Литвина А. Ф., Успенский Ф. Б. — «Казус с Рогнедой: Сватовство Владимира в свете дохристианской правовой традиции Скандинавии»
«Летописный рассказ о сватовстве князя Владимира к Рогнеде традиционно привлекает читателя богатством эмоциональных красок, фольклорных подробностей и межкультурных соответствий. При несомненном и наглядном драматизме изображаемой в летописи ситуации она обладает множеством подтекстов, отнюдь не все из которых уже введены в исследовательский оборот. Так, фабула этого эпизода во многом строится на оскорблении Рогнедой Владимира («не хочю розути робичича . но Ӕрополка хочю») и на последующей мести и реванше князя над правя-щим в Полоцке родом. Между тем, если рассматривать данный фрагмент не только как интереснейший и довольно сложно устроенный нарратив, но и как воспроизведение сути некоего диалога, имевшего место в дествительности, то помимо оскорбительного характера реплики Рогнеды, нельзя не обратить внимание на ее собственно правовой аспект.Дочь мигранта в первом поколении естественным образом мыслит правовыми категориями, актуальными для ее прежней родины. В архаическом скандинавском праве существует специальная норма, согласно которой ребенок, рожденный от свободного и рабыни (и, соответственно, от свободной и раба), не может наследовать родовое имущество своего отца, даже если тот освободит его мать и женится на ней. Летописная Рогнеда действует вполне в духе традиций своей родины, упрощая и обостряя некоторую довольно сложную житейскую ситуацию, дабы свести ее к понятному и безапелляционному положению в праве — Владимир как сын рабыни не является наследником родового имущества ни первого, ни второго порядка. Иначе говоря, в глазах Рогнеды он не может унаследовать это имущество и в случае гибели своих братьев..»
полный текст:
