Реконструкция и рисуноки Михаила Горелика.
1. Древнерусский дружинник XIII—начала XIV в.
2. Монгольский латник XIII— начала XIV в.
3. Монгольский воин XIII— начала XIV в.
Осенью 1237 г. монголы начали подготовку к зимнему походу на Северо-Восточную Русь. Рашид-ад-Дин сообщает, что «осенью упомянутого года (1237) все находившиеся там (в Дешт-и-Кыпчак) царевичи устроили курултай и, по общему соглашению, пошли войной на русских». На этом курултае присутствовали как монгольские ханы, громившие земли буртасов, мокши и мордвы, так и ханы, воевавшие на юге с половцами и аланами. Для похода на Северо-Восточную Русь собрались все силы монголов.
Источники дают возможность примерно установить районы концентрации монгольского войска для похода на русские княжества. В письме-донесении (осень 1237 г.) венгерского монаха Юлиана сообщается, что монголы разделили «все войска, идущие в западные страны» на несколько частей: «одна часть у реки Этиль на границах Руси с восточного края подступила к Суздалю. Другая же часть в южном направлении уже нападала на границы Рязани, другого русского княжества. Третья часть остановилась против реки Дона, близь замка Воронеж, также княжества русских».
Стоянка монголо-татар «близь замка Воронеж» косвенно подтверждается русским летописцем. Согласно Тверской летописи, Батый до вторжения в пределы Рязанского княжества «зимоваша… подъ Черным лесомъ, и оттоле приидоша безвестно на Рязаньскую землю лесомъ». «Темные боры», которые были отлично известны летописцам и представляли собой заметные ориентиры в степях, южнее границ Рязанского княжества встречались только в пойме реки Воронеж или в междуречье Воронежа и Дона.
Низовья реки Воронежа стали осенью 1237 г. местом сосредоточения монгольских войск. Сюда подходили монгольские отряды, закончившие войну с половцами и аланами. Возможно, одновременно другая часть монголов (как сообщает Юлиан) собирались восточное, на границах Рязанского княжества, и впоследствии соединялась с группировкой, двигавшейся от Воронежа. Сообщение о концентрации монгольских войск на Волге, на суздальских рубежах, вызывает большие сомнения, так как русские летописцы ничего не сообщают о появлении монголо-татар с этой стороны, возможно, на северных границах Булгарии находились просто сторожевые монгольские заставы
В начале зимы монголы от «замка Воронеж» двинулись вдоль восточного края лесов, протянувшихся в пойме реки Воронеж, к границам Рязанского княжества. По этому пути, прикрытому лесами от рязанских сторожевых постов на правом берегу реки Воронеж, монголы «безвестно» прошли к среднему течению Лесного и Польного Воронежа, где и были замечены рязанскими дозорными; с этого момента они попали в поле зрения русских летописцев. Сюда же подошла другая группировка монголов, отмеченная Юлианом «у пределов Рязанских».
Только соединением двух монгольских ратей и необходимостью в связи с этим устройства войск можно объяснить неожиданную и, видимо, довольно продолжительную стоянку «на Онузе», отмеченную летописцами. Место стоянки «на Онузе» можно предположить в районе среднего течения рек Лесной и Польный Воронеж, возможно, между ними, против широкого (15—20 км) прохода в массиве лесов, тянувшихся дальше по Лесному Воронежу. Через этот проход в лесах татарская конница могла вырваться на просторы Рязанского княжества, пройти на притоки реки Прони и далее на Рязань.
Отсюда Батый направил к Юрию Рязанскому посольство с требованием покорности и дани: «послаша послы своя, жену чародеицу и два мужа с нею ко княземъ Рязаньскимъ, прося оу нихъ десятины во всем». Далее летописцы сообщают о большом совете рязанских князей, на котором присутствовали великий князь рязанский Юрий, князья муромские, пронские и «прочие князья местные и бояре и воеводы, и начала совещевати».
Рязанские князья проявили осторожность. Стараясь не раздражать агрессора, они разрешили татарским послам поехать во Владимир, а к Батыю было отправлено ответное посольство во главе с князем Федором Юрьевичем «с дары и молениями великими, чтобы не воевал Рязанския земли». Одновременно к великому князю Юрию Всеволодовичу во Владимир и в Чернигов были отправлены рязанские послы с просьбой о помощи. Князь Михаил Всеволодович Черниговский отказал в помощи, мотивируя это тем, что «резанские с ними на Калк не пошли», также и Юрий Всеволодович не повел свои полки в Рязань «самъ не поиде, ни посла къ нимъ, но восхоте самъ о себе с Татарами брань сътворити», тем самым оставив своих рязанских вассалов один на один с монголами.
Посольство Федора Юрьевича закончилось трагически – он был убит вместо со всеми своими людьми по приказу Батыя. «Повесть о разорении Рязани Батыем» видит причину этого в том, что князь отказал дать «рязаньских князей тщери или сестры на ложе», это вполне правдоподобно – монгольские ханы часто требовали и получали (как в войнах с чжурчжэнями и тангутами) знатных принцесс из домов правителей покоренных народов в виде своеобразного знака заключения соглашения о мире и подчинении.
По словам, которые Рашид-ад-Дин приписывал Чингисхану «[Величайшее] наслаждение и удовольствие для мужа состоит в том, чтобы подавить возмутившегося и победить врага, вырвать его с корнем и захватить все, что тот имеет; заставить его замужних женщин рыдать и обливаться слезами, [в том, чтобы] сесть на его хорошего хода с гладкими крупами меринов, [в том, чтобы] превратить животы его прекрасноликих супруг в ночное платье для сна и подстилку, смотреть на их розоцветные ланиты и целовать их, а их сладкие губы цвета грудной ягоды сосать!» Гордый ответ рязанского княжича звучит как ответ всех рязанских князей оказавшихся один на один с монголами: «коли насъ не будетъ всехъ, то все то ваше будетъ!»
После получения вестей о гибели князя Федора, его жена Евпраксия с сыном Иваном на руках «ринуся из превысокаго храма своего», разбившись насмерть вместе с сыном. Рязанский князь Юрий Ингваревич, узнав о гибели сына, охваченный горем и ненавистью выступил против монголов: «князи же Рязаньстии, Юрий Иньгваревичь и брата его Олег и Роман Иньговоровичи, и Муромские князи и Проньские хотеша с ними брань створити, не вьпустячи в свою землю, и выидоша противу них в Воронож.» Рязанские князья понимали, что только внезапная атака дает хоть какой-то шанс на победу, во всяком случае они собирались подороже продать свои жизни. Вероятно, они знали, что идут на смерть, но такую смерть они признавали почетной — в открытом поле и против армии, которая покорила пол мира.
В первой половине декабря 1237 г. где то на берегах Воронежа рязанские князья атаковали войска Бату-хана «и нападоша на нь». Судя по всему это было кровопролитное и упорное сражение – рязанские, пронские и муромские дружинники были умелыми воинами русского пограничья «начаша битися крепко и мужественно и бысть сеча зла и ужасна, мнози бо силнии полки падоша Батыеви». Но чуда не произошло, численный перевес монгольского войска был слишком высок «а Батыеве бо силе велице и тяжце: един бьяшеся с тысящею, а два — со тмою». Наконец, монгольская орда перемолола рязанские рати «одолеша их силныя полкы татарскыа».
Рязанское войско понесло огромные потери «удалцы и резвецы резанския, вси равно умроша и едину чашу смертную пиша, ни един от них возратися вспять: вси вкупе мертвии лежаша.» Погибли пронский и муромский князья, Олег Ингваревич был захвачен в плен. Князь Юрий Ингваревич смог спастись и «затворися» в Рязани, Роман Ингваревичь ушел в Коломну. Рязанские князья крепили новые рубежи обороны от монгольского нашествия.
По материалам:
Каргалов В.В. Русь и кочевники.
Храпачевский Р.П. Великий западный поход Чингизидов на Булгар, Русь и Центральную Европу.
Хрусталев Д.Г. Русь: от нашествия до «ига» (30—40 гг. XIII в.).
