К началу Первой мировой Австро-Венгрия не имела заморских колоний. Однако, по секретному соглашению со Вторым рейхом, должна была их получить после блистательной победы над странами Антанты. Так началась история одного из самых необычных военных подразделений габсбургской монархии.
Готовимся загодя
Для службы в колониях все европейские державы предпочитали иметь отдельные части из местных уроженцев под командованием белых офицеров. Колониальные рекруты не испытывали проблем с климатом и местными болезнями, были выносливы и неприхотливы.
К броску в Африку Австро-Венгрия решила подготовиться заранее. Не имея собственных колоний, она попросила своего германского союзника посодействовать. Берлин отнесся благосклонно к инициативе Вены, и весной 1913 года группа австро-венгерских военных под руководством полковника фон Треплова отправилась в немецкий Камерун для перенятия опыта и отбора кандидатов.
В октябре того же года в принадлежавшем Австро-Венгрии Триесте высадилась команда из 300 камерунских рекрутов и нескольких десятков переманенных у немцев чёрных унтер‑офицеров.
Африканцы продолжили путь на базу.
Изначально секретный лагерь для подготовки планировалось разместить в теплой Далмации (историческая область Балкан на территории современной Хорватии и Черногории — Прим. ред.). Но из-за желания военного министерства держать подразделение в тайне и следить за его прогрессом«из первых рук», всё перенесли в Винер-Нойштадт(ныне австрийский город на территории федеральной земли Нижняя Австрия), на базу Терезианской военной академии.
Тяжело в учении
Изначально австрийцы не видели в африканцах большой проблемы. Империю, в некоторых полках которой говорили сразу на трех-четырех языках, не пугали солдаты с другой культурой. Камерунцев, как обычных поданных империи, было решено научить 80 простейшим немецким словам и командам. А переманенные у немцев унтеры уже и так могли изъясняться на языке своих господ.
Новую часть назвали 1-м батальоном африканских стрелков. Командиром батальона стал фон Треплов, а роты приняли капитаны Куренной и Фаркаш, также совершившие вояж в Африку.
Первой проблемой, с которой столкнулись африканцы, стал климат. Промозглая австрийская зима совсем не подходила выходцам с жаркого континента. Чтобы не загубить дело в самом начале, рекрутов поселили в утепленные казармы и запасли побольше угля, чтобы держать там температуру не ниже 28 градусов. Боевую подготовку удалось начать только в апреле.
За прошедшие месяцы камерунцы освоились, оценили прелести настоящего венгерского гуляша и чешского пива, многие успели подучить не только немецкий.
Старший писарь батальона фельдфебель Ванек успел научить многих из них чешским и польским ругательствам.
В июне 1914 года батальон в обстановке абсолютной секретности посетил император Франц-Иосиф. Гвоздем программы визита стало исполнение камерунцами своего национального воинственного танца, закончившегося троекратным«Хох нашему славному кайзеру». По легенде, Франц-Иосиф хлопал в ладоши от удовольствия и был по-настоящему растроган.
Война
С началом войны батальон оказался надолго забыт — стало не до африканских колоний. Рекрутов даже предложили вернуть немцам. Те рассматривали идею отправить их Леттову-Форбеку (командующий войсками кайзера во время Африканской кампании Первой мировой — Прим. ред.) в качестве подкрепления на каком-нибудь блокадопрорывателе, однако отказались от этой мысли.
Несколько раз камерунцы даже писали коллективные письма с просьбой направить их в действующую армию, однако долгое время к ним не прислушивались.
И всё же они сумели проявить себя. В битве при Капоретто (ныне община Кобарид в западной Словении, неподалёку от итальянской границы. — Прим. ред) в октябре 1917-го африканских стрелков использовали в качестве ударной силы в первой волне наступления.
Вот как вспоминал об этих событиях чешский сапёр по фамилии Водичка из приданного камерунцам саперного подразделения:
«Они вышли из окопов бесшумно, как пантеры, лишь в последнем прыжке в итальянские окопы они закричали что-то на своём варварском языке. Но не каждый африканец виноват в том, что он африканец. Они были отважными парнями».
Чернокожие рекруты показали, что значит первобытный напор: их батальон в одиночку смог захватить три линии окопов противника и четыре опорных пункта вместе с богатыми трофеями. Но удар дался им дорогой ценой. Две трети батальона занесли в списки потерь, в том числе почти всех работавших с африканцами офицеров, заменить которых было невозможно. Остатки батальона вывели в тыл.
Судьба, покрытая мраком
Тяжёлые потери и ухудшающееся снабжение тяжело подействовали на боевой дух африканских стрелков. В их рядах даже начали курсировать социалистические буклеты, а в батальоне(теперь сведённом в одну роту) появился подпольный марксистский кружок.
С началом революционного хаоса и распада империи рекруты самораспустились, и следы большинства из них оказались потеряны. Кого-то, по слухам, видели среди бойцов венгерской красной гвардии. Кто-то ещё много лет работал кельнером в одном из пражских ресторанов.
Австрийский энтомолог доктор Сагнер, впрочем, рассказывал: во время экспедиции вглубь Африки — уже в 30-е годы — он лично слышал, как бригадир носильщиков«костерил своих несчастных подчиненных на такой смеси немецкого, чешского и венгерского, какой я не слышал от своего фельдфебеля в Карпатах».
Были ли это кто-то из африканских стрелков? Кто знает….
