Западное людоедство

Западное людоедство

«Сказка о сусальной Европе и варварской Москве есть сознательная ложь. Безсознательной она не может быть: факты слишком элементарны, слишком общеизвестны и слишком уж бьют в глаза…» [Солоневич И. Народная монархия. Наша страна. Буэнос-Айрес, 1973, с. 435].

«Вспомним европейскую обстановку петровских времен. Германия только что закончила Вестфальским миром 1648 г. Тридцатилетнюю войну, в которой от военных действий, болезней и голода погибло три четверти населения страны» [Солоневич И. Народная монархия. Наша страна. Буэнос-Айрес, 1973, с. 432].

В результате этой столь свойственной именно Западу борьбы всех против всех Германия, например, просто в тот момент перестала существовать:

«…население восемнадцатимиллионного народа было низведено к четырем миллионам…» [Башилов Б. История русского масонства. Книга 2-я. Выпуск 3-й и 4-й. МПКП «Русло» ТОО «Община». М., 1992, с. 68].

И вот какую направленность имела эта жесточайшая истребительная война:

«…католики истребляли в массовом порядке протестантов, а протестанты католиков…» [Зеньковский С.А. Русской старообрядчество. Том II. Духовные движения семнадцотого – девятнадцатого века. Институт ДИ-ДИК. «Квадрига». М., 2009, с. 538].

Вот что сообщается, например, в биографии Патрика Гордона, одного из иноземных учителей Петра, о его службе в такого вот западного образца армии:

«Шесть лет он вел жизнь наемного ландскнехта; сражения чередовались с грабежами мирного населения» [Патрик Гордон. Шотландский наставник Петра I и его «Дневник». Цит. по: Вопросы истории, № 9. 1994, с. 162].

И вот по какой причине происходили эти безчисленные грабежи:

«Воины, не получая ни гроша от правительства, вынуждены были промышлять подобным образом» [Passages from the Diary of General Patrick Gordon of Auchleuchries in the Years 1655–1699. Lnd. 1968, с. 17].

А воевал Патрик Гордон шесть лет: то на стороне шведов против поляков, то, как попадал в очередной раз в плен, на стороне поляков против шведов. А эти вполне на Западе узаконенные грабежи, что и понятно, связаны были и со всеми иными «прелестями», когда в чей-либо дом, нежданно, врывались вооруженные разбойники. Потому сопровождаемые при этом убийства и изнасилования мирных граждан являлись всеми узаконенными атрибутами той страшной эпохи, превозносимой сегодня какими-то просто маньяками по обожествлению Запада до небес — что убежденными марксисто-ленинистами, что их противниками по учреждению некоего «общественного строя» — демократами.

На самом же деле:

«…то было время повсеместных злоупотреблений, жестокостей и вымогательств, когда в походе или на постое офицеры и солдаты обращались со своим народом немногим лучше, чем неприятель…» [Патрик Гордон. Дневник 1659–1667. Наука. М., 2002, с. 239].

А вот эпизод западного образца все уши нам пробуравившей некой такой безукоризненной их честности и порядочности по отношению к добровольно сдавшимся понадеявшимся на их слово неприятелям. По требованию шведского полковника Кёнигсмарка, как повествует все тот же Патрик Гордон в своем дневнике за 1655 год, запершиеся в Лянскоронский замок поляки:

«…сдали замок на его милость. Однако, схватив их, он приказал перевешать всех, около 400 человек…» [Патрик Гордон. Дневник 1635–1659. Наука. М., 2001, с. 50].

То есть для западного образца «порядочности» таковой поступок был делом весьма и весьма приобыкновенным. Понятно дело, начальство его несколько пожурило, дескать, был он не совсем прав. Но и не более того. И все потому, что сам этот начальник, в свою очередь, но чуть ранее того, перевешал уже своих собственных солдат и офицеров чуть более все тех же 400 человек. И все нормально. Пусть и его, в свою очередь, за таковой не слишком благовидный поступок и пожурил король Швеции. Но даже с должности не снял. И все потому, что их нравы были в ту пору таковыми.

Но и поляки отвечали шведам практически все такими же доказательствами своего вероломства, сидящего в их внутренностях с утробы матери:

«Ландграф Фридрих Гессенский… который женился на сестре Шведского короля, подошел к Косцяну в Великой Польше и выслал вперед своего секретаря и трубача. Когда те не вернулись, он сам поехал дальше и, допущенный туда со всеми знаками почтения, был убит выстрелом при самом въезде» [Патрик Гордон. Дневник 1635–1659. Наука. М., 2001, с. 52].

Шесть лет, с 1655 по 1661 год, участвуя в этой резне, Патрик Гордон был свидетелем и участником подобного рода событий, указывающий на всю пещерность и каннибализм культуры тех времен народов Запада.

Вот, например, как выглядела возможность продолжения военных действий Польшей против Швеции в 1658 г.:

«В нижней палате не хотели и слышать о каких-либо поборах, налогах или контрибуциях; все ссылались на неспособность и невозможность [тому]» [Патрик Гордон. Дневник 1635–1659. Наука. М., 2001, с. 130]. 

То есть страна, хоть и вступилась в тот момент за нее Австрия, а Бранденбург порвал союз со Швецией, была разграблена к тому времени просто до крайней степени. И ни о какой возможности произведения с ее населения дополнительных поборов уже и речи не велось.

А вот что сообщает полустолетием ранее описываемых Гордоном событий, причем, также о польско-шведском военном противостоянии, но уже в Прибалтике, рижский бургомистр Франц Ниенштедт (1601 г.):

«…у бедных поселян под пыткой вывертывали члены, клали на огонь и жгли, чтобы они не могли ничего утаить от жестоких мучений, они должны были вырывать из земли все, что спрятали; у них отбирали даже хлеб из печи и изо рта, снимали одежду с тела; у них не осталось ни горшка, ни котла, в котором бы они могли сварить какой-нибудь травы с поля, они растирали в лотках и корытах зеленую траву горячими камнями и глотали ее без соли и запивали холодной водой, должны были лежать на свету нагими; у них не осталось ни одного топора, которым можно было бы срубить хоть полено топлива. Оттого они распухли как колоды; все хаты, деревни, дороги, по которым шли войска, были полны трупами мужчин, женщин и детей, так как ни собаки при дороге, ни птицы небесные, ни дикие звери не могли жрать всех трупов» [Ниенштедт Ф. Ливонская летопись Франца Ниенштедта бывшего рижсого бургомистра и королевского бургграфа // Сборник материалов и статей по истории Прибалтийского края. Том III–IV, 1880–1883, с. 112–113].

Но и столетием позднее, уже в эпоху Петра, нравы европейцев бытовали все такими же,   именуемыми нами людоедскими.  Вот что пишет о международной обстановке тех времен Иван Лукьянович Солоневич:

«Во время Петра Европа вела тридцатилетнюю войну за испанское наследство, которая была прекращена из-за истощения всех участвующих стран, ибо и Германия, и Франция снова стали вымирать от голода» [Солоневич И. Народная монархия. Наша страна. Буэнос-Айрес, 1973, с. 432].

То есть Солоневичем сообщается, что подобное же варварство здесь уже когда-то господствовало и до этого. И вот чем обычно вымирание от голода в этой модной на сегодняшний день Европе обычно сопровождалось. Вот что сообщает о последствиях голода в Северной Европе в 1605 г. французский писатель де Ту:

«Мясом сыновей, убитых голодом, питались родители везде, безнаказанно, после того, как они переели всех кошек, крыс и других нечистых животных. Голод разорвал все узы любви, погасил все чувства природы и благопристойности… уже не хлеб, мясо человеческое лежало на рынках; туда свозили трупы кто только мог: родные продавали родных, отцы и матери сыновей и дочерей, мужья своих жен» [Де Ту. Сказания. Цит. по: Сказания современников о Дмитрии Самозванце. Т. 2. СПб., 1859, с. 328].

То есть даже в данной ситуации делали свой столь сегодня модный бизнес!

Но и полтора века спустя нравы европейцев оставались все теми же:

«После ужасов Тридцатилетней войны, распрей и революций первой половины столетия Европа не смогла обрести покой…» [Патрик Гордон. Дневник 1659–1667. Наука. М., 2002, с. 234].

И вот с чего начала она вторую половину этого злосчастного столетия:

«…трагичными были 50-е годы для Речи Посполитой, которая… стояла на краю гибели; “Потоп” унес жизни почти половины ее обитателей (Kochowsri Wespazjan. Lata Potopu 1655–1657. Wyd. A. Kersten Warszawa, 1966)» (там  же).

Однако ж кинем взгляд на то, как даже не в прежние варварские эпохи, под определение которых и подходит столь воспеваемый пропагандой XVII век, но и много позже, во времена Петра, расхваливаемая сегодня до небес, в качестве примера для подражания, выглядела все та же Западная Европа. Окинем мимолетным взором, что пришлось увидеть послу России в Голландии, Андрею Матвееву, когда ему довелось предпринять путешествие в Париж. Вот как выглядела южная в то время Испанская Голландия:

«Ахтебург. Того ж дни посол обедал в местечке брабантском… едва потребная пища могла найтись в нем… От вышеупомянутого городка Оуденбуса жилье почалося самое плохое, и народ попремногу во всем скудный, который нарочно по дорогам, видя приезжающих, ждут и многолюдством бежит с великими докуки прося милостыни» [Матвеев А.А. Записки Андрея Матвеева. Цит. по: Русский дипломат во Франции. Наука. Л., 1972, с. 35].

А вот что он же сообщает о Франции:

«…поселянство в тех селах, от поборов королевских изнуренное, в конечной пребывает скудости…» [Матвеев А.А. Записки Андрея Матвеева. Цит. по: Русский дипломат во Франции. Наука. Л., 1972, с. 45].

Так что и во времена Петра никакого рая Западная Европа собою не представляла. Но несколько ранее там вообще такое творилось, что если бы все то же случилось в ту пору и у нас, то русского народа, как нации, давно уже и на свете не существовало бы.

«За сто лет до Петра 16 февраля 1568 г. Святейшая инквизиция осудила на смерть всех жителей Нидерландов, и герцог Альба вырезывал целые нидерландские города» [Солоневич И. Народная монархия. Наша страна. Буэнос-Айрес, 1973, с. 432].

Уточним:

«Герцог Альба уничтожил при взятии Антверпена 8 000 и в Гарлеме 20 000 человек» [Манягин В. Апология Грозного Царя. Издательство «Библиотека Сербского Креста». М., 2004, с. 16].

«…а всего в Нидерландах испанцы убили около 100 000» [Манягин В. Апология Грозного Царя. Издательство «Библиотека Сербского Креста». М., 2004, с. 207].

Но не только в Нидерландах:

«Иоганн Тилли, еще один полководец Католической лиги, овладев со своими войсками Магдебургом, уничтожил всех его жителей, а это 30 тысяч человек, и полностью сжег город» [Грачева Т.В. Когда власть не от Бога. Издательство «Зёрна-Слово». Рязань, 2010, с. 245].

Но не следует во всех вышеприведенных страшных цифрах убийств европейцами европейцев винить лишь католиков. Ведь как герцог Альба, так и Иоганн Тилли вовсе не представляет собою что-то из ряда вон выходящее в том мире чужебесия, в который окунулась Западная Европа в эпоху так называемого Возрождения:

«Его противники — Протестантский союз и шведы соревновались с ним в жестокости. Ужасы войны сопровождались голодом. Нередки были случаи каннибализма. В немецкой земле Гессен были стерты с лица земли 17 городов и 300 сел, в Чехии из трехмиллионного населения уцелело только 800 тысяч человек» (там же).

Тут важно отметить и те варварские методы, которыми производились подобные «зачистки»:

«Повешенные и сожженные люди, обрубки рук и ног, раздавленные между блоками… Все это делалось среди бела дня, и никого это ни удивляло, ни поражало» [Манягин В. Апология Грозного Царя. Издательство «Библиотека Сербского Креста». М., 2004, с. 15].

«Нидерланды были разорены. Голодные массы на улицах рвали в клочки представителей власти — власть отвечала казнями. Тот саксонский судья Корпцоф, который казнил 20 тыс. человек, — это только в одной Саксонии! — двадцать тысяч человек, а Саксония была не больше двух-трех наших губерний, помер перед самым приездом Петра в ту Европу, которая, по Ключевскому, воспитывалась без кнута и застенка — в 1666 году. Я не знаю имен его наследников и продолжателей, — на самого Корпцофа я натолкнулся совершенно случайно — но эти наследники были наверняка. Сколько людей повесили, сожгли или четвертовали они?

В Англии, куда направил свои стопы Петр из Саардама, при одной Елизавете было повешено и казнено другими способами около девяноста тысяч человек. Вся Европа билась в конвульсиях войн, голода, инквизиции, эпидемий, в том числе и психических: обезумевшие женщины Европы сами являлись на инквизиционные судилища и сами признавались в плотском сожительстве с дьяволом. Некоторые местности в Германии остались в результате этого совсем без женского населения» [Солоневич И. Народная монархия. Наша страна. Буэнос-Айрес, 1973, с. 432–433].

Здесь нужно бы добавить: исповедующие культ сатаны женщины говорили правду, а инквизиция лишь сдерживала необыкновенно буйный всплеск выпестованного эпохой «Возрождения» сатанизма, заменившего собою христианство в Западной Европе. Сегодня сатанизм процветает в Америке, где никакой инквизиции и в помине не существует. К чему это может привести мир теперь?

Вот чем отмечены вехи пути Запада к его сегодняшнему состоянию полной и безповоротной деградации:

«…почти все население обширной средневековой Вестфалии имело шанс попасть в руки безжалостной Фем (Суды в средневековой Западной Европе. Фемида — греческая богиня правосудия) …» [Гершензон А.М., Довнар-Запольский М.В., Кульман Н.К., Мельгунов С.П., Тарле Е.В., Херасков И.М. и др. Масонство в его прошлом и настоящем. Издание «ЗАДРУГИ» и К.Ф. Некрасова. Репринтное воспроизведение издания 1914 года. Том I. СП «ИКПА». М., 1991, с. 244].

И это немудрено — ведь Фем карала практически за все:

«…можно найти, например, решение преследовать тех, кто “выступает против чести и правосудия”» [Гершензон А.М., Довнар-Запольский М.В., Кульман Н.К., Мельгунов С.П., Тарле Е.В., Херасков И.М. и др. Масонство в его прошлом и настоящем. Издание «ЗАДРУГИ» и К.Ф. Некрасова. Репринтное воспроизведение издания 1914 года. Том I. СП «ИКПА». М., 1991, с. 244].

А такая формулировка грозит смертью любому. Теперь понятна эта самая пресловутая немецкая аккуратность! За какую-нибудь мелкую неряшливость: плохо проглаженную сорочку, латку на не совсем приличном месте, изношенные старые башмаки, вышедший из моды галстук — за любое малейшее нарушение безукоризненности следования этикету могли придраться судьи священной фем, объявив человеку смертный приговор за выступление против «чести»!

Но и с приходом так называемой эпохи «Возрождения» мрачное средневековое «правосудие» никуда не исчезло:

«Как написано в биографии герцога Юлиуса де Селя, в 1608 году на церемонии, называемой “Закон Фем”, “обязаны были собираться все местные жители, чей возраст превышал двенадцать лет. Они рассаживались прямо на земле, посредине ставили столы, за которые садились местный феодал и его советники. Судьи докладывали о преступлениях и оскорблениях; они расхаживали среди собравшихся жителей с белой указкой и ударяли обвиняемых по ногам. Кто… чувствовал себя виновным в серьезном преступлении, имел право встать и покинуть родные места в течение суток; но если он получал удар указкой в третий раз, то неизбежно появлялся палач, пастор исповедовал виновного, а затем его ждало ближайшее дерево”… а его тело бросали хищным животным и птицам» [Гершензон А.М., Довнар-Запольский М.В., Кульман Н.К., Мельгунов С.П., Тарле Е.В., Херасков И.М. и др. Масонство в его прошлом и настоящем. Издание «ЗАДРУГИ» и К.Ф. Некрасова. Репринтное воспроизведение издания 1914 года. Том I. СП «ИКПА». М., 1991, с. 246].

Теперь становится понятным, откуда в Западной Европе в те времена развелось столько бродяг! Ведь лишь сумасшедший, уже получив два удара указкой, станет дожидаться третьего!

Однако ж срывали их в бега с насиженных мест лишь затем, чтобы убить этих людей более безнаказанно:

«…в Средние века на европейских дорогах стояли патрули, и “попавшихся бродяг”, то есть тех, кто не мог доказать, что он местный арендатор, тут же вешали» [Паршев А.П. Почему Россия не Америка. Крымский мост — 9Д, Форум. М., 2000, с. 397].

Но здесь не следует чрезмерно удивляться. Ведь по части безнаказанного убиения людей Запад имеет несомненный опыт, прекрасную вышколенность катов и необычайную надежность в исполнении приговоров.

У нас же в кои-то веки не то чтобы за кражу носового платка, но за государственную измену с угрозой покушения на жизнь членов правящей династии решили все же предать смертной казни пятерых масонов-декабристов, причем:

«Сообразуясь с монаршим милосердием, в сем деле явленным смягчением казней, Верховный уголовный суд… приговорил: “Вместо мучительной смертной казни четвертованием… преступников за их тяжкие злодеяния повесить”» [Марич М. Северное сияние. Книга вторая. «Вышэйшая школа». Минск, 1987, с. 125].

То есть сама кара была уже изначально максимально по возможности смягчена. И вот:

«Во время казни на виселице оборвались две веревки. Один из декабристов бросил в сердцах: несчастная Россия — вешать и то не умеют!» [Воробьевский Ю. Соболева Е. Пятый ангел вострубил. Издательский дом «Российский писатель». М., 2003, с. 128].

«Веревки оборвались, что ли? — хрипло спросил Чернышев.

— Никак нет… они, должно, отсырели… и телеса соскользнули…» [Марич М. Северное сияние. Книга вторая. «Вышэйшая школа». Минск, 1987, с. 139].

Так что дело не в неряшливости или разгильдяйстве штатных катов этой самой «несчастной России», и даже не в попытке темных сил оставить в живых своих подручных. Тут скорей наоборот: оставшиеся в тени фактические организаторы сорвавшегося переворота желали понадежней отделаться от неудачливых исполнителей с треском провалившегося мероприятия по смене самодержавной власти на революционный богоборческий режим, который четырьмя десятилетиями ранее им удалось установить в несчастной Франции. А чуть не сорвавшаяся казнь лишь подтвердила вопиющий непрофессионализм наших карательных органов в деле приведения в исполнение смертного приговора, являвшегося в нашей якобы деспотической стране чрезвычайно редким на тот момент явлением. А без хорошей практики, что и естественно, профессиональные навыки не приобретешь. Что и стало ясно во время казни декабристов.

 «Да, не поднаторели. Не то что в “альма матер” демократии и масонских лож — туманном Альбионе. В те же самые времена там вешали за кражу, превышающую пять фунтов стерлингов. Даже детей!» [Воробьевский Ю. Соболева Е. Пятый ангел вострубил. Издательский дом «Российский писатель». М., 2003, с. 128].

То есть каты «старой доброй Англии», столь нам на все лады разрекламированной в качестве передовой цивилизованной державы того времени, вешали детей не во времена кровавых деяний Вильгельма Завоевателя, а в середине вызывающего ныне у англичан приступы ностальгии по «хорошим временам» века — XIX-го!

Между тем и сами масоны эту невероятную жестокость родины своих лож достаточно однозначно подтверждают. Причем, не только когда речь идет о казни лиц, совершивших явные преступления. Но и о преступлениях, которые ну совершенно не вяжутся с их казалось бы материалистическими и просвещенными на тот день взглядами.

Розенкрейцер высоких степеней посвящения И.М. Херасков, свидетельствует: «В Англии еще в 1712 году вешали ведьм, а закон о них был отменен лишь в 1736 году» [Гершензон А.М., Довнар-Запольский М.В., Кульман Н.К., Мельгунов С.П., Тарле Е.В., Херасков И.М. и др. Масонство в его прошлом и настоящем. Издание «ЗАДРУГИ» и К.Ф. Некрасова. Репринтное воспроизведение издания 1914 года. Том I. СП «ИКПА». М., 1991, с. 12].

То есть Средневековье на туманном Альбионе подошло к своему по крайней мере узаконенному завершению лишь тогда, когда косточки Петра, заимствователя их людоедских традиций, давно превратились в прах.

У нас же первой женщиной, удостоенной виселицы, стала замешанная не в связях с потусторонними силами колдунья и даже не причастная к покушению на чью-либо жизнь заговорщица, но женщина, замешанная в цареубийстве  — Софья Перовская:

«первая женщина, возведенная на российский эшафот!» [Прокофьев В. Андрей Желябов. «Молодая гвардия». М., 1960, с. 361].

Это произошло лишь в 1881 г. А до этого женщин у нас не вешали — именно потому, что Средневековья у нас не было и в помине. То есть просто не было местностей, столь зараженных колдовством и чернокнижием, что требовалось бы учреждать безжалостные судилища инквизиции.

Что же Петр в таком случае ездил перенимать?

Так ведь именно то, что и век спустя у них отнюдь не только не выветрилось, но выветриваться вовсе не собиралось:

«Незадолго до декабристов в Британии казнили за инакомыслие некоего полковника Эдуарда Маркуса Деспарди и его друзей. Перед казнью им прочли следующее: “Каждый из вас будет взят из тюрьмы, и оттуда на тачках вас доставят на место казни, где вас повесят за шею, но не до смерти. Вас живыми вынут из петли, вам вырвут внутренности и сожгут перед вашими глазами. Затем вам отрубят головы, а тела будут четвертованы…” Надо думать, англичане все исполнили четко…» [Воробьевский Ю. Соболева Е. Пятый ангел вострубил. Издательский дом «Российский писатель». М., 2003, с. 128].

А вот как выглядела заграница, опять-таки, не во времена царя Гороха, но уже в 1758 г. Вот что в те времена врезалось в память особенного, увиденного подпоручиком русской армии Андреем Болотовым, въезжающим с нашей армией в те времена «мирную» Польшу. Не привычными взору его:

«Были то стоящие кой-где неподалеку от дороги виселицы с висящими на них повешенными людьми. Нигде, я думаю, столько людей не вешается, как в Польше. За маленькое воровство и кражу должен уже вор иттить на виселицу, и казнить его сим образом может не только всякое городское начальство и правительство, но и самые дворяне. Обыкновение, поистине, весьма странное и гнусное, а что всего удивительнее, не выполняющее далеко той цели, для которой оно вошло в употребление; ибо, несмотря на всю строгость сего за воровство наказания, воры все-таки в государстве не переводились и их все-таки было много. Но как бы то ни было, но мы, по непривычке своей, не могли никак без внутреннего содрогания и отвращения смотреть на сии виселицы, а особливо с людьми, повешенными на них давно и качающимися от ветра» [Болотов А.Т. Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков. В 3-х томах. Т. 1: 1738–1759. ТЕРРА. М., 1993, письмо 55-е].

И такое творилось в той самой стране, из подданных которой Петр I старался набирать себе духовенство, считая его куда как более ученым, нежели свое — российское. Дореволюционный историк А. Нечволодов по этому поводу сообщает:

«Замечательно, что такое невероятное падение и ожесточение нравов в Западной Европе происходило в то время, когда науки, искусства и ремесла достигли в ней весьма большого развития и ученые пользовались повсеместно огромным влиянием, а многие города славились своими высшими учебными заведениями — университетами, которые вмещали в себе по несколько десятков тысяч слушателей» [Нечволодов А. Сказания о Русской Земле. Книга 3. Государственная типография С.-Пб., 1913. Репринтное издание: Уральское отделение Всесоюзного культурного центра «Русская энциклопедия», «Православная книга». 1992, с. 92].

Но, увы, как выясняется, не впрок: от знания риторики и зачаточных основ пиитики в их нравах людоедства не поубавилось. По сию пору западная палочная дисциплина заключает в себе все приметы полной сохранности этой дикой человеконенавистнической «культуры». Ведь уже во времена Второй мировой войны в английской армии:

«…тайком от союзников применялись телесные наказания (удары плетью по обнаженным ягодицам)» [Пикуль В. Реквием по каравану PQ-17. «Роман-газета», №9 (991), 1984, с. 36].

Это в тот самый момент, когда русские солдаты, ни на миг не задумавшись, за други своя: грудью ложились на вражеские доты, летчики и танкисты шли на таран…

Англичане в это же самое время, как теперь выясняется, указывая на всю дремучесть своей рабовладельческой культуры, в кровь драли на конюшне плетками по ягодицам, стянув штаны, своих соотечественников, имеющих хоть на одну лычку меньше их самих!

Что тут скажешь?

Цивилизация…

И если в XX в. стало возможным производимые западными цивилизаторами убийства фиксировать на фотодокументах, то в более ранние периоды способы пыток, например, сдирание кожи, вытягивание кишок, четвертование, распиливание, было модно заносить на полотно. Все эти их кошмары можно сегодня лицезреть на картинах: Дюрера, Кранаха, Г. Давида и др.

Но не все народы на Западе подлежали наказанию: порке, четвертованию и казни через повешение. У судов фем:

«…были и исключения: …евреи, язычники и им подобные — так как они не достойны принадлежать к солидному и уважаемому обществу…» [Гершензон А.М., Довнар-Запольский М.В., Кульман Н.К., Мельгунов С.П., Тарле Е.В., Херасков И.М. и др. Масонство в его прошлом и настоящем. Издание «ЗАДРУГИ» и К.Ф. Некрасова. Репринтное воспроизведение издания 1914 года. Том I. СП «ИКПА». М., 1991, с. 244].

А остальных, значит, кто к этому пресловутому «обществу» имел неоспоримое право принадлежать, вешать всех подряд?!

Ну просто полная копия будущего СССР! Практически один в один!

«Официально эти ужасные трибуналы так и не были запрещены: разные монархи лишь пытались их реформировать. Утверждают, что суды святой Фем тайно действовали еще в XIX веке» [Гершензон А.М., Довнар-Запольский М.В., Кульман Н.К., Мельгунов С.П., Тарле Е.В., Херасков И.М. и др. Масонство в его прошлом и настоящем. Издание «ЗАДРУГИ» и К.Ф. Некрасова. Репринтное воспроизведение издания 1914 года. Том I. СП «ИКПА». М., 1991, с. 252].

«…последний распорядитель тайного суда — фрайграф умер в 1835 году, но еще долго преступления, которые совершались под покровом тайны в Германии, молва связывала с деятельностью тайных судилищ» [Голицын Ю. Тайные правители человечества или тайные общества за кулисами истории. «Золотой век». «Диамант». С.-Пб., 2000, с. 490].

Это о тайных убийствах людей. Публичные же судилища в Западной Европе, в частности — во Франции, были отменены лишь в 1939 году! 

Между тем, не подписавший и четырех тысяч смертных приговоров за полвека своего чрезвычайно насыщенного смутами и ересями правления Иван Грозный даже не оказался в числе русских правителей, зафиксированных в эпоху царя демократа Александра II в скульптуре: на памятнике в Новгороде в честь пришедшегося на то время юбилея — тысячелетия Руси.

«По подсчетам “советского” историка Р.Г. Скрынникова, жертвами “царского террора” стали три-четыре тысячи человек» (cм.: Скрынников Р.Г. Царство террора. СПб., 1992. Книга являет собой весьма знаменательное сочетание фактологической полноты с традиционной концептуальной безпомощностью). С момента учреждения опричнины до смерти царя прошло тридцать лет. 100 казней в год, учитывая уголовных преступников. Судите сами, много это или мало. Притом, что периодическое возникновение “широко разветвленных заговоров” не отрицает ни один уважающий себя историк» [Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев). Самодержавие духа. «Царское дело». С.-Пб., 1995, с. 154].

При этом и иной факт убедительно определяет всех этих единичных казней достаточно вескую причину. Степень виновности казненных никогда и ни у кого сомнения не вызывала:

«…почти все они ранее бывали прощаемы под крестоцеловательные клятвы, то есть являлись клятвопреступниками, политическими рецидивистами» [Манягин В.Г. Правда Грозного царя. «Алгоритм». «Эксмо». М., 2006, с. 34].

То есть сначала, вместо чтоб четвертовать, замучить в застенке на дыбе или спалить на костре, что в то время широко практиковалось на Западе, их долго и упорно уговаривали прекратить изменять Царю и Русскому государству. Но они, не вняв уговорам, повторяли свои предательства с завидным постоянством. И вместо того, чтобы преступников, наконец, казнить, их опять уговаривали…

Тому имеются и иные более чем надежные источники, вновь подтверждающие обнаруженные Скрынниковым факты. На этот раз информация почерпнута из поминальных списков, в которые были занесены все жертвы царского правосудия до последнего человека (естественно — православного):

«Так, кандидат исторических наук Н. Скуратов в своей статье “Иван Грозный — взгляд на время царствования с точки зрения укрепления государства Российского” пишет: “Обычному, несведущему в истории человеку, который не прочь иногда посмотреть кино и почитать газету, может показаться, что опричники Ивана Грозного перебили половину населения страны. Между тем число жертв политических репрессий за период царствования хорошо известно по достоверным историческим источникам. Подавляющее большинство погибших названо в них поименно…”» [Грачева Т.В. Когда власть не от Бога. Издательство «Зёрна-Слово». Рязань, 2010, с. 245–246].

И это все у нас — в «царстве террора», высосанного из пальца советскими «историками», за полвека казнено около 4 тыс. политических и уголовных рецидивистов. А потому современник Алексея Михайловича, поляк Яков Рейтенфельс, на эту тему спешит заявить:

«…царь Иван Васильевич вовсе не злоупотребляя казнями или, вернее, жестокостию своею, как говорили» [Рейтенфельс Я. Сказание светлейшему герцогу Тосканскому Козьме Третьему о Московии. Книга II. Цит. по: Утверждение династии. Фонд Сергея Дубова. М., 1997, гл. 23, с. 326].

У них же не за полвека, но за полночи произошел такой разгул убийств, который в России просто из-за отсутствия такого количества палачей технически является невозможным:

«Варфоломеевская ночь стала нарицательным названием любой массовой кровавой расправы. Тогда в результате нарастания непримиримых противоречий между протестантами и католиками в течение одной ночи 24 августа 1572 года, с благословения папы римского, было убито 60 тысяч человек, большинство которых составляли женщины и дети» [«Русский дом» № 10, 2000, с. 21].

Причем, указом этого короля от 1531 года в этой нами столь превозносимой стране конституции и образца европейского законопорядка была введена смертная казнь в виде сваривания в котле [Халипов В.Ф. Введение в науку о власти. Технологическая школа бизнеса. М., 1995].

Так что по части своей необыкновенной озверелости Запад всегда был впереди планеты всей — в том следует не сомневаться. Но и масштабы массовых убийств просто поражают:

«В Европе, которая считается образцом добродетели и справедливости, примерно за тот же период, который по времени совпадает с правлением Ивана Грозного, было казнено 378 тысяч человек, большей частью безвинных…» [Грачева Т.В. Когда власть не от Бога. Издательство «Зёрна-Слово». Рязань, 2010, с. 245].

И это в сравнении с казненными у нас 3–4 тысячами политических рецидивистов! То есть ни много ни мало, а превышает количество у них казненных в большинстве своем невинных людей над казненными нашими политическими рецидивистами в сто раз! Причем, что для Запада дело вообще обычное, включая в этот список женщин и детей, что так и вообще ничем быть оправданным никогда не сможет.  

Да что там какие-то десятки и даже сотни тысяч?!

Их звериные обычаи позволяли убивать население Европы миллионами! И не когда-нибудь при царе Горохе, но именно во времена, ими же на все лады и расхваливаемые:

«Британцы согнали в середине XIX века ирландцев с земли, и около 2 млн. человек умерло с голоду» [Нарочницкая Н. Протестантизм и Православие. ОАО Полиграфическая фирма «Красный пролетарий». М., 2003].

И это в Европе — европейцев!

«В менталитете Запада гвоздем сидит принцип: “Боливар не выдержит двоих”. “Только люди — не дефицит”… их умение бороться с перенаселением внушает уважение…» [Паршев А.П. Почему Россия не Америка. Крымский мост — 9Д, Форум. М., 2000, с. 404].

Но данная пронизанность переизбытком «гуманизма» по отношению к своим белым соседям посетила тогда обитателей туманного Альбиона отнюдь не в первый раз:

«После победы Английской революции в 1648 году часть тогдашней Великобритании — Ирландия — не признала новой власти» [Кожинов В. Правда сталинских репрессий. ООО «Алгоритм-Книга». М., 2006, с. 238–239].

И вот чем на такое ответили революционные власти Англии. Они прибегли к таким подлым средствам, как:

«… выкуривание (поджег мелколесья) и голодная блокада (поджег и истребление всего, что могло служить… продовольствием)…» [Кожинов В. Правда сталинских репрессий. ООО «Алгоритм-Книга». М., 2006, с. 239].

Ну и, что вполне естественно, после трех лет такого изощренного чисто в английском духе пиратства:

«Ирландия к концу 1652 г. лежала в развалинах. Запустение страны было столь велико, что можно было проехать десятки верст и не встретить ни одного живого существа… население Ирландии сократилось почти вдвое» [Лавровский В.М., Барг М.А. Английская буржуазная революция. М., 1958, с. 346]

Так этот самый хваленый белый человек, чем-то там таким особенным слишком уж «культурный», истреблял себе подобного же белого человека не за океанами, но у себя во вполне европейской стране — в Великобритании.

На других же континентах, что и понятно, белый человек гадил с еще большим изощрением: «культура» Запада, чем-то там таким непонятным просвещенного, к проживающему на земле человечеству жалости не испытывала. Ведь сколько миллионов североамериканских индейцев было уничтожено  европейским «цивилизатором» в протестантской, например, Америке?

«Протестанты просто уничтожали аборигенов, не признавая их за творение Божие. При этом использовались самые подлые методы. Например, индейцам в обмен на шкуры давали зараженную оспой одежду и одеяла, отравленную пищу и т.п. Вымирали целые племена» [Манягин В.Г. Правда Грозного царя. «Алгоритм». «Эксмо». М., 2006, с. 26].

«Всему миру известна американская поговорка: “Хороший индеец — мертвый индеец”» [Манягин В. Апология Грозного Царя. Издательство «Библиотека Сербского Креста». М., 2004, с. 8].

«За скальп мертвого индейца (причем, не только мужчины, но и женщины, и ребенка) выдавалось денежное вознаграждение правительством США» [64, с. 8].

Но подлость янки этим еще не ограничивалась:

«Француз Поль Гозе… в своей документальной книге “Лоазо Тоннер”… свидетельствует: “Я видел документ, который доказывает, что до конца последнего века (XIX-го) некоторые белые отрезали руки краснокожих женщин, чтобы они не могли больше пользоваться луком или огнестрельным оружием…”» [Дьяков И. Великая Гражданская война 1941–1945. «Самотека». М., 2008, с. 134].

Но и католики на Американском континенте мало чем уступали в кровожадности своим соседям протестантам:

«“Благочестивый” и “набожный” Колумб… приказывал по совету своих экономических экспертов, чтобы каждый туземец доставил определенное количество золота под угрозой отрезания ушей и носа. Пятьюдесятью годами позже, то есть аккурат во времена Ивана Грозного, остров Куба подвергся истреблению двух миллионов жителей до последнего новорожденного, о чем писал немецкий ученый Ганс Лейп в своем труде “Роман Гольфшторма”. И так было повсюду, где жадность европейцев чуяла золото и сокровища… Индейцев травили собаками, гноили в ямах и казнили на безчисленных местах пыток. Честный испанец Бартоломео де Лас Касас описал эти беснования во всей полноте. Но то же было в черной Африке, в Индийском океане и на многих островах Полинезии» [Дьяков И. Великая Гражданская война 1941–1945. «Самотека». М., 2008, с. 134–135].

«В 1517 году Король Карл V дал привилегию могущественным и богатым евреям-судовладельцам для ввоза негров в Америку. В течение трехсот лет американский рынок снабжался людьми с черной кожей в качестве домашнего скота. Европейцы почти всех стран нагружали свои корабли этими несчастными, которые выдавались им арабами или негритянскими вождями взамен цветных тканей, ружей, колец из меди, алкоголя и даже старых “генеральских форм”. С 1530 по 1800 год девять миллионов людей-негров было отправлено в Америку и почти столько же погибло в пути под палубами кораблей» [Дьяков И. Великая Гражданская война 1941–1945. «Самотека». М., 2008, с. 135–136].

«На острове Ямайка во времена Колумба население жило среди “сада Божьего”. Оно ничего не ввозило и не вывозило, дабы “задобрить” суровых завоевателей. Но это ему не помогло. Из 200 000 населения острова осталось в 1611 году, то есть через 120 лет после открытия Америки, только 74 души в живых на 696 европейских господ и 635 их рабов-негров, привезенных из Африки» [Дьяков И. Великая Гражданская война 1941–1945. «Самотека». М., 2008, с. 136–137].

А вот как выглядит их рыцарь, воспетый поэтами и писателями как образец рыцарства:

«Король Ричард Львиное Сердце… однажды после взятия одной из сарацинских крепостей приказал распороть животы нескольким сотням пленников (некоторые источники оценивают число жертв этой резни в три тысячи), чтобы проверить, не проглотили ли они драгоценности…» [Бушков А. Россия, которой не было. ОЛМА-ПРЕСС. ОАО ПФ «Красный пролетарий». М., 2005, с. 27–28].

Но это лишь исключительно из любознательности: неумеренной склонности цивилизаторов к естествоиспытательским наукам. Сам же он, следуя сагам западных историков, весьма воспитанный и ученейший из числа европейских монархов своего времени.

Но и православие исключительно по-европейски всегда выглядело что-то уж слишком под стать всем нами перечисленным варварским сектам «просвещенной» Европы. Византийское законодательство, например, судебные, то есть законные издевательства над своими верноподданными:

«…очень любило и заботливо разрабатывало, осложняя физическую боль уродованием человеческого тела, ослеплением, отсечением руки и другими безполезными жестокостями» [Ключевский В.О. Курс русской истории. Сочинения в девяти томах. Том I. «Мысль». М., 1987, с. 260].

А вот как Европа расправлялась с расхитителями частных лесных угодий:

«…у виновного в самовольной порубке вытягивали кишки и прибивали их гвоздем к дереву…» [Бушков А. Россия, которой не было. ОЛМА-ПРЕСС. ОАО ПФ «Красный пролетарий». М., 2005, с. 29].

Что ж, тут прослеживается просто искрящаяся своей вопиющей невинностью тяга все к той же «справедливости». Но справедливости исключительно на их манер: по-европейски.

И это все не в затерянных джунглях черного континента среди диких каннибальских племен, но в самых что ни на есть центральных областях Западной Европы. До такой степени там, как видно, обожали природу.

Но отнюдь не меньшей экспрессивностью отличалось приучение к «порядку» и по соседству:

«…что касается скандинавских стран, то там действительно меньше преступности, в частности, бытового воровства. Но в Швеции сдерживали преступность не свободами и демократией, а жестокими репрессиями, которые не снились России. Там в течение столетий за кражу булки отрубали руку. После таких времен люди действительно перестали вешать замки на ворота. В России самый жадный лавочник пал бы на колени и возопил бы о помиловании воришки, который у него украл хлеб!» [Нарочницкая Н. Протестантизм и Православие. ОАО Полиграфическая фирма «Красный пролетарий». М., 2003, с. 8].

Вот что записал об отношении русских к неимущим слоям общества в своем послании Австрийскому императору посол Иоанн Фабр в 1528 году:

«…к особенной чести их… во всякое время содержат на своем попечении много нищих, коих каждый из них, по своему достатку, сообразно с Евангельским благочестием, наделяет щедрою милостынею, одевает, поит и кормит, принимая сверх того и угощая всякого странного» [Ключевский В.О. Курс русской истории. Сочинения в девяти томах. Том I. «Мысль». М., 1987, с. 58]

А вот что на эту же тему свидетельствует сотню лет спустя Адам Олеарий секретарь на этот раз голштинского посольства:

«Когда лавочники по утрам идут из домов своих в церковь и оттуда в лавки свои, то они сначала на хлебном [ситном] рынке покупают несколько хлебов, берут их с собой, разрезают их и делят между нищими… У этих нищих от таких милостынь получается столь большое изобилие всего им нужного, что они режут хлеб в четырехугольные куски, величиной в дюйм, сушат в печах и продают эти, по их выражению, “сухари” целыми мешками на рынках проезжим людям» [Адам Олеарий. Описание путешествия в Московию. Русич. М., 2003, с. 296].

Так «тяжело» на Руси жилось нищим …

Откуда, скажите, у нас такая странная традиция?

А ведь попытался ее некогда нарушить так же, как теперь выясняется, чрезмерно увлеченный веяниями Запада наш якобы уж чрезмерно набожный самодержец — Алексей Михайлович. Однако ж им введенный закон об отрубании рук и двух лет не просуществовал. Ведь для исполнения такого закона требовалось сначала вырастить когорту палачей, готовых брать на себя грех по заведомому членовредительству: наш человек к европейскому варварству оказался морально еще не подготовлен.

Но именно это наше врожденное добродушие так всегда и не нравилось Петру.

Его «славных дел» наследникам оно тоже сильно претило: не мог русский человек докалывать штыками уже лежачего кровного своего врага — мироеда-кровососа. А китайцев да латышей на всю огромную страну явно не хватало. Ленин по этому поводу жаловался Троцкому:

«Русский человек добёр», «русский человек рохля, тютя», «у нас каша, а не диктатура» [Латышев А.Г. Рассекреченный Ленин. Издательство МАРТ. М., 1996, с. 32–33].

Миллионов изувеченных трупов этих самых «рохль» в предназначенной к самоуничтожению стране ему явно было не достаточно: гидре революции требовались десятки миллионов трупов, то есть тотальное уничтожение русского православного народа. Даже кронштадтские матросы подняли мятеж именно потому, что отказались продолжать убивать себе подобных! То есть убийцы, у которых руки по локоть в крови, убивать отказались — бузу устроили:

«…сами побывали в деревнях, в карательных отрядах, тут не обманешь, знают, как мужиков расстреливают, сами расстреливали» [Гуль Р. Красные маршалы. «Молодая гвардия». М., 1990, с. 112].

Вот чем отличен от немца русский человек — не может он так долго убивать. Потому Ленин и жаловался: «русский человек рохля, тютя».

Петр же в понимании этого вопроса на двести лет опередил своих последователей-большевиков. Он такое препятствие еще в самом зачатии своих «славных дел» совершенно осознанно учитывал, а потому и поехал перенимать опыт пыточно-палаческого искусства к заплечных дел непревзойденнейшим мэтрам — в Западную Европу.

В ту же самую большевицкую революцию, когда за отказ продолжать массовые убийства себе подобных многие десятки тысяч казалось бы полностью стоящих на страже революции кронштадтских матросов жизнью поплатились, в альма-матер обитания этих самых культуртрегеров, в Германии, данное искусство находилось на совершенно недосягаемых для нас высотах.

Свидетельствует князь С.Е. Трубецкой, чьим соседом по нарам в советских застенках во времена большевицкого террора временно оказался сбежавший из Германии активист красного революционного спартаковского движения:

«Народ, рассказывал мне спартаковец, захватил несколько булочников и возил их по городу в позорной повозке. Потом на площади их заставили съесть по сырой дохлой крысе (а наиболее виновного — даже живую крысу) и, удовольствовавшись таким наказанием, решили отпустить на свободу. Однако фронтовые солдаты, и, конечно, в первую очередь, сам мой берлинский рабочий, сочли это совершенно недостаточным и, когда крысы были съедены, растолкали штатскую толпу и с военной энергией тут же на площади повесили всех булочников — “врагов народа”…

Да, подумал я, большевизм в Германии, пожалуй, даже более жесток, чем у нас: у нас просто вздернули бы, не заставив предварительно съесть крыс…» [Трубецкой С.Е. Минувшее. «ДЭМ». М., 1991, с. 246].

Но этот рассказ спартаковца был еще не окончен. Когда направляющиеся с фронта домой немецкие солдаты возвратились к своему вагону, то застали толпу горожан, рвущую погоны с их офицеров:

«“Мы бросились на их защиту, выбили немало зубов… Кое-кого из них мы даже убили… это, пожалуй, было нехорошо”, — задумчиво прибавил он» [Трубецкой С.Е. Минувшее. «ДЭМ». М., 1991, с. 247].

Да уж — нехорошо…

Так всегда было принято поступать у них со своими согражданами и даже в еще более массовом порядке:

«В Германии при подавлении крестьянского восстания 1525 г. казнили более 100 000 человек» [Манягин В. Апология Грозного Царя. Издательство «Библиотека Сербского Креста». М., 2004, с. 16].

Так расправлялись они со своими гражданами. Но по отношению к своим врагам германцы были куда как менее щепетильны. Некогда обитавшие в степях Причерноморья их предки, по словам Геродота (V в. до Р.Х.):

«С неприятельской головы… снимали кожу…» [Нечволодов А. Сказания о Русской Земле. Книга 1. Государственная типография С.-Пб., 1913. Репринтное издание: Уральское отделение Всесоюзного культурного центра «Русская энциклопедия», «Православная книга». 1992, с. 27].

«После этого она употребляется как утиральник… Тот, кто владеет наибольшим числом таких утиральников из кож с неприятельских голов, почитается доблестнейшим человеком» (там же).

Они даже:

«…приготовляли себе из неприятельских человеческих кож плащи, в которые и одевались; для этого кожи сшивались вместе, как козьи шкурки» (там же).

А вот что о знаменитых арийцах древности сообщает Страбон (I в.):

«…это — воинственное племя. Никто из них не женится, пока не принесет царю отрезанной головы врага. Царь кладет череп в царском жилище, а язык разрезает на мелкие куски и, смешав их с мукой и сам отведав, отдает есть принесшему и его родственникам. Самым славным считается тот царь, кому приносят больше всего голов» [Страбон. География. Книга 15. Париж, 1587, гл., 2, аб. 14].

Аммиан Марцеллин (IV в.):

«…они приносили пленных в жертву Беллоне и Марсу, с жадностью пили человеческую кровь из обработанных человеческих черепов» [гл. 4, аб. 4].

Такова эта самая заграница, на все лады нам настойчиво расхваливаемая, и теперь. И это именно у них за безбилетный проезд в общественном транспорте можно схлопотать удар полисмена дубинкою по голове — у нас такое не привьется: мы не тот сорт народонаселения, который можно было бы так запросто лупцевать, где ни попадя, совершенно не рискуя при этом нарваться на адекватный ответ.

Но в варварстве, однако ж, всегда почему-то обвиняют именно нас. И даже жертвы русской революции, в которую вложены деньги, между прочим, в своей основе именно западноевропейских и американских налогоплательщиков, приписывают почему-то нам же. То есть стороне пострадавшей. И пострадавшей именно от интернационала, захватившего в России власть с их же помощью. Однако ж вот чего стоила революция у них. В данном случае во Франции:

«…Французская революция пожрала, по разным оценкам, от 3,5 до 4,5 млн. человеческих жизней» [Кожинов В. Правда сталинских репрессий. ООО «Алгоритм-Книга». М., 2006, с. 103].

  И это все притом, что:

«…ко времени Революции население Франции составляло 25 млн. человек …этот урон был настолько значителен, что французская нация так и не смогла от него оправиться…» [Кожинов В. Правда сталинских репрессий. ООО «Алгоритм-Книга». М., 2006, с. 103]. 

Вот какими варварскими методами происходило это самоистребление и по сию пору столь странным образом восхваляемое самими французами, умилительно увековечившими его в своем собственном гимне:

«Затоплялись барки, чьи трюмы были набиты не принявшими новых порядков… И маленькие дети были брошены туда, несмотря на мольбы матерей. “Это волчата, — отвечала рота Марата, — из них вырастут волки”… женщин и мужчин связывают за руки и за ноги и бросают. Это называют “республиканской свадьбой”… Вооруженными палачами “расстреливались маленькие дети и женщины с грудными младенцами… расстреливали по 500 человек за раз…» [Кожинов В. Правда сталинских репрессий. ООО «Алгоритм-Книга». М., 2006, с. 102–103]. 

«…гильотинировались мальчики 13–14 лет, “которым, вследствие малорослости, нож гильотины приходился не на горло, а должен был размозжить череп”» [Кожинов В. Правда сталинских репрессий. ООО «Алгоритм-Книга». М., 2006, с. 104]. 

И все это производилось на площадях и под одобрительные возгласы огромной толпы!

Но подобное, что и понятно, если и совершалось уже теперь в нашу революцию, то лишь за глухими заборами и толстыми стенами чекистских казематов. Потому как если бы такая ретивость наших интернационалистов вырвалась бы тогда на улицу, то революционерам грозила очень быстрая и очень постыдная гибель — страшен русский бунт!

Но все вышеуказанные жестокости для Запада являлись всего лишь цветочками:

«“В Медоне… существовала кожевенная мастерская для выделки человеческих кож; из кожи тех гильотинированных, которых находили достойными обдирания, выделывалась изумительно хорошая кожа наподобие замши… История, оглядываясь назад… едва ли найдет в целом мире более отвратительный каннибализм…”» Карлейль Т. Французская революция. История. М., 1991, с. 390–491, 504–505 [Кожинов В. Правда сталинских репрессий. ООО «Алгоритм-Книга». М., 2006, с. 103]. 

Но мы оглянемся не назад, но будем смотреть исключительно вперед! Ведь европейское варварство никуда не уходит, а ускоренно прогрессирует. Вот, например, какими кошмарами была отмечена теперь почему-то всеми позабытая поступь немецкого сапога по Европе еще в Первую мировую войну:

«В некоторые приграничные русские города вступили немцы и австрийцы. Поведение их было неописуемо — массовый грабеж, расстрелы заложников, насилия над женщинами…

Местом жуткой кровавой бойни стал Калиш. В официальном сообщении главного управления генерального штаба России сухо перечислялись только считанные злодеяния, совершенные по приказу немецкого командования: “Когда президент города Буковинский, собрав с населения по приказу генерала Прейскера 50 тысяч рублей, вручил их немцам, то был тотчас же сбит с ног, подвергнут побоям ногами и истязанию, после чего лишился чувств. Когда же один из сторожей магистрата подложил ему под голову свое пальто, то был расстрелян тут же у стены. Губернский казначей Соколов был подвергнут расстрелу после того, как на вопрос — где деньги — ответил, что уничтожил их по приказанию министра финансов, в удостоверение чего показав телеграмму”. Местных жителей расстреливали на каждом шагу — “трупы лежат неубранными на улицах и в канавах… За нарушение каждого постановления генерала Прейскера приказано расстреливать десятого”.

Люди 1914 года были потрясены — вести о чудовищных зверствах потоком шли из Бельгии, Франции, России, отовсюду, куда ступал кованый сапог немецкого солдата. Мир еще не знал фашизма, Освенцима, Дахау, геноцида гитлеровцев, но уже тогда, в августе 1914 года, хорошо знали, что враг систематически нарушает законы и обычаи войны. Пытки и убийство пленных в руках немцев и австрийцев были не исключением, а правилом» [Яковлев Н. 1 августа 1914. «Молодая гвардия». М., 1974, с. 63–64].

Сюда же следует добавить и самые последние из достижений этих специалистов по борьбе с перенаселением, относящиеся к середине XX века, когда массовость совершаемых убийств этих дорвавшихся до господства в Европе головорезов многократно возросла, обнажив всю доподлинную пещерность воспитавшей эту волчью породу культуры. И на сегодняшний день все ее вопиющие «прелести» ужаснувшийся мир может наблюдать по оставленным впопыхах сбежавшими палачами следам преступлений в Майданеке и Дахау, Треблинке и Бухенвальде. Так что отнюдь не в эпоху нибелунгов или «Персифаля» нация, считающаяся самой культурной в Западной Европе, создает просто поражающую своим размахом колоссальную машину истребления народонаселения планеты. Но последняя Мировая война вместе с предшествующей.

Союзные державы попытались прикрыть многие из обнаруженных слишком очевидных преступлений, стараясь отмежеваться от причастности к созиданию человеконенавистнической машины Третьего рейха. Ведь лишь стремительное русское наступление, заставшее этих профессионалов-людоедов врасплох, не позволило данному подвиду гомо сапиенс в очередной раз уничтожить следы присущей ему каннибальской культуры, воочию показавшей теперь всему миру свой звериный оскал. В лагере Освенцим, например, из 35 имевшихся складов захвачено было совсем немного. Однако и они повествуют нам просто об ужасающих цифрах:

 «“Только в сохранившихся шести складских помещениях было обнаружено около 1,2 млн. комплектов верхней и нижней одежды замученных, а на кожевенном заводе Освенцимского лагеря найдено 7 тыс. килограммов волос, снятых с голов 140 тыс. женщин…” (Нюрнбергский процесс. Т. IV. М., 1959, с. 367–369)» [История Второй мировой войны 1939-1945. В XII томах. Воениздат М., 1975, т. 10, с. 79].

И это лишь в шестой части одного лагеря столь любящих порядок и отчетность немцев. Но 83% складов, что и естественно, содержащих наибольшее количество компромата, освенцимские палачи все же успели уничтожить. И, несмотря на это, обнаружены волосы, снятые со 140 тысяч женщин.

Каким образом эти изуверы снимали с них волосы? Может быть, в качестве скальпов?! Да еще и с живых?! Ведь свидетелей не осталось…

Но такое было для них так — маленький штришок. Потому именно этот компромат нам и достался.

Но что поспешили эти типичные представители западной культуры уничтожить в складах, сожженных в самую первую очередь?! Вывороченные на пытках из орбит глаза, раздробленные конечности замученных жертв или перчатки из человеческой кожи?

Вот какой первый вопрос задал психологу Джильберту на Нюрнбергском процессе начальник этого лагеря Рудольф Франц Фердинанд Гёсс:

«— Вы хотите знать, нормальный ли я человек?

Еще бы, убийца трех миллионов человек имеет право на такое предположение.

— А что вы сами по этому поводу думаете? — поинтересовался Джильберт.

— Я абсолютно нормален. Даже отправляя на тот свет миллионы людей, вел вполне нормальную семейную жизнь» [Полторак А.И. Нюрнбергский эпилог. Военное издательство Министерства обороны СССР. М., 1965, с. 404].

То есть этот паук, напившийся крови трех миллионов человек, как выясняется, по германским понятиям, то есть по понятиям страны этих самых пауков, ничем недостойным себя не скомпрометировал: вел вполне респектабельный образ жизни — был прекрасным семьянином! А потому без какой-либо тени смущения:

«…Гёсс рассказывает суду о преимуществах “своего” лагеря в сравнении с таким “отсталым” комбинатом смерти, как Треблинка. В Треблинке, например, чтобы уничтожить две тысячи человек одновременно, нужно было десять газовых камер, а в Освенциме для этого количества достаточно было одной» [Полторак А.И. Нюрнбергский эпилог. Военное издательство Министерства обороны СССР. М., 1965, с. 403].

Вот что об этом сообщает письменное показание Гёсса:

«…мы построили нашу газовую камеру так, чтобы она могла вместить 2 000 человек одновременно…» [Рагинский М., Ларионова А., Володина Р. СС в действии. Издательство «Прогресс». М., 1969, с. 338].

«Бывали дни, когда в крематориях и на кострах сжигали в сутки до 15 тысяч человек. Крематорий дымил, и костры во рвах горели днем и ночью»  [Решин Е.Г. Генерал Карбышев. Издательство ДОСААФ СССР. М., 1973, с. 343].

Но сколько осталось нераскрытыми преступлений во всех иных лагерях, устроенных по Европе этими самыми «просветителями»? А сколько сожженных русских деревень с сиротливо уставившимися в небо трубами печей разбросано на пути их следования? Сколько безжалостно уничтоженного населения разрушенных городов: расстрелянных, повешенных, замученных?

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Рейтинг
( Пока оценок нет )
Загрузка ...
Исторический дискуссионный клуб