По просьбе Arzamas четыре историка описывают то немногочисленное наследие, которое досталось нам от домонгольских времен, — от имен и отдельных слов до монет и древнерусских граффити
Подготовили Тимофей Гимон, Савва Михеев, Евгений Пчелов, Федор Успенский
Личные имена
Евангелист Марк. Миниатюра из Остромирова Евангелия. XI век
Если ограничиться сферой языка, то первое, что приходит на ум, — это личные имена, в частности те, что на Руси могли носить исключительно князья. Часть из этих имен — Игорь, Рюрик, Олег, Ольга, Глеб, Рогволод, Рогнеда или Аскольд — пришли из Скандинавии, тогда как другие — Мстислав, Всеволод, Ярослав, Святослав, Ростислав — были славянскими, о происхождении же третьих (имени Борис, например) у исследователей нет единого мнения. Некоторые из русских князей были причислены к лику святых, и их имена естественно воспринимаются нами как привычная и неотъемлемая часть христианского именослова, иные же антропонимы в большей или меньшей мере несут на себе отпечаток экзотики — мода на них в современном мире то вспыхивает, то угасает.
Слово «стяг»
Евангелист Лука. Миниатюра из Остромирова Евангелия. XI век
Если от имен перейти к обычным словам, то выяснится, что скандинавских заимствований нам осталось не так уж много, но они весьма выразительны. Так, из летописи мы знаем, что каждый сколько-нибудь значительный князь обладал собственным знаменем, по которому его опознавали в битве. В определенном смысле присутствие знамени олицетворяло, а порой даже как бы замещало присутствие князя. В свое время Владимир Мономах, послав военную подмогу своим молодым сыновьям, сам с войском не поехал, но отправил свое знамя, чем немало устрашил противников, решивших, что он возглавляет свои силы лично. Называлось же такое знамя хорошо нам знакомым словом «стяг», которое было заимствовано из скандинавских языков. Соответствующее слово stöng означало здесь «высокий шест, длинная жердь, древко знамени» — как мы знаем из саг, собравшись именно под таким стягом после битвы, скандинавы пересчитывали уцелевших и делили на всех военную добычу.
Слово «ябеда»
Евангелист Иоанн с учеником Прохором. Миниатюра из Остромирова Евангелия. XI век
Не менее любопытно слово «ябеда», в современном русском языке почти целиком ставшее принадлежностью детской речи. За долгие века существования этого слова на Руси его значение претерпело несколько сдвигов и трансформаций. Пришло же оно также из Скандинавии, где имело облик embætti и обозначало службу вообще; всяческие же производные от него могли означать человека, при какой-то службе состоящего — от священника до королевской налож-ницы. В домонгольской Руси это заимствование было связано, по‑видимому, с организацией княжеского управления: так назывались люди, которые по службе имели дело с судом, фискальными и имущественными делами.
Слово «задница»
Остромирово Евангелие. XI век
Есть такие слова, которые вполне употребительны и в древних источниках, и в современной речи, но при этом разница в их значении столь велика, что способна создать комический эффект. Когда в XII веке восставшие киевляне произносят «не хочем быти аки в заднице», то они имеют в виду отнюдь не известную часть человеческого тела и даже не свое скверное положение, как подумал бы современный читатель, но заявляют о нежелании превратиться в наследственное владение, передаваемое от одного князя из семьи Ольговичей к другому. Древнерусское «задница» — это не что иное, как вполне корректный юридический термин, означающий наследство или имущество, подлежащее передаче по наследству, термин, употреблявшийся не только в летописях, но и в законодательных сборниках, например в Русской Правде.
Слово «порты»
Остромирово Евангелие. XI век
Несколько более наглядна преемственность значений для слова «порты», хотя и здесь изменение смысла может вести к ошибкам в понимании древнего текста. Порты означали вовсе не штаны как таковые, но любую одежду вообще, а также кусок или лоскут ткани, покрывало и даже нить — отблески этого обширного спектра смыслов видны в современном слове «портной». В соответствии с этим исходным значением и следует понимать, например, фразу летописца о том, что князь Рюрик Ростиславич, услышав о гибели зятя-недруга, «смета с себе чернечьскые порты и седе Кыеве». Речь идет о том, что князь как бы сбрасывает с себя облачение чернеца, отказываясь тем самым от монашеского пострига, недавно навязанного ему силой, и возвращается на киевское княжение. Разумеется, весьма скромный набор приведенных здесь примеров не может дать представление о том огромном массиве слов, который мы унаследовали из домонгольского времени. Он настолько велик, что можно всерьез спорить о том, нужен ли заинтересованному читателю перевод летописей, или, руководствуясь собственной языковой интуицией и не забывая все время подглядывать в словари, он все-таки может наслаждаться ими непосредственно.
Древнерусские надписи граффити
Слово «граффито» (множественное число — граффити, с ударением на первую «и») происходит от итальянского graffiato — «поцарапанный». Этим словом называют надписи и рисунки, процарапанные на разных поверхностях. Надписи граффити, по‑видимому, были распространены во всех культурах, знакомых с письменностью. От домонгольского периода древнерусской истории до нас дошли тысячи надписей граффити на стенах церквей и сотни надписей на самых разных предметах. Больше всего надписей находится в церквях, поверхность стен которых была менее других потревожена. Кладези древнерусских надписей — это древнейшие монументальные Софийские соборы в Киеве и Новгороде и миниатюрная полоцкая Спасо-Преображенская церковь в Спасо-Евфросиниевском монастыре, основанном святой Евфросинией Полоцкой. Эти три жемчужины древнерусского искусства выделяются хорошей сохранностью древнего штукатурного слоя. Несколько уступают им в количестве древнерусских граффити стены других церквей Киева и Новгорода и стены Софийского собора в Стамбуле (Константинополе). Ниже приведены пять надписей. В них использованы две типичные формулы, которые преобладают в надписях домонгольского времени: «(имярек) писал» и «Господи, помоги рабу своему (имярек)». Вторая формула заимствована из византийской традиции.
Надпись Ивана. Софийский собор, Новгород. Середина XI — начало XII века«Иванъ пъсалъ» / «Иван писал».
Колончатая надпись Ивана уперлась в верхний край другой надписи, поэтому последняя строка с последним слогом его автографа подскочила вверх.
Надпись Фарьмана. Софийский собор, Новгород. 1060–70-е годы«Г҃и помози рабоу своемоу Фарьманоу Глебовоу отрокоу» / «Господи, помоги рабу своему Фарьману, отроку Глеба».
Слово «Господи» записано с надстрочным знаком сокращения. Отрок — слуга, младший член дружины, младшее должностное лицо. Глеб — новгородский князь Глеб Святославич. Фарьман — скандинавское имя.
Надпись Сандуса. Софийский собор, Новгород. Вторая половина XII века«Г҃и помози рабоу своемоу Санъдоусоу» / «Господи, помоги рабу своему Сандусу».
Надпись сделана справа налево на углу стены. Сандус — половецкое (тюркское) имя.
Глаголическая надпись Иосифа. Софийский собор, Новгород«Г҃и […] раб[…] Иосифу» / «Господи, помоги рабу своему Иосифу».
Правый край надписи утрачен. Надпись выполнена глаголицей — древнейшим славянским алфавитом, созданным Константином–Кириллом (кириллица, по‑видимому, была разработана немного позднее). На Руси известно около 30 глаголических граффити и несколько отдельных записей в кириллических рукописях.
Надпись паломника Сёмки. Сен-Жиль (юг Франции), аббатство Сен‑Жиль-дю-Гар, Верхняя церковь. Конец XII — середина XIII века«Г҃и помъзи рабоу свъеому Сьмкъви Нинославичю» / «Господи, помоги рабу своему Сёмку Нинославичу».
Это самая западная из выявленных древнерусских надписей граффити. Аббатство Сен-Жиль-дю-Гар находится на паломнической дороге между Римом и Сантьяго-де-Компостела. Вероятно, Сёмко (Семен) Нинославич шел поклониться мощам святого апостола Иакова в Сантьяго.
Тексты и книги
Крещение Руси в конце X века привело к тому, что здесь сформировался слой грамотного духовенства, появились первые школы, а со временем — как минимум с середины XI века — письменность стала использоваться и некоторыми мирянами.
Интригует вопрос о том, существовало ли письмо на Руси ранее конца X века. К сожалению, у нас почти нет данных на этот счет. Отдельные надписи, как, например, надпись на корчаге (амфоре) из Гнездова, и упоминания источников настолько редки и туманны, что мы не можем сделать практически никаких обоснованных выводов. Большая часть того, что можно встретить на эту тему в литературе и в интернете, — в лучшем случае гипотезы, а в худшем — прямые подделки (наподобие «Велесовой книги»). Напротив, о письменной культуре Руси после рубежа X–XI веков мы знаем достаточно много. До нас дошли тексты, написанные на пергамене, бересте, воске, свинце, стенах зданий, каменных крестах, печатях, монетах, ремесленных изделиях и многом другом.
Основным материалом для письма книг в домонгольской Руси был пергамен — особым образом выделанная кожа телят и других животных. Пергамен был необыкновенно дорог (он требовал большого числа животных и сложных навыков выделки), однако был при этом красив, эластичен и долговечен. Сохранилось не так уж много домонгольских книг на пергамене — менее двух сотен. Абсолютное большинство составляют богослужебные книги, среди которых немало шедевров древнерусского книжного искусства, таких как, например, Остромирово Евангелие 1056–1057 годов.
Однако пергамен использовался не только для церковных книг: именно на нем составлялись летописи (изложение истории Руси по годам), жития святых, памятники законодательства (Русская Правда и др.) и другие тексты, наиболее интересные для историков. Большинство таких текстов не дошли до нас в рукописях домонгольского времени — а только в более поздних копиях. Так, наш главный источник по ранней истории Руси — Повесть временных лет начала XII века — сохранился исключительно как составная часть более поздних летописных сводов (древнейшая рукопись относится к 1377 году). Старейшая рукопись, содержащая Русскую Правду, относится к концу XIII века, но при этом ее краткая (и более ранняя) редакция известна только в копиях XV века.
Грамота № 109. От Жизномира к Микуле (дело о покупке краденой рабыни). Новгород, конец XI — середина 10-х годов XII века
Настоящей находкой для историков стали берестяные грамоты (открыты в Новгороде в 1951 году). Сотни документов датируются домонгольским временем. Это деловые и личные послания, различные деловые записи, учебные упражнения, ярлычки и многое другое. В отличие от пергамена береста была дешевым, но не слишком удобным материалом. Поэтому она не использовалась для книг и официальных документов, однако широко применялась в быту.
Большую ценность представляют многочисленные надписи на ремесленных изделиях, печатях, монетах, каменных крестах и других предметах.
Таким образом, древнерусская письменная культура была интересной и многообразной, однако, во-первых, далеко не всё сохранилось и, во-вторых, далеко не всё записывалось. Поэтому наши знания об истории Древней Руси чрезвычайно неравномерны. К примеру, мы очень хорошо знаем историю Новгорода, но намного хуже — историю Полоцка; детально представляем себе взаимоотношения князей Рюриковичей, но очень мало знаем о жизни других слоев населения (даже бояр); прекрасно ориентируемся в истории Киево-Печерского монастыря, но мало что можем сказать о древнерусской деревне.
Аверс златника Владимира Святославича. Конец Х — начало XI века
Монеты и печати
К числу вещественных источников, оставшихся от домонгольского периода древнерусской истории, относятся монеты и печати. До принятия христианства собственной монетной чеканки на Руси не было. С конца VIII по конец IX века на территории формирующегося Древнерусского государства широкое хождение имели арабские серебряные монеты — дирхемы, отложившиеся в кладах преимущественно по основным торговым путям с конца VIII века На многих дирхемах зафиксированы различные граффити, включая изображения (в том числе так называемых знаков Рюриковичей — с рубежа IX–X веков) и надписи, большинство из которых относятся к скандинавскому руническому письму. Примечательны монеты Петергофского клада начала IX века, граффити на которых представляют собой надписи, сделанные скандинавским руническим, греческим, арабским и хазарским письмом. С IX века в качестве эквивалента денег использовались также шкурки пушных зверей — куницы и белки (названия этих животных стали названиями денежных единиц — куна, веверица), ими взималась дань киевскими князьями с подвластных племен. По сообщениям арабских авторов, это были скорее даже не меховые, а кожаные деньги, то есть шкурки, очищенные от меха. Такие «деньги» использовались на Руси и позднее, в так называемый безмонетный период.
Чеканка монеты была начата Владимиром Святославичем после женитьбы на византийской принцессе и Крещения Руси. Известно несколько монетных типов времен Владимира. Монеты чеканились по образцу византийских номисм из золота (златники) и серебра (сребреники). На аверсе златников помещалось изображение князя Владимира в регалиях на престоле в сопровождении княжеского знака и легенды на древнерусском языке. На реверсе был изображен Христос Пантократор. Количество найденных златников крайне невелико, так что непонятно, насколько эта чеканка репрезентативна. Сребреники Владимира, известные в значительно большем количестве сохранившихся экземпляров, подразделяются нумизматами на четыре монетных типа. Изображения на сребрениках I типа аналогичны изображениям на златниках; на сребрениках других, более поздних типов на реверсе помещено изображение княжеского знака. Ярослав Мудрый также чеканил сребреники — вероятно, в Новгороде в 1014–1015 и 1018 годах. На них на лицевой стороне помещено изображение Святого Георгия (патрона князя), а на оборотной — княжеский знак Ярослава. Известны также сребреники Святополка Владимировича: на них изображался сам князь с именем Святополк или апостол Петр (христианский патрон князя) и княжеский знак. С конца 1010-х годов своя монета на Руси не чеканилась. Исключение составляет так называемый тмутараканский чекан князя Олега Святославича, когда он княжил в этом городе (в 1080-х — начале 1090-х годов). Монеты этого чекана найдены в Тамани, на них помещено изображение архангела Михаила, христианского покровителя князя. В последние годы, к сожалению, появилось немало их сомнительных экземпляров.
С начала XI века на Руси начался «безмонетный период», продолжавшийся до конца XIV века. В это время, помимо меховых или кожаных денег, использовались серебряные слитки — гривны, известные с середины XI века. Исследователи выделяют гривны киевского, новгородского, черниговского типов, их вес различен. Обращение монетных гривен завершилось в XIII веке, новгородских — в XV веке.
Вислые свинцовые печати протопроедра Евстафия. XI век
Сохранившиеся древнерусские печати известны со второй половины X века. Это вислые свинцовые печати (так называемые буллы), которыми скрепляли документы — практика, заимствованная из Византии (первое летописное упоминание о печатях на Руси относится к 944 году). Древнейшая печать — князя Святослава Игоревича, найденная при раскопках Десятинной церкви и несущая изображение княжеского знака, — к сожалению, была утрачена в годы Великой Отечественной войны. Известны дошедшие до нас печати сыновей Владимира Святославича — Изяслава, Святополка, Ярослава, Глеба. На ранних княжеских буллах, по-видимому, с начала XI века помещались изображения князей и их святых покровителей. Начиная с рубежа XI–XII веков на княжеских печатях на аверсе помещалось изображение святого патрона самого князя, а на оборотной — патрона его отца. Эта традиция сохранялась на протяжении XII–XIII веков. Изучение булл такого типа дает большой материал для древнерусской княжеской антропонимии. Известны печати древнерусских митрополитов и епископов, начиная с митрополита Феопемпта, занявшего киевскую кафедру в 1030-х годах. На печатях духовенства помещались изображения Богоматери и святых, а также благопожелательные надписи с именем владельца на греческом языке. Дошли до нашего времени и печати древнерусских посадников, прежде всего новгородских. Особую часть сфрагистических источников составляют свинцовые печати-пломбы так называемого дрогичинского типа (по месту их первой большой находки — у города Дрогичина, на пограничье Руси и Польши), сравнительно небольшого размера. Они использовались преимущественно для опечатывания товаров или меховых денег (связок шкурок пушных зверей). Благодаря археологическим исследованиям древнерусская сфрагистика представляет собой постоянно пополняемый фонд важных вещественных источников по истории средневековой Руси.
