто украинских прозаиках и публицистах, пишущих на исторические темы, — они пускаются во все тяжкие, неся такую околесицу, что о ней писать даже жутковато. Факты как таковые теряют всякое значение, на их место водружаются чудовищные по своей бессмысленности выдумки. Гоголевский АИ.Поприщин из «Записок сумасшедшего» в сравнении с данной публикой имел вполне здравый рассудок, который лишь немного переоценил свои возможности. Массовый, популярный вариант современной «научной» дисциплины «История Украины» рассчитан не просто на профана, а на абсолютно примитивного субъекта, не владеющего даже азами начального образования. И если профессорско-академические интерпретации прошлого идут на уровне фантастики и розыгрыша, то историческая публицистика уже ни чем не отличается от шизофренического бреда, явно свидетельствуя о психической неполноценности ее авторов.

Евгений СПИЦЫН