Записки советского аса про ГУЛАГ

Выдержки из автобиографии советского аса Бориса Владимировича Веселовского.
http://www.airforce.ru/staff/veselovsky/index.htm

 

Борис Васильевич человек сложной судьбы. За день до начала войны у него случилась личная трагедия: он потерял дочь и сына, умерших в роддоме. 22 июня 1941 он встретил на аэродроме под Каунасом летчиком 31го авиаполка, под бомбами поднял свой самолет в воздух. Прошел славный боевой путь, за боевые заслуги награжден орденом Красного Знамени, Отечественной войны I степени и медалью «За оборону Ленинграда»

В 1943 году был сбит, попал в плен, бежал по дороге на расстрел, вышел к партизанам, был переправлен через линию фронта и вернулся в строй. Зимой 1945 года в состоянии аффекта застрелил пьяного сержанта фотоотделения который с группой пьяных сослуживцев напал на него после сделанного Веселовским замечания и принялся избивать. Вину свою Борис Васильевич на суде полностью признал и был осужден трибуналом на 8 лет лагерей. Командующий 2-м Прибалтийским фронтом А.И. Еременко отказался утверждать приговор трибунала и приказал летчику вернуться в строй. Однако вскоре Еременко был отозван в Москву, а фронт принял Л.А. Говоров с подачи председатель трибунала утвердивший приговор. Так началась лагерная жизнь Бориса Владимировича

Изображение

К слову, почему трибунал осудил его по статье 136, части первой, «убийство в корыстных целях, с целью ограбления» так и осталось загадкой, но в последствии это послужило поводом для пересмотра дела и снятия с судимости.

Как пишет об этом сам Веселовский.

Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ
Записки советского аса про ГУЛАГ
Цитата:
«В который раз возник вопрос: почему военный трибунал в определении состава преступления исказил факты и применил статью, совершенно не соответствующую содеянному, не подлежащую никакой амнистии?
Ведь, по сути дела, именно на меня было совершено нападение, а я применил оружие, обороняясь. Если это было превышение меры обороны, то и тогда трибунал должен был руководствоваться статьей 137, как это было сделано теперь, в феврале 1958 года. Эта статья подпадала под амнистию в честь Дня Победы в 1945 году.
Размышляя, я склонялся к тому, что следователь Антонов имел в этом корыстные цели. Видимо, он получил взятку от командира фотоотделения, подчиненные которого совершили нападение на меня, и все вместе они должны были нести ответственность.»©
Записки советского аса про ГУЛАГ
Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ

Не смотря на то, что мемуары вышли в 1996, что наложило на них некоторый отпечаток и то, что в описании исторических событий попадаются ляпы, вроде личного участия Берии в подавлении Норильской забастовки заключенных в 1953, очевидно базирующиеся на лагерных слухах, описание Веселовским лагерной жизни являет весьма любопытным.

Это самые вменяемые мемуары про гулаг, которые мне довелось читать. Они содержат много интересных наблюдений и фактов. Особо интересно их читать в сравнении с брехней Солженицына.

О осужденных.

Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ
Записки советского аса про ГУЛАГ
Цитата:
Мы познакомились. Мои новые знакомые были судимы несколько дней назад этим же военным трибуналом. Здесь был бывший майор — штурман при штабе воздушной армии. Его осудили на пять лет за утерю личного оружия. Бывшего капитана — начальника склада горючего и смазочных материалов — осудили на восемь лет за недостачу трофейного спирта. Его помощника, бывшего старшего лейтенанта — на пять лет. Ребята уже пообвыкли в этом подвале и держались довольно бодро. Я полюбопытствовал:
— А кто эти гражданские?
— Разная местная контра — диверсанты, заброшенные парашютисты. Но теперь мы равны, все должны искупать вину перед родиной.
Записки советского аса про ГУЛАГ
Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ

О быте и нравах заключенных в лагере

Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ
Записки советского аса про ГУЛАГ
Цитата:
Почти треть бригады состояла из матерых уголовников-рецидивистов. Здесь были карманные воры — щипачи, квартирные — скокари, грабители сейфов — медвежатники, убийцы — мокрушники. Некоторые из них считались ворами в законе. Они подчинялись паханам — уголовникам со стажем, не раз сидевшим в тюрьмах и лагерях. Молодых преступников именовали «пацанами», держали на побегушках.
Эта воровская каста терроризировала остальной люд. Отнималась еда, заработанные дополнительные пайки отдавались неработавшим уголовникам. В бараке воры занимали лучшие, более теплые места. Протестующих избивали, снимали понравившуюся одежду, отдавая вместо нее изорванную и ветхую. Способствовали этому произволу бригадиры, назначенные руководством лагеря из воров в законе. Конвоиры относились к уголовникам более благосклонно, чем к «врагам народа». В нашей бригаде на лесоповале всегда сидели у костра несколько бездельничавших уголовников, никакого наказания они за это не несли. Между тем всякий другой, не понравившийся бригадиру, характеризовался конвою как лодырь. По возвращении в лагерь его отводили в «шизо» — штрафной изолятор и переводили на штрафную трехсотграммовую пайку.
Записки советского аса про ГУЛАГ
Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ

О лагерях для технических специалистов.

Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ
Записки советского аса про ГУЛАГ
Цитата:
Он рассказал, что недалеко от нашего лагеря находится крупная мастерская-завод, где ремонтируются и переоборудуются грузовые автомобили. Там работали многие инженеры и ученые, осужденные по разным политическим статьям. Руководил мастерской бывший директор авиационного завода Шеришевский. Шмидт там работал токарем. Все заключенные, работавшие в мастерской, жили в отдельном бараке, среди них не было уголовников.
Записки советского аса про ГУЛАГ
Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ
Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ
Записки советского аса про ГУЛАГ
Цитата:
В этом 17-м лагпункте находилось более полуторы тысячи заключенных. В мастерской работало человек пятьдесят. Инженер Шеришевский обещал похлопотать перед начальством о моем переводе в мастерскую «как слесаря, знающего технику».

К моему счастью, это осуществилось — меня зачислили в мастерскую и перевели в ее барак. Здесь спали не на сплошных нарах, каждый имел свое место, отгороженное досками. В мастерской меня направили в кузницу работать молотобойцем. Там было четыре горна и четыре наковальни, соответственно работали четыре пары — кузнец и молотобоец. Молотобоец работал средней кувалдой в 5—6 килограммов. Была и другая кувалда в 10—12 килограммов —«маруся». Первые дни я страшно уставал, но виду не подавал: боялся потерять это место. Жаром пыхтел горн, тепло исходило от раскаленного обрабатываемого металла. По сравнению с лесоповалом в холод и дождь, с террором урок работа в кузнице казалась мне раем.

Скоро я втянулся и не так уставал. Моя вечерняя пайка хлеба увеличилась на сто граммов…

В кузнице имелась возможность разжиться кое-какими продуктами — мы выменивали у приезжавших в мастерскую из других лагерей и поселков овес, крупы. Расплачивались пайками хлеба или нелегально делали какие-нибудь поковки. За пайку хлеба можно было выменять пол-литровую банку овса. Его просушивали на горне, толкли, просеивали и варили кашу. Она намного превосходила по питательности пайку хлеба.

В середине зимы я познакомился с Леонидом Каллистратовичем Подборским. Это был политзаключенный, специалист по термической обработке металлов, профессор. Ему было около пятидесяти лет. Несмотря на разницу в летах, мы нашли общий язык и подружились. Подборский отвечал за качество всех закаливаемых деталей, возглавляя термическую лабораторию. В дневную смену с ним работали еще три зека. Он пообещал, что вытащит меня из этого каторжного ада, которым считал кузницу.

Так, благодаря Л.К. Подборскому я стал работать в «термичке» его подручным. Мы закаливали различные детали, изготовленные кузнецами, токарями, фрезеровщиками и слесарями. Все детали предназначались для восстановления грузовых автомобилей — лесовозов. Сюда привозили старые, разбитые автомашины. Их восстанавливали и оборудовали газогенераторами, в которых из тлеющих кубиков-чурок вырабатывался горючий газ. Во всем Усть-Вымьлаге лесовозы работали на чурках: бензин сюда не завозился. Нам приходилось закаливать много разного инструмента — от ножовочного полотна до фрез и сверл. Мастерство и талант Леонида Подборского обеспечивали закаливание деталей и инструментов, и они превосходили по качеству заводские изделия. В этой работе у Подборского было немало секретов, некоторыми из них он делился со мной.

Работа термиста меня заинтересовала. Леонид Каллистратович научил меня не только практическим навыкам, но и просветил теоретически: я стал понимать, как меняется структура железа при цементации и закаливании.
Тем не менее жизнь впроголодь давила на психику. Еда снилась во сне. Заключенные худели на глазах, умирали от истощения. Я стал готовиться к побегу. Думал: надо спасать себя, а заодно и других. Я собирался добраться до Москвы, прийти в ЦК ВКП(б) и рассказать обо всем.

Записки советского аса про ГУЛАГ
Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ

О штрафном лагере особого режима. (Туда Веселовский угодил после побега)

Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ
Записки советского аса про ГУЛАГ
Цитата:
Лагерь отличался особым режимом. Бараки на ночь запирались, охрана и конвоирование осуществлялись увеличенным количеством солдат и собак. За малейшую провинность виновных сажали на штрафную пайку и запирали в «шизо». В остальном — те же голые нары, та же баланда, никакого белья и умывания, баня с «прожаркой», каторжный труд в лесу, произвол урок над фрайерами, беззаконие охраны. Бригадирами назначались отборные бандюги. Урки сидели у костра, а фрайера вкалывали.

Приближалась еще одна лагерная зима. По выпавшему снегу меня и нескольких зеков под усиленным конвоем, с собаками, однажды утром повели по лежневке. К вечеру подошли к лагерной зоне. Короткое оформление на проходной — и нас отвели в «шизо». На следующее утро после завтрака меня привели к воротам на развод, тут же определили в бригаду. По дороге на лесную делянку я узнал, что этот немногочисленный лагерь является «подкомандировкой» от штрафного лагпункта и носит прозвище «лудановская каторга», по фамилии начальника этой «подкомандировки» — Луданова. Сюда этапируют матерых уголовников и пойманных беглецов. Условия жизни здесь самые бесчеловечные.
Даже среди воров в законе шла борьба за выживание. Пайки хлеба, вынесенные на лотке для раздачи, расхватывались на ступенях проходной. Сильный подавлял слабого. Потом стали раздавать хлеб за зоной. Бригаду выводили под конвоем за ворота, вызывали каждого, вручали пайку и проталкивали в зону через проходную. При этом не всегда удавалось ее съесть. Ожидавшие Урки пытались отнять хлеб, завязывалась борьба и драка, нередко она прекращалась предупредительными выстрелами.

Не всегда конвой проявлял такое «милосердие». Чаще из зоны выводили одного бригадира. Он получал пайки и заносил в зону. Его ждали озверевшие от голода зеки. Были случаи, когда в бараке прятали умершего, чтобы получить лишнюю пайку.

В маленьком домике находилась санчасть. Лекарь из заключенных, по прозвищу Лепила, получал с вечера от начальника «подкомандировки» Луданова лимит, сколько зеков тот имеет право освободить от работы назавтра. Утром с ударом в рельс к Лепиле бежала толпа заключенных, прорывались только наиболее сильные урки.
Больные, не имевшие освобождения, были обязаны выходить на работу с бригадой. Горе тому, кто не выходил на развод и оставался в бараке! Их отлавливали охранники. Не имеющего заветной бумажки об освобождении от работы стаскивали с нар, избивали ногами и вышвыривали за ворота. Назад в зону его впускали с бригадой, пришедшей из леса. Тут же отказника препровождали в «шизо» на штрафную пайку.

Начальник «подкомандировки» Луданов и охрана обязаны были исключить побеги и отказы от работы, обеспечить выполнение спущенного сверху плана по заготовке леса в кубометрах. Этого они добивались любой ценой, чтобы получить премиальные выплаты

За смертность, убийства в зоне и на работе, за произвол и разгул террора никто не отвечал. Беглецы и отказники являлись бельмом в глазу у охраны и начальника. С ними жестоко расправлялись при малейшем поводе.

Про последствия отмены смертной казни

Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ
Записки советского аса про ГУЛАГ
Цитата:
Чтобы избавиться от неугодного режима и тягот штрафного лагеря, бандюга затевал ссору с любым работягой. Мог размозжить ему голову любым подвернувшимся инструментом, зная, что больше уже имеющегося срока в двадцать пять лет ему не дадут. За убийство его долго содержали под следствием, не отправляя на работу. После суда его увозили в другой лагерь. Если и здесь несладко, он повторял то же самое, пока не попадал в приемлемое место заключения. О некоторых бандюгах шла слава: «У него мешок голов». Это означало, что он не раз убивал заключенных.
Однажды матерому вору в законе, сидевшему у костра, не понравилось мое высказывание в его адрес. Он ударил меня металлической штангой и поднялся для повторного удара. Зная, каков может быть результат, я решительно вскинул топор. Трудно сказать, чем бы закончился этот поединок, если бы не стрельба конвоира, вмешавшегося в этот инцидент.
Записки советского аса про ГУЛАГ
Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ

О врачебных комиссиях проверявших в 1949 ИТЛ ГУЛАГА и последствиях

Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ
Записки советского аса про ГУЛАГ
Цитата:
В наш штрафной лагпункт прибыла медицинская комиссия из пяти врачей, начался медосмотр заключенных.

Заключенные раздевались догола в коридоре и заходили по вызову в комнату, где находились врачи. Когда подошла моя очередь и я показался в дверях, женщина-врач остановила меня жестом, велела дальше не проходить. Она спросила мою фамилию и предложила одеться. Ее глаза выражали ужас, она что-то записывала и тихо проговорила:
— Господи! До такого состояния смогли довести человека!
На другой день встретился Боркин. Он бодро сообщил мне:
— Ну, Веселовский, можешь радоваться! Дали тебе полную инвалидность. Теперь тебя не имеют права выгонять за ворота и отправлять в лес на работы.
В этом лагере стали полными инвалидами более 400 заключенных.

Записки советского аса про ГУЛАГ
Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ

Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ
Записки советского аса про ГУЛАГ
Цитата:
Как-то весной я от доктора Боркина узнал, что ожидается этапирование инвалидов куда-то на юг…

Мы выпрыгивали на каменистую гальку и выстраивались в колонну по четыре. Вдоль эшелона цепью стояли солдаты конвоя, Держа на поводке овчарок. Выгрузили не менее полуторы тысячи человек. Колонна заключенных растянулась на километр, еле продвигаясь. Многие падали от слабости. Их подбирали солдаты, взваливали на грузовик и увозили далеко вперед, там сгружали и возвращались подбирать следующих. Так сновали взад и вперед несколько грузовиков.
Я шел в ряду ближе к хвосту колонны. Мы держали друг друга под руки, боясь упасть от слабости. Ближе к полудню впереди показался город. Как потом выяснилось, это был город Воровичи на реке Мете, между Москвой и Ленинградом.

Записки советского аса про ГУЛАГ
Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ

Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ
Записки советского аса про ГУЛАГ
Цитата:
На завтраке уже мы таращили глаза от удивления — в алюминиевой миске с порцией картофеля и масла лежала еще и сосиска! Кроме того, большой кусок хлеба и сладкий чай! В обед это повторилось, а на первое был наваристый суп.
К вечеру возле столовой прикрепили щит с распорядком дня — предусматривалось трехразовое питание.
….
Во всю длину стационара стояли четыре ряда двухэтажных коек, на них лежали матрасы, постельное белье, подушки и байковые одеяла. По другую сторону были небольшие помещения, по две койки в каждом. Сюда поместили наиболее слабых. В их числе оказался и я. Мой напарник, эстонец, умер через пару дней. Я не умирал, стал поправляться. Впоследствии я благодарил санитаров, притащивших меня в стационар. Здесь впервые за четыре года я лег в нормальную, с бельем, койку. Здесь было усиленное питание, внимательные фельдшеры и врачи. Было и еще одно преимущество перед находящимися в общей зоне — сюда охрана привозила посылки владельцам и хранились они у старшего санитара.

Через месяц я выглядел здоровым человеком, хотя ноги оставались отекшими. При нажатии пальцем на голень оставалась ямка. Тем не менее меня выписали из стационара — надо было размещать очередную группу доходяг.

Записки советского аса про ГУЛАГ
Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ

Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ
Записки советского аса про ГУЛАГ
Цитата:
Меня назначили бригадиром. Это сулило некоторое облегчение в существовании — бригадир кормит в столовой бригаду, за что получает двойную порцию. Кроме того, бригадиры назначались дежурить по кухне, что позволяло хоть иногда поесть досыта. Я поправился, физически окреп. Теперь уже даже матерые урки не решались мне противоречит
….
С первым снегом в лагерь приехала медицинская комиссия ГУЛАГа. Определялась степень трудоспособности поправившихся заключенных. В медицинских картах ставились пометки: «ТТ» — может выполнять тяжелый труд, «СТ» — средний труд, «ЛТ» — легкий труд. В моей медицинской карте проставили «ТТ», несмотря на сильную отечность ног.

Скоро начались строительные работы, появились вольнонаемные специалисты — арматурщики, строители, механики, электрики. Из заключенных также стали подбирать рабочих разных профессий. Я записался в электрики. Таких набралось около тридцати человек. Почти каждого из нас опросил инженер-электрик, определяя степень квалификации. «Теперь вам надо избрать бригадира!» — заключил он беседу. Его взгляд неторопливо скользил по лицам, остановился на мне. Так я стал бригадиром электриков.

Быстро росли стены огромных цехов. Были возведены здания, где разместились слесарные и механические мастерские. Фронт электромонтажных работ расширялся с каждым днем. Моя бригада увеличилась до пятидесяти человек. На строительной площадке появилось много вольнонаемного люда различных профессии. Задание на производство работ я получал от мастера или инженера-электрика, затем направлял на участки группы электриков. Мы прокладывали силовые и осветительные линии, монтировали высоковольтные токопроводы к электролизным ваннам и электрораспределительные щиты. Приходилось проявлять выдумку и изобретательность. Наша бригада не раз получала благодарность от руководства стройки, процент выполнения плана иногда доходил до 200. Наряды за производимые работы закрывал мастер. Он нас не обижал. Мы старались работать не только за дополнительные пайки. Высокий процент выполнения плана сокращал срок заключения — один день засчитывался за три при выработке 150 процентов плана.

Чтобы иметь дополнительный заработок, я оставлял в мастерской трех-четырех человек, которые изготовляли кочережки, совки, санки и всякую всячину, которую заказывали вольнонаемные. Рассчитывались они натурой — хлебом, салом, маргарином, крупами. Это было большим подспорьем для всей бригады. Наряды за «ширпотребщиков» отрабатывала вся бригада.

Для проверки хода работ на стройку наведывались вышестоящие инженеры из разных управлений и министерств. Я иногда сопровождал их, разъясняя суть выполненных работ. Они и не догадывались, что я заключенный, «враг народа». На мне были новые кирзовые сапоги, ватные штаны и телогрейка защитного цвета, неплохая шапка, пышная шевелюра под ней, густая русая бородка.

Записки советского аса про ГУЛАГ
Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ

Находясь в заключении Веселовский помогал деньгами своей бывшей жене и ребенку

Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ
Записки советского аса про ГУЛАГ
Цитата:
После поправки меня ожидало письмо от Наташи. Она благодарила меня за денежные переводы, которые уже более полугода ежемесячно по моим заявлениям перечислялись на ее имя с моего лицевого счета. Наташа сетовала на трудную жизнь, жаловалась, что все силы отнимает воспитание Татьяны, из-за которой она не может устроить свою жизнь лучше, завести новую семью. Я вполне ее понимал. Мы были разлучены уже более десяти лет. В записке, которую я ей передал через Степана Панцырева, я писал, чтобы она меня не ждала, устраивала свою жизнь, не надеясь на меня. В письме к ней я повторил все это и заверил ее, что готов на развод и никаких претензий к ней не имею, понимаю ее проблемы. Конечно, такая переписка не радовала меня. Огорчало и то, что многих зеков, в том числе и бывших полицаями и карателями, освободили по амнистии, а меня она не коснулась.
Записки советского аса про ГУЛАГ
Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ

О досрочном освобождении за ударный труд.

Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ
Записки советского аса про ГУЛАГ
Цитата:
Семилетний срок по сфабрикованной статье я уже отбыл, а лагерные статьи подпадали под амнистию, тем не менее меня не освобождали. Оставалась надежда на зачеты при работе с перевыполнением плана производственного задания. По моим расчетам, меня должны были освободить по зачетам в конце 1953 года. По моей просьбе отдел кадров завода запросил управление лагерей Норильского комбината об окончании срока моего заключения. Ответ подтвердил мои предположения. До дня моего освобождения оставалось немногим более полугода.

Тогда меня стала тревожить другая мысль: «А вдруг отменят зачеты? Как бы не угодить на какой-либо этап, где зачетов не будет!»

Костя Шаров настойчиво предлагал мне после освобождения ехать к нему в Коломну. «Отдохнешь недельку-другую, оклемаешься, а там видно будет. Антонина моя — баба добрая, приветливая, возражать не будет!» — говорил он. Костя знал по моим рассказам, письмам от Наташи состояние моих семейных дел. Он не советовал сразу ехать к ней. Обо всем этом я тоже думал в оставшиеся полгода заключения.

Чтобы скопить на грядущий день больше денег на лицевом счету, я перестал писать заявления о перечислении сумм в адрес Наташи, рабочие наряды стал заполнять только на свое имя, перестал снимать ежемесячно сто рублей на текущие расходы. Свое приближающееся освобождение старался скрыть от окружающих, только со Станкявичусом поделился ожидаемой радостью. Он был рад за меня, стал выписывать наряды на высокооплачиваемые работы.
А в городе в это время царил произвол. Не было суток без происшествий с убийством людей. Люди жили в страхе за свою жизнь. Тогда в связи с амнистией уголовных преступников террор прокатился по всей стране. В лагерях Норильского комбината содержалось большое число уголовников. Их амнистировали, но выезд из города запретили. Они жили «на свободе» без паспортов, оформлялись на работу для вида, а промышляли грабежом всего и вся, занимались бандитизмом. По поводу и без повода — пика в живот. Нет денег у встречного — удар ножом, грошовая выручка в магазине — закалывали даже беременных продавщиц. Были нередки случаи, когда закалывали десятого встречного или другого числа жертву. Надо полагать, что среди преступников шли азартные картежные игры, в которых на кон ставились жизни невинных посторонних людей.

В зимнее время убыть из Норильска можно было только самолетом. Оформление на вылет проводилось лишь тем, у кого на лицевом счету было достаточно средств. При отсутствии денег освободившийся должен был их заработать на «вольной» жизни. Это было еще одной причиной грабежей и убийств, картежных ставок на жизнь человека.
Перелет из Норильска в Красноярск стоил тысячу рублей. Не каждому удавалось выбраться из Норильска, многие «исчезали». Оказавшиеся на борту самолета или теплохода могли чувствовать себя счастливчиками.
Все это заставляло меня задуматься и скрывать день освобождения. Мучительно медленно тянулись дни.
Записки советского аса про ГУЛАГ
Записки советского аса про ГУЛАГ Записки советского аса про ГУЛАГ

источник

Рейтинг
( Пока оценок нет )
Загрузка ...
Исторический дискуссионный клуб