Средневековая Русь до последней четверти XV в. — это совокупность княжеств, каждое из которых в известном смысле было самостоятельной системой, возглавляемой своим князем, опиравшейся на свой служебный аппарат — прежде всего военных слуг, вчерашних дружинников, а теперь—потомственных землевладельцев. Никаких реальных и формальных обязательств за пределами данного княжества эти слуги не имели и иметь не могли — они зависели только от своего князя. Князь имел над слугами право суда и дани, под его знаменами ходили в походы. Именно это положение было положено в основу межкняжеских военных конвенцией, известных нам с середины XIV в., начиная с первого договора Калитичей, — духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. Великое княжение Владимирское состояло из таких княжеств, связанных между собой только на высшем уровне — межкняжескими договорами и традицией. Служилый человек нес службу своему князю и никому больше.
Но в последней четверти XV в. произошли разительные перемены. На протяжении жизни одного поколения совокупность княжеств превратилась в единое целое, а великий князь Владимирский и Московский — в Государя всея Руси. Появилась новая историческая реальность — Российское государство. Государь всея Руси и великий князь Владимирский, Московский, Новгородский, Псковский, Тверской…объединил в своем лице всю Русскую землю. Объектом его власти стало не княжество, а государство. Слуги его из слуг княжеских превратились в служилых людей Российского государства.
Этот крупнейший переворот в исторической реальности не мог не отразиться на национальном и личном самосознании русских людей. Вершителем их судеб теперь стал не местный удельный князь, которому из поколения в поколение служили их предки, а государь всея Руси. А, следовательно, сепаратистские интересы и отношения теперь должны отступить перед интересами общими—общенациональными, общегосударственными. По словам С. Б. Веселовского, началось полное перерождение класса служилых землевладельцев. Иван III сделал очень много, чтобы разрушить дружинную организацию армии и низвести крупных бояр на положение родовых служилых людей, всецело подчиненных государю.
Июль 1500 г. Уже третий месяц идет большая война — Русское государство борется за возвращение земель, захваченных Литвой в тяжелые времена упадка Руси, княжеских смут и татарского лихолетья. Рать воеводы Юрия Захарьича овладела Дорогобужем. В глухом лесу поджидает она своего противника — гетмана князя Константина Острожского, который ведет с собой главные силы великого князя Александра Литовского. Русская Ставка внимательно следит за ходом событий. Узнав о движении Острожского, великий князь Иван вводит в действие свой стратегический резерв — рать князя Данилы Васильевича Щени. Одновременно в войска из Ставки поступает новое боевое расписание — расписка воевод по полкам. «В Большом полку князь Семен Иванович Стародубский… да князь Василий Иванович Шемячич да великого князя воевода князь Данило Васильевич Щеня…в Сторожевом полку Юрий Захарьич да Иван Шадра».
Накануне решительного сражения происходит смена командования. Первый воевода Большого полка — фактически и формально командующий всей армией. Все понимают, что этот командующий — не жалкий, хотя и родовитый князек, вчерашний вассал Александра Литовского, а опытный воевода Щеня. Тот, который смирил непокорную Вятку (1489 г.), освободил от литовцев Вязьму (1493 г.). А вчерашний воевода Большого полка, герой Дорогобужа, отодвинут на задний план — ведь Сторожевой полк иерархически ниже всех других — Передового, Правой руки, Левой руки. Впервые и единственный раз воевода решается обратиться с письменным протестом к самому великому князю Ивану (который, по словам современника, «встречу (спор с ним) любил и за встречу жаловал»).
«И Юрьи Захарьич писал к великому князю, что ему в Сторожевом полку быти не мочно. “То мне стеречи князя Данила”». И великий князь им отвечал: «Гораздо ли ты так чинишь, говоришь: в Сторожевом полку быти тебе непригоже, стеречь княж Данилова полку? Ино тебе стеречь не князя Данила, стеречи тебе меня и моего дела. А каковы воеводы в Большом полку, таковы чинят и в Сторожевом полку; ино не сором тебе быть в Сторожевом полку». Старое представление о ценностях столкнулась с новым. В глазах великого князя Большой полк и Сторожевой полк — одно целое; все воеводы и полки — единый целостный механизм, решающий общую задачу—«дело» государя, т. е. Российского государства. На этом фоне нет места личным амбициям. Волей великого князя механизм приводится в действие. 14 июля на речке Ведроше русские воеводы одерживают одну из самых блестящих побед в истории нашего Отечества.
Поучение великого князя честолюбивому воеводе — едва ли не первый пример общественного сознания. На заре местнических споров великий князь сформулировал тезис о приоритете государственных интересов перед частными амбициями. Это — истоки той идеи, что высшая честь для служилого человека любого ранга—исполнение своего долга перед Отечеством. Эта новая система ценностей, порожденная великим историческим фактом — рождением Российского государства, постепенно становится основой общественного сознания. Почти через сотню лет, во времена полного расцвета местнической психологии, русским послам в Польшу князю Федору Троекурову и дьяку Дружине Петелину, в ответ на их местническую жалобу было заявлено: «Добро искати, дела и прибытка государю, а не своей чести и бесчестью».
Даже такая важная для корпоративного сознания категория, как
местническая «честь», отступает передвдеей государственного «дела».
Так под влиянием исторической реальности формулируется характерный для России приоритет государственных, т. е. общенациональных, отношений и интересов над всеми прочими — корпоративными и личными. Только такой приоритет, ставший одной из основ нашего национального самосознания, мог на протяжении долгих веков обеспечить само существование России и ее народа.
Реалии России XV-XVII столетий вынуждали ее «дважды в год концентрировать и расходовать все свои экономические и людские резервы для отражения опустошительных нашествий». Эти реалии, подобных которым не знало ни одно европейское государство, с необходимостью должны были выработать именно такую систему национальных ценностей, определить именно такой тип государства, с «небывало возросшей ролью самодержца» как персонификации этого государства и несущего ответ только перед Богом.
Едва ли можно видеть в Российском государстве XV-XVII вв. «регрессивные» тенденции. Тип государства, сложившийся в позднесредневековой России, был результатом реального исторического развития, и именно этот тип государства с сильной централизованной властью, поставленной выше каких-либо местных, сословных, корпоративных и частных интересов, оказался в данных условиях наиболее жизнестойким, а стало быть и наилучшим. Перерождение общественного самосознания из удельно-княжеского в национально-государственное, впервые ощутимо проявившееся накануне сражения на Ведроше,—это и результат, и предпосылка дальнейшего развития российского менталитета.
Цитируется по: Алексеев Ю. Г. «Ино тебе стеречь не князя
Данила, стеречи тебе меня и моего дела».
