В исторической науке давать окончательные ответы – дело малополезное и неблагодарное. Тем не менее, попытаемся хотя бы на общеизвестных фактах прояснить такие вопросы. Почему, понеся в 1914-1917 гг. значительно меньший, чем Красная армия (РККА) в 1941-1942 гг., урон от германских войск, бывшая РИА в феврале 1918 г. просто-напросто исчезла перед лицом последнего германского наступления? И что, собственно, произошло 23 февраля 1918 г. – в день, который в новейшей России отмечается как «праздник защитника Отечества»?
Ответ на первый вопрос, казалось бы, отчасти кроется в нём самом – в слове «бывшая». Вековой власти, которой изначально присягала эта армия, больше не существовало. Однако не всё так просто. В марте 1917 г., сразу после отречения Николая II, РИА приняла присягу на верность Временному правительству. Случаи отказа были единичны. Но каково было внутреннее состояние этой армии к тому моменту?
«Армия переживает болезнь. Наладить отношения между офицерами и солдатами удастся, вероятно, лишь через 2-3 месяца. Пока же замечается упадок духа среди офицерского состава, брожение в войсках, значительное дезертирство. Боеспособность в войсках понижена, и рассчитывать на то, что армия в данное время пойдёт вперёд, очень трудно».
Многочисленные донесения военачальников такого рода относятся уже к первым неделям после Февральской революции. Описываемое в них состояние очень сложно приписать только её влиянию. Очевидно, что резкое снижение боеспособности РИА происходило ещё в последние месяцы «старого режима», что, кстати, прослеживается по многим источникам.
Тогда же начались случаи братания на фронте с противником. Ленин ещё не вернулся в Россию в «запломбированном вагоне». А слова – «Это первый этап революции международной, которая положит конец позору войны и вернёт человечеству мир» – вовсе не из большевистского «Декрета о мире». Они – из декларации Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов от 2 (15) мая 1917 г. В Совете большевики тогда составляли незначительное меньшинство, а доминировали эсеры и меньшевики. Впрочем, тех не следует представлять как каких-то пацифистов и пораженцев. Эсер А.Ф. Керенский был одним из самых рьяных сторонников скорейшего перехода Русской армии в наступление, что и попытался реализовать, получив в мае 1917 г. пост военного министра.
За политическое влияние на Русскую армию с первых дней после победы Февральской революции разгорелась борьба между двумя лагерями победителей – либерально-буржуазным и либерально-социалистическим. «Демократизация» армии и замена офицерского корпуса стали оружием в руках второго. Впрочем, первую «чистку» армейских рядов от сторонников монархии произвёл ещё первый военный министр Временного правительства А.И. Гучков (из правой партии октябристов). Тем самым, новые власти всячески старались обеспечить себе лояльность армии. А всего лишь за полгода после падения монархии произошли три смены на посту верховного главнокомандующего, отставки затронули всех главнокомандующих фронтами (иных – не по одному разу), большинство командующих армиями, 26 командиров корпусов (из 68), 69 начальников дивизий (из 240), а всего – 140 военачальников высшего звена.
После провала июньского (1917 г.) наступления стали формироваться «ударные» части, «батальоны смерти» и т.п. Самый боеспособный офицерский элемент изымался из-под «разлагающего» влияния солдатской массы, но тем самым, в свою очередь, переставал влиять и на неё. Никакой роли в боях на фронте эти элитные добровольческие части не сыграли. Зато они стали ядром формировавшихся Белых армий Гражданской войны.
К слову, Ленин не был пацифистом. Ещё на 1-м съезде советов в июне 1917 г. он говорил о неизбежности вооружённой борьбы революционной России со странами Антанты, то есть предсказал интервенцию. Понятно, что большевики готовились воевать не только с Антантой, но и с Германией, пока с ней не заключен мир. «Мы – оборонцы с 25 октября, мы – за защиту Отечества с этого дня», – писал Ленин. Правда, к этому дню бывшая РИА осталась уже без авторитетного командного состава. Стремясь как-то компенсировать этот недостаток, большевистско-левоэсеровский Совет народных комиссаров (СНК) 16 (29) декабря 1917 г. издал декрет о введении выборности командиров в армии.
Кстати, в это время на Дону уже открыто формировалась белая Добровольческая армия. И декрет СНК от 15 (28) января 1918 г. о создании РККА следует рассматривать именно в ответ на эти действия. РККА формировалась прежде всего как армия будущей Гражданской войны. Конечно, её участие в военных действиях против интервентов тоже предусматривалось. Но на момент немецкого наступления в период срыва брестских мирных переговоров РККА просто ещё не существовало!
Никакого отпора под Псковом и Нарвой 23 февраля 1918 г. части новоиспечённой Красной армии дать немцам не могли за отсутствием там тех и других. Хотя бывшая РИА просто рассыпалась при первых признаках наступления немцев, те отнюдь не рвались вперёд очертя голову по просторам охваченной революционным пожаром и разрухой России. Только 1 марта 1918 г. немцы без боя вошли в Псков и примерно тогда же в Нарву. Наступление прекратилось 3 марта, как только в Брест-Литовске были подписаны условия мирного соглашения.
Мало кто знает, что одной из статьёй (5-й) Брестского договора предусматривалась полная демобилизация вооружённых сил советской России – и старых, и новых. Однако немцы сквозь пальцы смотрели на нарушение большевиками этой статьи договора. Они понимали, что только РККА в этих условиях служит буфером между немцами в оккупированных областях (Дон, Украина, Белоруссия, Прибалтика) и авангардом интервенции Антанты – чехословацким корпусом (начал выступление 26 мая 1918 г.). Правда, на границе с зоной немецкой оккупации она называлась «завесой». По свидетельству генерала РИА М.Д. Бонч-Бруевича, пошедшего на службу к большевикам, это название позволяло привлечь как можно больше бывших генералов и офицеров к делу военного строительства советской республики. Но очевидно, что это делалось также и для видимости соблюдения Брестского договора.
О состоянии первых добровольческих частей РККА, направляемых на границу с зоной германской оккупации, ярко свидетельствуют донесения, приводимые бывшим офицером РИА, советским военным историком Н.Е. Какуриным (репрессирован в 30-е гг.). Вот характерный отрывок: «Главный их недостаток – это отсутствие гражданского долга, полное отсутствие сознания важной ответственности и взятого на себя обязательства, люди совершенно не признают командный состав и приказаний совершенно не исполняют». Это относится к апрелю 1918 г., когда формирование РККА развернулось уже полным ходом. Невероятно, чтобы двумя месяцами раньше едва родившаяся армия с такими настроениями могла дать отпор кайзеровским солдатам, если бы те собирались воевать всерьёз.
Впоследствии большевикам удалось создать из этого материала армию, превзошедшую в боеспособности своего главного противника в Гражданской войне. И не последнюю роль в этом сыграли 75 тысяч офицеров (из 250-тысячного офицерского корпуса РИА), поступившие на службу в РККА. В этой связи представляет интерес уже другой вопрос: куда в ноябре-декабре 1918 г. исчезла хвалёная своей дисциплиной бывшая кайзеровская армия, когда РККА значительно меньшими силами вступила на территорию Украины? Ведь Компьенское перемирие предписывало немецким войскам оставаться там до тех пор, пока их сменят войска Антанты… Впрочем, это уже другая история.
