К литография по рисунку А.М. Васнецова приложен интересный рассказ о быте и древнерусских традициях женской половиной семьи, которая располагалась в горнице.
По находящимся в комнате видно, что она обитаема женской половиной семьи, селившейся обыкновенно в верхнем этаже дома, который назывался теремом.
В левой части картины старая бабушка, сухая и суровая богомольница, умеющая и канон прочитать, и «службу» справить, сидя на «лежанке» следит, как мальчик за столом, вкладывая всю силу своего уразумения в указку, которую он твердо упирает в листы азбуки с их скучными и надоедливыми слогами, старается истово и с толком научиться «книги чести». Необходимая принадлежность древнерусской педагогии — розга — под рукой у бабушки-мастерицы. Наука дело серьезное и святое — потому-то так и строга бабушка.
Конечно, она ласковее взглянет на тех внуков, которые среди горницы играют — один деревянным конем, а другая — куклой.
У стола, за ларцом с белилами и румянами, сидит взрослая внучка-невеста и примеривает свой парадный головной убор. Мать, а может и жена старшего брата, подает невесте другой убор. Налево видна дверь в спальню с сундуком и горой подушек [С. 3]
В углу стоит «светец» с ушатом воды перед ним для отпадающих от лучины углей. В переднем углу направо «божница», а рядом шкаф со свечами, книгами и «кацеей» — небольшой ручной кадильницей. Около израсчатой печи на протянутой веревочке навязаны пучки разных лекарственных трав. На полу постланы белые дорожки, чтобы не пачкать и не топтать чисто-начисто вымытого липового пола. Окон в горнице четыре — одно из них заставлено изнутри втулкой — деревянным щитом, обитым красным сукном. Окна — слюдяные, какие тогда по преимуществу были в ходу, потому что стекло стоило дорого, а слюду большими количествами вывозили «из корел».
Существовали особые мастера-искусники располагать слюду в оконницах красивым узором и пестро расцвечивать ее; такой художник изготовлял сначала свинцовую рамку — узор, а потом вставлял большие и малые куски слюды; особое искусство расположения и окраски заключалось в том, чтобы расположить все так красиво-запутанно, чтобы из комнаты во двор было все видно и света в комнату проходило много, но чтобы снаружи никто, в случае если заглянет, не мог рассмотреть, что делается в комнате. На ночь, кроме втулок изнутри, окна снаружи затворялись пестро и нарядно расписанными ставнями, которые в каменных домах делались из железа. Окон в комнате старались сделать побольше, чтобы было светлей. Считалось очень красивым делать в одной комнате окна разных форм.
Простые деревянные потолки — подволоки — обыкновенно ничем не покрывались и щеголяли только гладью хорошо оструганных досок. Полы делались или простые, в ширину и длину доски, или из дубовых плашек, уложенных вроде того, как теперь укладывают плашки торцовой мостовой. [С. 4] В каждой комнате старались устроить печь из муравленых изразцов, большею частью зеленого цвета; печку очень любили и старались сделать ее, как можно наряднее и по рисунку изразцов, и по форме. Топка печи прикрывалась железной кованной заслонкой; топку часто устраивали в подклете, в нижнем этаже, и тогда наверх проводились в нарядные печи нагревательные трубы из обожженной глины. Кругом стен под окнами делались лавки, которые прикреплялись к стенам неподвижно. Лавки эти были накрыты коврами, а чаще суконными налавочниками с нашитыми из сукна же узорами. На лавках, подставляя к ним вплотную широкую скамью, устраивали постель. Двери в комнатах делались деревянные, тонкой столярной работы и укреплялись или на железных крюках, или на медных луженых петлях, под которые подкладывалось красное сукно; двери были так малы и узки, что в них сколько-нибудь дородному человеку трудновато было войти.
Кроме лавок, в каждой комнате находились еще скамьи и стольца — табуреты. Скамьи тоже накрывались налавочниками. Кресла и стулья стали входить во всеобщее употребление не ранее половины XVII в., когда упоминаются и торговцы ими в Гостином дворе, а до того эта мебель была принадлежностью домов только очень богатых лиц. Вся мебель делалась в общем довольно тщательно, по преимуществу из дуба, украшалась резьбой и токарной работой. Столы были, обыкновенно, узкие, в три доски, но длинные — аршина по четыре и тоже отличались тщательностью отделки; у богатых людей бывали столы, расписанные красками, иногда с изображениями из Священной истории. [С. 5]
Большие столы ставили перед лавками и всегда покрывали подскатертниками, обыкновенно из грубого сукна или полотна с узорами и разводами, нашитыми из сукна или полотна более тонкого и других цветов. Оставить стол непокрытым считалось очень неприличным, как неприличным считалось не покрыт для обеда стола еще и скатертью, на которую ставили тарелки и обыкновенно сразу выставляли все кушанья, какие готовились. Скатерти были полотняные, белые простые или браные, т. е. шитые, с золотошвейной каймой или бахромой.
Зеркала, картины, стенные часы были большой редкостью. Считалось даже грехом вешать зеркала на стену, и только с середины XVII в. взгляды на этот предмет несколько изменились и на стенах знатных домов появились не только зеркала, но даже эстампы и гравюры хорошей немецкой и аглицкой работы. Тогда же стали вешать и стенные часы, причем не стеснялись повесить на стену в одной комнате двое и трое часов — это еще был предмет дорогой привозной роскоши и потому количеством своим должен был свидетельствовать о богатстве домохозяина. Для хранения разных ценных вещей по стенам были набиты красивой разной работы полки, на которых ставили нарядную золотую и серебряную посуду, веницейские стаканы и стопки цветного стекла, разные заграничные безделушки немецкой и фряжской работы — серебряные яблоки, золотого петуха, «мужика» серебряного, т. е. статуэтку мужчины, костяной «город» — крепость — резной работы с башнями, воротами, пушками, солдатами, «мужиками» и «бабами», миниатюрные изображения из золота и серебра разных домашних принадлежностей и посуды, слона, «а на нем мужик сидит», страусовое яйцо и т. п. [С. 6]
В парадных комнатах у богатых людей по стенам висели бра, а с потолка спускалась люстра для восковых свечей, в углах же стояли канделябры вроде больших церковных подсвечников. Восковые свечи зажигали только в очень торжественных случаях, а в обыкновенные дни люди богатые не стеснялись жечь сальные свечи, а все вообще жгли лучину, заправлять которую, чтобы она горела ярко и ровно, было своего рода искусство, которым домашние любили похвастаться друг перед другом. Спичек, разумеется, тогда не было, и чтобы иметь в доме постоянный огонь, где-нибудь в укромном месте всегда теплился ночник — налитая салом особой формы плошка с фитилем.
Большим украшением комнат служили сундуки, скрыни, ларцы — прекрасной работы, красиво окованные железом, узорно обитые жестью или чаще тонкой медью и нарядно и пестро расписанные красками. В этих сундуках, заменявших наши комоды и шкафы, хранилось все имущество хозяев — их одежда, белье, материалы и запасы для новых одеяний.
Но главным, самым роскошным и самым чтимым украшением комнат были образа в богатых золотых и серебряных с каменьями и жемчугом ризах чеканной, сканной и других еще видов работы. Образа ставились всегда в киоты и помещались в переднем углу покоя. Этот угол с образами всегда можно было задернуть красивой занавеской, которую называли застенком. Сверх того, каждый образ отдельно задергивался привешенным к нему убрусцем; вниз от киота спускалась пелена — сшитый из красиво подобранных квадратных и продолговатых кусков материи плат с нашитым посредине из парчевого позумента восьмиконечным крестом. У богатых людей и пелена и убрусцы были сшиты всегда из драгоценных материй и украшены жемчугом и драгоценными камнями. Перед киотом и образами всегда висели лампады. Между всеми [С. 7] образами, стоявшими в одном углу, один считался наиболее чтимым и ставился посредине, окруженный другими, как бы рамкой. Обыкновенно это был образ, с которым были связаны семейные предания и воспоминания, благословение родителей, царское жалование, благословение патриарха или чтимого святого, преподанное кому-либо из предков хозяина в трудную минуту его жизни. В некоторых комнатах украшением стен служило парадное оружие: дивной дамасской работы сабли, шлемы, щиты, охотничьи рогатины и ножи, красиво расположенные по шкуре огромного медведя, сваленного рукой удачливого охотника, взявшего зверя на рогатину.
Если бы современный человек каким-либо чудом очутился в зажиточном русском доме XVII в., он бы нескоро ориентировался в расположении комнат и покоев дома. Это был целый муравейник покоев, покойцев, комнат, светлиц, горниц, сеней, переходов, возникший не сразу, по одному определенному плану, а строившийся постепенно, по мере нужд разраставшегося семейства. В этом смысле тип древнерусского дома был один, начиная от царских палат до жилья зажиточного многосемейного крестьянина. [С. 8]
По сочинению Н. И. Костомарова «Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях».
