О псковской пехоте.

О псковской пехоте.

Олег Двуреченский на своей страничке ВКонтакте вывесил сообщение о прошедшем круглом столе о русской пехоте 14-15 вв.

В нём мне удалось поучаствовать. В целом по теме собираюсь сделать заметку позднее, после публикации стенограммы. Замечу только, что вопрос в первую очередь источниковедческий. Ибо «пехотное» и «всадническое» вооружение только в небольшой степени можно разделить, а тем более сложно утверждать, что, например, «вот этот явно пехотный топор» не использовался конным воином, когда он действовал в «судовой рати» или являлся оружием для защиты крепостей.

На круглом столе не присутствовал археолог Сергей Салмин, который в комментариях к названому сообщения Олега Двуреченского заметил, что у него другое мнение, отличающиеся от выводов участников. Поэтому стоит рассмотреть мнение этого историка, занимающегося военной археологией Пскова. Псковские летописи оставили много сведений по военной истории своего города, дающие большие подробности, чем большинство летописных сведений других регионов. Т. е. псковская военная система может в значительной степени разобрана, являясь примером региональной военной системы на русских землях (собственно, это, а не «критики оппонента», и является целью данной заметки)

Недавно вышла статья Сергея Салмина

«Комплекс вооружения XVI-XVII вв. из раскопок Псковского окольного города».

Статья по археологии, но мам излагается взгляд историка на псковское войско 15 в. по письменным источникам

«К началу XVI в. Псков обладал достаточно сильной и технологически развитой армией, включающей не только местные постоянные и ополченские формирования, но и наемные контингенты («жолнеры с пищалями») [ПСРЛ, 2003, с. 87], ландскнехты [Бессуднова. 2007. С. 182.]. Источники также называют наличие специализированных, предполагающих высокую степень профессиональной подготовки формирований – пищальников, арбалетчиков, наряда [Алексев, 2007]. Описание битвы в Устьях (1480 г.) перечисляет в составе псковского войска щитников, копейщиков, пищальников, доспешную и легкую конницу, что соответствует традиционной комплектации западноевропейских коммунальных ополчений и наемных рот этого периода [Пенской. 2010, с. 45-46]. Сообщения о военных операциях псковичей на протяжении

XV в. показывают, что в Пскове в это время существовала латная конница способная к ведению «копейного боя» в сомкнутом строю [ПСРЛ, 2000.с 153, Лобин 2011, с. 108].»

Ключевое утверждение, связанное с пехотной темой, это фраза о том, что летопись в 1480 г. описывает специализированные рода пехоты и кавалерии. Но что же сообщает Псковская Вторая летопись? «

И тогда князь, и посадники, и вси псковичи не терпящее дръзости поганых, вседше скоро на коня, ови в в доспесех, а иныи назы, токмо в кого что угодилося, или копие или оружие или щит, ови на конях, ови пеши, и стяги поимавше, скоро противу им выидоша и сташа на Устьях, и бе видети много множество людий, ихже не мощно исчести: и видевшее немци устрашишася, а псковичи видевшее немец убояшяся, и не съступишяся на бой, токмо сторожовой полк немецкый зашед пешцов пскович побиша 300 человек, а доспешная рать на конех того не видеша; и тако стояша с поранья до вечера

». Нет выделения «легкой конницы» — есть противопоставление пешей и конной рати в том, что последняя была «доспешной». О пищалях там не сообщается. Фраза «

ови в в доспесех, а иныи назы, токмо в кого что угодилося, или копие или оружие или щит, ови на конях, ови пеши»

— это создание образа массовой мобилизации, когда было много «неукомлектованных бойцов». «Доспех, щит, копья» — это давний летописный оборот, имеющий к тому связь и с переводными византийскими текстами. Означал он «полна паноплия». Ни о каких копейщиках и щитниках в тексте речи нет.

Нет в псковсих летописях и упоминаний об арбалетчиках. Единственное упоминание самострела – под 1408 г. о трофейных немецких самострелах. Это не значило, что псковичи самострелы не употребляли (об их широком использовании однозначно говорит археология) – это специфика текста (о стрелах в псковских летописях тоже не говорится до 1471 г., хотя пороки и пушки упоминались не раз). Самострелы у псковичей упоминаются в московском летописании под 1477 г. о походе на Новгород – как часть наряда (рядом с пушками и пищалями – псковская летопись в данном случае наряд характеризовала только словом «пушки»). Т. е. факта существования псковских арбалетчиков, участвующих в полевых сражениях, нет. Можно уверенно говорить, что арбалет использовался при осаде и обороне крепостей – остальное будет только предположением. А так укороенение на русских землях использования боевого сложного лука сделало неактульным использование арбалета в полевых боестолкновениях, т. е. до появления пищалей не было оружия, которое бы требовало формирование специаного рода войск.

Замечу, что ссылка на летопись в подтверждение тезиса «

в Пскове в это время существовала латная конница способная к ведению «копейного боя» в сомкнутом строю»

выводит на описание сражения 1463 г. «

псковичи удариша на немцы на Колпиной реце, противу церкви, не стоя ни часу, передовые люди Псковского полка, и бысть ту сеча велика, и немцы не успеша ничтоже и устремишася на бег, и вся сила Псковская поидоша по них, овы секучи, а иные бодучи

». «Удариша», «сеча», преследование с «секучи и бодуша» — это обычное описание боя, хорошо известное и по другим русским летописям. А в данном случае описывается внезапная атака передового псковского отряда, обратившая противника в бегство до подхода основных сил. Вполне типичное столкновения для псковско-ливонских войн. О «латности» и «копейности» подобные сообщения ничего не говорят. В целом по псковским летописям хорошо видно, что конная рать «первого уровня мобилизации» была доспешной (как и во всех других русских землях), но никакой особой «латной»/ «сверхдоспешной» конницы не выделяется. А о копьях псковское летописание до 1480 г. (выше приведенной сообщение) даже не упоминает (опять специфика источника, но в любом случае прямой вывод из летописи о «копейности» не сделать).

При этом псковские летописи дают хорошую картину о роли «пешей рати» даже на такой «воюющей» и сталкивающейся с передовыми технологиями окраине, как Псковщина. Упоминание пешей рати в 1480 г., процитированной выше, показательно тем, что использовали её при вторжении неприятеля, выдвинули только на дистанцию короткого марша, в сражении стояла вдали от конной рати (раз нападение немцев на пешцев она не заметила). Точно также характеризуется упоминание пешей рати в 1323 г. в сражении под Изборском – мобилизации при крупном неприятельском вторжении, непродолжительный марш, в бой пошла только конница, а пехота осталась на месте. Совсем прямо о роли пешей рати говорит лаконичное сообщение 1500 г.: собранные с сох доспешные конники пошли в поход, а «бобыли пешие люди» были мобилизованы, но остались на месте, хотя поход заключался в осаде города Торопца. Нет указаний на мобилизацию пешей рати и во время осады Выборга в 1495 г. (при этом говорится о мобилизации конной рати). Конный поход псковская рать совершала на Новгород в 1477 г., хотя была взята с собой артиллерия. Т.е. за пределы Псковской земли на рубеже 15-16 вв. мобилизовали только конную рать, даже если была осада. В 1501 г. есть практически документальное изложение, что после поражение в сражении на р. Серица, помимо полной мобилизации конной рати, молодшие люди выставили два третьего с щитом и сулицей. Эти пешцы участвовали в успешной обороне бродов на подступах к Пскову. Разумеется, у этой пехоты вооружение не ограничивалось щитом и копьем, но, что было ещё и, тем более, в каком количестве, можно только предполагать; а говорить о специализации «псковской коммунальной пешей милиции» совсем не приходиться.

Очень показательна кампания 1471 г. Тогда «вся псковская сила» «поехала из Пскова» (т. е. прямое указание на конный поход; мобилизация характеризовалась тогда, как набор «коней и доспехов», а о пешей рати не говорится) вторглась в новгородские волости на 50 верст, осаждала Вышегород, используя артиллерию. Одновременно 1,5-тыс. «добровольная рать» совершила отдельное вторжение в новгородские волости, на 20 верст. Но когда «воеводы и доспешные люди» ушли в рейд, то на стан напала новгородская рать. Она разгромила псковских охочих людей, потеряв всего несколько человек (был захвачен новгородец «на коне и в доспехе» — емкая характеристика нападавших). Добровольная рать спешно вернулась в Псков, а затем вернулась на поле сражение с подмогой в виде 120 кованных ратников – были похоронены 22 оставшихся на поле боя трупа псковских охочих людей. Т. о. мы видим массу «охочих людей» (на Псковщине тогда жило порядка 100 тыс., т. е. в добровольной рати было аж 1,5 процента населения), которая использовалась даже не для осады, а в грабительском коротком набеге, не предполагавшим столкновение с воинами противниками. Когда произошло столкновение с конницей противника, то эта масса людей не смогла показать свою боеспособность.

Традиция набегов «охочей рати» из числа неспособных служить в основной (конной) «силе» отмечалась давно. В июне 1341 г. «

псковичи пешцы, молодые люди, поедоша воевать Заноровья 50 муж

». Поехаша подразумевает речной набег. В марте 1463 «нерубленные охочие люди» видимо ходили в пеший набег, а в июле 1463 г. «они ходили в набег в Ливонию на 100 лодках. Последний подобный набег «добровольной рати» на лодках отмечен в 1501 г. Фактически и в марте и июле 1463, и в 1471, и в 1501 г. основная (конная) псковская сила вела непосредственно боевые действия, а «добровольная рать» просто грабила селения, не подразумевая возможность боестолкновения и не ставя цель отвлечь боевые силы противника (т. е. как такового стратегического взаимодействия не было –цель была только нанести дополнительный экономически ущерб противнику). Об одновременных речных и конных походах говорится в июне и августе 1407 г. (причем в последнем случае, лодейники, заметив немцев, побросали насады, убежали пешком; в тоже время конная рать вступила в сражении «подобного Ледовому и Ракоровскому» с вторгнувшимися немцами).

Следует отметить, что были речные походы псковичей с более серьезными задачами. Так в 1348 г. «

немцы поставиша город над Норовою против исада Псковского, и Псковичи подъемше всю свою область поехаше в лодьях об Иване посаднике, а иныи на конех, и приехавше в Норову к Немецком городку, и оступльше зажгоше примётом

». Т. е. основное псковское войско было в судах, и оно участвовало в боях. В 1459 «

князь псковской Александр Васильевич с посадники Псковскими и со псковичи ехавше в насадех и в лодьях на Озолицу, и шедше в немецкую землю такоже много людей мужей и жен пожгоша

». По формальному описанию – грабеж селений, но тут во главе сам князь и не один посадник (в речном походе «охочей рати» 1463 г. назывался только один посадник, а в остальных походах 1463 и 1471 г. «волонтеров» возглавляли воеводы из дьяков). Можно утверждать, что 1348 и 1459 г. на суда пересели псковские воины из «конной доспешной рати», а участие в этих флотилиях (особенно в первом случае) «молодших пеших людей» под вопросом.

Также о термине «охочие люди». Он мог означать и добровольцев из числа полноценных конных воинов, образовавших рейдовые отряды (1368, 1406, 1409 гг.).

Т. о. , как и в других регионах Руси, Псковская сила представляла собой «конных воинов» (при перволинейной мобилизации – доспешных), которые сражались они не только в конном строю, но могли действовать на судах, осуществлять осаду с использованием технических средств. Только такие воины участвовали в боевые походах за пределы Псковщины, даже если предполагалась осада. Характер Военной Границы приводил к тому, что пеший ландштурм не только существовал в теории, и даже не только использовался на стенах крепостей, но также, при крупном вторжении выдвигался на подступы к городам. Однако в бою они использовались ограничено, как дополнительная сила при обороне бродов и прочих «крепких позиций». Неспособные к конной службе жители Псковщины могли образовывать «добровльные рати» (во главе которых стояли полноценные воины), которые на речных судах или пешком (на расстоянии пешего перехода) грабили пограничных селян (подобные явления известны и в других русских регионах, но в пограничных землях они были наиболее распространены). Встречи даже с небольшими неприятельскими отрядами они избегали. И добровльные рати, и пеший ландштурм в случае боевого столкновения качеств не проявлял, практически во всех известных случаях терпел поражение. Но следует отметить, что в 1471 г. при разгроме новгородцами псковской добровльной рати, отмечается, что были захвачены «стяги и пищали». Это очень показательно – именно распространение огнестрельного оружия с одной стороны ставило задачу создать «специалистов», с другой – позволяло дать боевую ценность «неконнодоспешным». Массовые набеговые «охочие рати», т. е. большое число «черных людей», привычных хотя бы к «упрощенным» военным походам, в итоге не прошли для Псковщины бесследно – пропорционально населению она в 1-й пол. 16 в. выставляла очень большое количество пищальников, комплектуемых из неслужилого населения, но готовых идти в найм на «военные промыслы».

О Псковских ландскнехтах и жолнерах.

В указанной цитате из статьи С. Салмина упоминался как факт существования в Пскове формирований иностранных наемников – жолнеров и ландскнехтов. Собственно, иногородние («иноземцы») могли воевать как в составе «добровольной рати», так и в составе конной силы. Но об отдельных отрядах иностранцев прямых указаний нет.

В Псковской летописи при описании обороны Пскова в 1502 г. говорится, что во время вылазки действовали «псковичи и жолнеры с пищалями». Это наиболее раннее упоминание термина «жолнёр» в востчорусском нарративе. В посольских делах видно, что так в начале 16 в. могли называть не только польского солдата, но и немецкого (в договоре с Пруссией 1517 г. о русских субсидиях «простой жолнер» означал рядовой пехотинец). Как этот термин использовался в начале 16 в. в Пскове – можно только догадываться. Но слишком было странно, если бы летопись не пояснил необычное (иноземное) происхождение упомянутых «жолнеров». Т. к. единственное пояснение – «с пищалями», поэтому из всех вариантов наиболее подходит, что так называли первый вариант подразделений «пищальников» (тогда использовавшихся только при обороне города), которых сравнивали с подразделениями немецкой, польской и чешской пехоты.

Про ландскнехтов взят источник из статьи Бессудной о походах немцев на Псковщину в 1501-02 гг. Речь о том же походе немцев на Псков – о Смолинском бое. Это цитата из письмо комтура Тевтонского ордена в Ливонии его собрату (т. е. комтуру того же Ордена) в империи с описанием похода на псковскую землю. Т.е. это свидетельство участника похода. В статье дан перевод и оригинал текста. Первый натиск русских магистр отбил. «

Тут наш противник снова сильно ударил на нас с большим войском, особенно Dattern и ландскнехты, которые были у русских и были в первых рядах их построения

» (Do hylten sich unser feindt wider uns hart mit grosser were, sonderlich die Dattern und lantzknecht, der der Rewsz bey im hat und zuförderst in ir ordnung waren.). Они прорвались к знамени и оторвали у него кусок. Другой вариант перевода – «

Тогда держались наши враги против нас с великим сопротивлением, особенно Dattern и ландскнехты которых Русский (т. е. русские) имел у себя, бывшие впереди в их порядках».

Бессуднова перевала Dattern, как датчане. Dattern тогда называли деклассированные элементы, близкие ландскнехтам (поговорка Bettler, Dattern, Diebe schwinde Und Landsknecht helt man ein Gesinde.- Попрошайки, Dattern, воры и ландскнехты — все одна шайка). Есть предположение, что тут было искаженное «татары». Но для этой теории нужны примеры подобного искажения. Татары в русском войске в этом сражении не участвовали.

Можно при желании соединить данных «ландскнехтов» с летописными «жолнеры с пищалями». Однако в летописи участие последних названо только при обороне Пскова. Более того, с меньшей вероятностью подразумевается часть псковского войска – по Псковской летописи псковичи оказались дезорганизованы в результате грабежа обоза, и в основном бою их участие не описывается.

Кого тут комтур подразумевал – сказать так просто не получится. Для сравнения – в рассказе Герберштейна кусок знамени попал к русским вместе с перебежавшим в этом бою Хамерштетером. И Герберштейн, если бы ему был известен факт, что в русском войске в этом бою были западные наемники, не мог его не указать (все подобные факты он подчеркивал). Можно предполагать, например, что в изложении комтура таким образом отобразился переход в ходе боя Хамерштетера, возможно с некоторой группой пехотинцев. Может так назвал спешивающеюся группу всадников. Может просто своеобразный оборот речи… Поскольку источник не поясняет, что он имел ввиду — иностранных наёмников, «русскую пехоту», «специфически вооруженных» или иное «новое необычное явление», то с большой вероятностью ничего «уникального» не было. А тем более другие источники также ничего не говорят о неких «особых» отрядах в русском войске в этом сражении (только дети боярские и псковичи), то и строить соответствующие теории нет оснований.

О. Комаров

Ссылка на первоисточник
Рейтинг
( Пока оценок нет )
Загрузка ...
Исторический дискуссионный клуб