Лошади степных пород: физические характеристики, особенности, тебеневка и корма. По историческим источникам и новейшим данным. (Хрестоматийная подборка документальных свидетельств)

  Предисловие

В огромной массе литературы о татаро-монголах главному объекту, собственно и позволявшему кочевникам быть столь мобильными — лошади — уделены считанные страницы. Упоминается тебеневка, некие косматые неприхотливые низкорослые лошаденки — и все. Наверное, авторы исторических исследований подразумевают или даже абсолютно уверены, что уж о таком простом предмете, как лошадь, нашему современнику известно более чем достаточно. На чем основывается подобная уверенность — непонятно. Урбанизация совершенно оторвала городского жителя не только от деревенского уклада жизни, который сам по себе уже стал куда менее зависим от природной среды и факторов, но подчас и от природы вообще. Суждения современного горожанина-неспециалиста о лошадях в лучшем случае базируются в основном на информации о скаковых породистых и цирковых лошадях, а также на крайне обрывочной и разнородной информации о крестьянских лошадках, почерпнутой из художественной литературы XIX—XX вв. Между тем для понимания отличительных свойств лошадей кочевников этого совершенно недостаточно — или, скажем, достаточно в той же степени, как разговор об некоем абстрактном «легковом автомобиле», или «собаке» вообще. Но при углублении в детали — это джип-внедорожник, или городская малогабаритная малолитражка, или вообще скоростной родстер? крохотная ли это чихуахуа, лабрадор или гигантский туркменский волкодав алабай? — картина проявляется в деталях, разговор становится предметным и собержательным. То же самое относится и к лошадям. Вес самой крупной лошади в мире в пять раз превышает вес степной лошади; качества пород лошадей подчас бывают диаметрально противоположными: стайеры и спринтеры, тяжеловозы, предназначенные для тяговых усилий, и хрупкие по сравнению с ними скаковые лошади, которых никто никогда и близко не подпустит к упряжке… Но нас интересуют не они, а лошадь кочевника. И еще точнее — лошадь татаро-монгола, на которой он проехал почти всю Евразию.

Исторические свидетельства современников (XIII—XIV вв.)

 Исторические свидетельства современников монголов об их лошадях скудны и обрывочны. Да и трудно ожидать от авторов, порой ничего не знавших о целых народах и государствах, чтобы они уделяли много внимания такому обыденному для них «предмету», да еще и зафиксировали бы необходимые нам для понимания цельной картины детали. Но все же и у средневековых путешественников встречаем интересные, хотя и краткие, наблюдения. 

Земли в татарском государстве богаты травой и водой и благоприятны для овец и лошадей. Лошадей у них на первом или втором году жизни усиленно объезжают в степи и [69] обучают. Затем растят в течение трех лет (Примечание в тексте: У В.П. Васильева переведено: “…через год или два по рождении приучают, в продолжение трех лет, к вынесению трудностей езды…” (История и древности, стр. 225)) и после этого снова объезжают [их]. Ибо первое обучение производится [только] для того, чтобы [они] не лягались и не кусались. Тысячи и сотни 433 составляют табун, [лошади] тихи и не ржут. Сойдя с коня, [татары] не привязывают [его]: и так не убежит. Нрав [у этих лошадей] очень хороший. В течение дня [их] не кормят сеном. Только на ночь отпускают их на пастбище. Пасут их в степи смотря по тому, где трава зелена или высохла. На рассвете седлают [их] и едут. Никогда не дают [им] бобов или зерна. Всякий раз, когда [татары] выступают в поход, каждый человек имеет несколько лошадей. [Он] едет на них поочередно, [сменяя их] каждый день. Поэтому лошади не /л.13а/ изнуряются 434.  [Мэн-да бэй-лу. Стр.69-70]

«… мы прибыли в Киев, который служит столицею Руссии; прибыв туда, мы имели совещание о нашем путешествии с тысячником и другими знатными лицами, бывшими там же. Они нам ответили, что если мы поведем в Татарию тех лошадей, которые у нас были, то они все могут умереть, так как лежали глубокие снега, и они не умели добывать копытами траву под снегом, подобно лошадям Татар, а найти им для еды что-нибудь другое нельзя, потому что у Татар нет ни соломы, ни сена, ни корму.»  [Карпини. Стр.68]

 «Они поделили между собою Скифию (Cithiam), которая тянется от Дуная до восхода солнца; и всякий начальник (capitaneus) знает, смотря по тому, имеет ли он под своею властью большее или меньшее количество людей, границы своих пастбищ (Прим. в тексте — У монголов в период Монгольской империи вся земля номинально являлась собственностью великого хана, но каждый феодальный сеньор в пределах пожалованных ему земельных угодий распоряжался кочевками зависящих от него людей, распределяя лучшие пастбища по своему усмотрению. Эту черту монгольской жизни заметил Рубрук, который был вообще очень внимательным и наблюдательным путешественником), а также где он должен пасти свои стада зимою, летом, весною и осенью. Именно зимою они спускаются к югу в более теплые страны, летом поднимаются на север, в более холодные. В местах, удобных для пастбища, но лишенных воды, они пасут стада зимою, когда там бывает снег, так как снег служит им вместо воды.»  [Рубрук. Глава 2 «О татарах и их жилищах», стр.92-93]

«Странствуют более других, и вот почему: коль случится надобность, татарин зачастую уйдет на целый месяц без всякой еды; питается кобыльим молоком да тою дичью, что сам наловит, а конь пасется на траве, какая найдется, и не нужно ему брать с собою ни ячменя, ни соломы.»  [Марко Поло. Стр.237-238]

 «Животные же их  [татар], на которых они ездят, (сами) разгребают землю своими копытами и едят корни растений, не зная ячменя.»  [СМИЗО 1. Стр.3-4. Из летописи Ибн ал-Асира]

 «Сделав привал, они [тюрки] выпрягают лошадей, верблюдов и волов из арб и пускают их на волю пастись ночью и днем. Никто не отпускает (особого) корма скотине, ни султан, ни другие.»  [СМИЗО 1. Стр.282. Из описания путешествий Ибн Баттуты]

 «…Но вот что удивительно: страна эта не производит очень породистых лошадей; они низкорослы, с большим брюхом и не едят овса. Когда их гонят в Персию, то наибольшее достоинство, которое можно за ними признать, состоит в том, что они едят овес, потому что если бы они его не ели, то не могли бы, в случае надобности, переносить усталость.»  [Барбаро. § 34. Стр.150]

 «Был я также в Золотой Татарии (Примечание к тексту – Земли «Золотой Татарии» (Восточной Орды) тянулись от Урала до Сырдарьи и Черноморья) Нужно заметить, что в этой стране король и вельможи кочуют летом и зимой с женами, детьми и своими стадами, перевозя с собой все свое прочее добро и странствуя по этой совершенно ровной стране от одного пастбища к другому.»  [Шильтбергер. Стр.44-45]

 Средневековые авторы более-менее зафиксировали лишь качественную картину. Но для понимания специфики существования конного войска кочевников требуются и точные количественные данные, такие как суточный пробег лошадей, скорость, влияние погодных условий зимой. Такие данные могут содержаться лишь в наблюдениях и экспериментальных исследованиях XIX—XX вв., но возникает закономерный вопрос: насколько современная информация может быть применима к лошадям XIII века?

Т.е. перед тем как рассматривать ныне существующие породы лошадей, требуется попытаться выяснить хотя бы некоторые характеристики татаро-монгольских лошадей XIIIв. Результаты раскопок дают лишь отдельные, часто раздробленные для применения в пищу, кости. Даже о черепах скота, не говоря уже о целых скелетах, говорить не приходится, и экстерьер средневековой лошади выяснить невозможно. Но в то же время полученных при раскопках костных останков достаточно, чтобы определить рост средневековой лошади монголов.

 Данных, точно относимых именно к XIII веку, нет. Обширные раскопки Сарая-Берке «дали, в частности, большое количество костных остатков животных, главным образом происходящих из слоя XIV в. нашей эры»  [Цалкин. Домашние животные Золотой Орды. Стр.115]

 «Степные лошади Восточной Европы в свете данных из раскопок Сарая Берке представляются довольно однородными по росту. Среди них не было обнаружено ни очень мелких, ни рослых и крупных, что, может быть, в известной степени находит себе объяснение в ограниченности количества наблюдений. Наиболее многочисленную группу среди них составляют малорослые лошади и немного меньшим процентом были представлены средние; мелкие были очень редки. Что касается средней величины роста в холке, то у рассматриваемых субфоссильных лошадей она выражается следующими цифрами: золотоордынская — 135,28±0,76 см.»  [Цалкин. Домашние животные Золотой Орды. Стр.127]

 «Полученный из раскопок Кара-Корума материал для изучения лошадей древней Монголии незначителен. Анализ произведенных измерений костей конечностей устанавливает, что размеры их у древнемонгольской и золотоордынской лошади довольно близки. Судя по длине трех сохранившихся пястных и одной плюсневой кости, лошади из Кара-Корума должны быть отнесены к числу так называемых малорослых, имеющих высоту в холке в пределах 128-136 см. Таков же примерно рост лошадей и в современной Монголии.»  [Цалкин. Фауна из раскопок Kара-Kорума. Стр.21]

 Надо заметить, что золотоордынская лошадь была все же несколько выше монгольской. Не исключено, что за столетие произошла некоторая метисация с ближайшими по географическому распространению породами; можно также предположить некоторое увеличение роста лошади из-за более обильных, чем в Монголии, кормов. Без проведения генетических исследований эти предположения могут существовать лишь на правах наиболее вероятной гипотезы.

 Например, в книге «Донская лошадь» Л.В.Каштанов пишет об истории донской породы лошадей: «Практически невозможно установить степень взаимовлияния монгольских и половецких лошадей.» (из статьи: М.И.Киборт, ст.н.с. ВНИИ коневодства, к.с.-х.н. «Донская порода лошадей»)

 Итак, мы имеем лишь ориентировочную цифру, верхний ограничивающий предел — 136 см в холке.

 «Рассматривая соотношения между видами сельскохозяйственных животных по количеству особей в остатках из раскопок Кара-Корума, легко убедиться в огромном численном преобладании овец над всеми остальными видами. Овцы, несомненно, составляли важнейшую основу животноводства древней Монголии и были наиболее значительным источником мясной пищи. Крупный рогатый скот и лошадь представлены в остатках из Кара-Корума близким процентом особей. Последнее по численности место принадлежало верблюду.

 Совершенно аналогичная структура стада, как показывают приводимые И.Ф.Шульженко статистические данные, и в современной Монголии (табл.6). Особенно близкими оказываются цифры Кара-Корума и Алтайского горностепного района Монгольской Народной Республики, включающего Гоби-Алтайский, Хобдосский, Убсанурский и Боян-Ульгейский аймаки.

достаточно очевидно, что формы животноводства монголов сложились уже в глубокой древности и за истекшие со времен существования Кара-Корума шесть столетий претерпели лишь сравнительно незначительные изменения.»  [Цалкин. Фауна из раскопок Kара-Kорума. Стр.22-23]

 Общая характеристика аборигенных пород лошадей:

 «Сложившиеся в суровых климатических условиях и находящиеся под постоянным непосредственным их воздействием аборигенные породы отличаются целым рядом характерных, общих для них биологических и хозяйственных особенностей. Они позднеспелы (развиваются к 5-6 годам), долговечны, выносливы к холоду и жаре, к бескормице и примитивным условиям содержания, обладают крепкой конституцией, способностью к отложению жира, неприхотливостью к корму, устойчивостью к некоторым заразным заболеваниям. Местные породы в большинстве случаев обладают универсальностью в использовании. Что же касается типа телосложения лошадей этой группы пород, то они, мало эволюционируя, не отличаются особой изменчивостью форм, так как длительно в гораздо большей мере находились под воздействием сравнительно постоянных природно-климатических факторов, чем труда человека. Отмеченное обстоятельство справедливо, например, в отношении выносливости к условиям содержания, приспособленности к тебеневке .»  [Коневодство. Стр.144-145]

 «По зонам распространения, способу и целям содержания лошадей, по виду их основной производительности и биологическим особенностям в коневодстве, базирующемся на местных породах лошадей, издавна сложились три основных направления — степное, лесное и горское. В соответствии с этим местные породы лошадей можно распределить в основном на степную, лесную и горскую группы пород. Основной исходной группой следует считать степную. Лошади степных пород ближе других стоят к диким предкам. Эта более многочисленная группа пород является исходной в образовании лесных и горских лошадей Азии и Европы.

 На просторах азиатских и европейских степей у многочисленных кочевых народов издавна развивалось табунное коневодство как неотъемлемый фактор быта. Основными чертами его были круглогодовое содержание лошадей на подножном корме в табунах, использование лошадей под верхом для обслуживания стад скота и лошадей, обеспечение потребностей населения в продуктах питания — в кумысе и конине и применение лошади в военных набегах и обороне.»  [Коневодство. Стр.147-148]

 Лошади степных пород существовали в степях Евразии с глубокой древности; они зафиксированы в описаниях скифов, сарматов и других степных народов. Мы не считаем необходимым рассматривать вопрос существования аборигенных степных лошадей в степях до появления там монголов в XIII в., соответствующую информацию читатель может найти в специальной литературе.

 Приведем краткие описания интересующих нас ныне существующих аборигенных пород лошадей по книге [Коневодство] и другим источникам. Из описаний выбраны интересующие нас данные. В скобках дана высота в холке, средние промеры.

 

Породы лошадей степной группы

 Монгольская (127 см)  [Коневодство. Стр.148] Самые мелкие среди степных пород. Вес кобыл 250-300 кг. Хорошо приспособлена для использования маловодных пастбищ и тебеневки. При малом росте она менее приспособлена для работы в упряжи, кроме, разве, использования в парной запряжке.

 Характеризуются выносливостью при езде верхом; они свободно в течение многих дней могут проходить за сутки по 70-80 км.

 Монгольские лошади оказали влияние на коневодство Восточной Сибири, Алтая и Казахстана; они встречаются в Бурятской АССР и в Читинской области.

 Бурятская (Забайкальская) (130-133 см)  [Коневодство. Стр.150] [БСЭ] по происхождению близкая к монгольской. Самая низкорослая лошадь Сибири, отличается массивным телосложением. Живая масса 300-350 кг. Хорошо приспособлена к круглогодовому табунному содержанию на скудном травостое в условиях резко континентального климата. Работает под седлом и в упряжи. Используется для получения мяса и молока. Молочность кобыл (летом) 10-11 кг молока в сутки. Убойный выход 46-50%.

 Минусинская (143 см)  [Коневодство. Стр.150-151] В южной части Красноярского края находится известная Минусинская котловина – невысокое плоскогорье, окруженное горами. Климат здесь сухой, лето теплое, дождливое, а зима почти бесснежная. Лошадь эта благодаря лучшим климатическим и кормовым условиям значительно крупнее монгольской лошади.

 Казахская (132-137 см)  [Коневодство. Стр.151-153] Ареалом этой лошади является выходящая за пределы Казахстана обширная территория от Тянь-Шаня и Алтая на востоке до Урала и Волги на западе и от Западно-Сибирской низменности на севере до Среднеазиатских республик на юге. Естественно, что на столь большом пространстве казахская лошадь дифференцирована в связи с географическими особенностями на отдельные экологические типы. Кроме того, дифференциация обусловливалась также воздействием других пород лошадей, попадавших в Казахстан тем или иным путем из соседних районов и даже издалека. Так, в северо-восточной части указанной зоны и в предгорьях Алтая казахская лошадь сливается с алтайской и даже монгольской лошадью. В северной полосе казахская лошадь смешивалась с разнообразными лошадьми русского крестьянского населения, приведенными при переселении из Европейской России. Поэтому здесь редко встречаются типично казахские лошади.

 Лошади Южного Казахстана, соприкасающегося с республиками Средней Азии, издавна смешивались с восточными породами верховых лошадей – карабаирской, ахал-текинской и некоторыми другими. В Западном Казахстане выделяется тип казахской лошади, называемый «джабе», особо способной к нажировке.

 Лошадь способная противостоять самым суровым зимним морозам и длительным периодам недоедания. чрезвычайно хорошо приспособлена к жаре, засухе летом и гололедице, буранам и морозам зимой

Между Аральским и Каспийским морями распространена так называемая адаевская лошадь, представляющая собой результат воздействия туркменских (иомудских) лошадей на казахскую породу.

 Под седлом и вьюком казахская лошадь чрезвычайно вынослива и неутомима, способна проходить в день, питаясь только пастбищным кормом, 80-90 км. Не обладая большой резвостью на коротких дистанциях, она показывает выдающиеся результаты в пробегах на большие расстояния. Так, в 1948 году несколько адаевских лошадей под всадниками за сутки прошли 298 км. Казахские лошади в парной и троечной запряжке могут за 4,5-5 час. пробежать 60-70 км. В 1948 г. пара казахских меринов в упряжи прошла за сутки 292 км, причем они не были подкованы, что свидетельствует о прочности копыт у степных лошадей.

 Башкирская (135 см)  [Коневодство. Стр.156] В массе башкирские лошади не однородны. По данным породного учета на 01.01.1943 в Башкирской АССР оставалось только 2,4% породных башкирских лошадей.

 Сойотская  (менее 2 аршин) — (описание см.ниже)

 Хакасская — описания не найдено

 Калмыцкая лошадь  [Шамсутдинов. Цаган-Манджиев] относится к степному типу лошадей, давших несколько разновидностей монгольских и китайских лошадей в предгорьях Тянь-Шаня и Монгольского Алтая, Джунгарии, на равнинах Гоби и в Среднем Китае. Калмыцкая лошадь разводится в условиях сухих степей и полупустынь и содержится на подножном корму в течение круглого года. При благоприятных условиях на пастбищах они быстро нажировываются, а при недостатке кормов – медленно расходуют жировые запасы. Лошади приспособлены к зимней пастьбе по глубокому и плотному снегу. Подножный корм в годовом рационе лошадей составляет 95%, что позволяет получать продукцию с низкой себестоимостью и использовать обширные территории, малопригодные для выпаса других видов животных.

Группа горских пород лошадей

«Некогда степные лошади, проникая с людьми в предгорья, а затем широко расселяясь в горах до высокогорных зон, постепенно изменялись и преобразовывались в различные породы лошадей, такие как киргизская, локайская, кабардинская, гуцульская и ряд других.»  [Коневодство. Стр.174-175]

 Киргизская и новокиргизская лошадь (132-135-139см)  [Коневодство. Стр.176-177] В пределах Киргизии наблюдается повышение роста киргизской лошади с востока на запад. В горных и высокогорных районах Тянь-Шаня и Киргизии рост и массивность киргизской лошади понижаются (высота в холке варьирует здесь по отдельным районам в среднем от 132 до 135 см). Наиболее крупная лошадь была распространена в районах Чуйской и Таласской долин, рост ее в среднем достигал 138-139 см.

 Лошади эти отличаются малым весом (около 350 кг); они позднеспелы (складываются к 5-6 годам), нетребовательны к уходу, круглый год довольствуются подножным кормом, приспособлены к высокогорным условиям и пастбищам, расположенным на высоте до 4000 м над уровнем моря, выносливы к зимним холодам, хорошо тебенюют, отличаются прекрасным здоровьем.

 Из рабочих качеств киргизской лошади следует отметить ее исключительную выносливость при езде верхом (расстояние 100-120 км лошади проходят за 9-12 часов без кормления в пути).

 Алтайская лошадь (135-138см)   аборигенная горная порода, сохранившаяся без существенных изменений в Улаганском районе Горно-Алтайской области. Эта лошадь отличается выраженным упряжным складом, часто грубой конституцией, густыми гривой, челкой и хвостом, разнообразными, в том числе и редкими, мастями, высокой приспособленностью к круглогодичному содержанию на подножном корме, большой выносливостью и хорошей работоспособностью как в упряжи, так и под верхом или вьюком. В настоящее время основную массу лошадей в хозяйствах Горного Алтая составляют помеси различных заводских пород.

 Тувинская Местная горная порода, выведенная аратами-скотоводами Тувы. Родственна монгольской лошади, но несколько крупнее ее — средняя высота в холке кобыл около 127 см, обхват пясти 17 см, живой вес 280 кг.

 Тибетская  [Пржевальский. Из Зайсана. Часть 1] «Лошади тибетские небольшого роста, с грубыми статями и длинною шерстью, но весьма сильные и выносливые; нрава смирного. Они довольствуются самым скудным кормом; кроме того, взамен зернового хлеба едят сушеный творог (чуру), а иногда даже сырое мясо. Тем и другим туземцы кормят своих коней, когда пастбища станут уже чересчур плохи, а также во время сильных зимних морозов. От твердой травы на мото-шириках зубы здешних лошадей рано стираются.

 Родившись и выросши на громадной абсолютной высоте, тибетские лошади не чувствуют усталости в здешнем разреженном воздухе и с седоком на спине быстро взбираются даже по крутым горам. К такому лазанью применены и вполне ступковидные, не знающие подков копыта описываемых лошадей.»

Породы лошадей лесной группы

 Якутская (130-134см) [Коневодство. Стр.164-166] Единственная из группы северных лесных, которая разводится табунным способом. В места, где они теперь проживают, якуты переселились из более южных районов в XIII—XIV вв. При малом росте лошади несут вьюк 80-100 кг и проходят за день до 100 км, зимой же везут на санях по 300-350 кг груза, делая в сутки по 50 и более километров.

 Нарымская [Коневодство. Стр.167]

 Распространена на обширной территории Васьюганской низменности между Обью и Иртышем, входившей в бывший Нарымский округ, откуда и происходит название породы. В южной части этой территории, ближе в городам Новосибирску и Томску, нарымская лошадь несколько крупнее, так как подвергалась скрещиванию с лошадьми упряжного типа и с рысаками, проникавшими сюда из этих городов.

 Приобская (132см) [Коневодство. Стр.168]

 В низовье реки Оби, в районе впадения в нее Иртыша, на территории Ханты-Мансийского национального округа.

 Хорошо приспособлена к использованию летних пастбищ на заболоченных и топких местах, она легко переплывает водные преграды, не исключая и реку Обь. Толстая кожа и хорошая оброслость надежно защищают ее от комаров, слепней, гнуса и холодных дождей, а зимой от холода.

 Тавдинская (137см) [Коневодство. Стр.168-169] По восточным склонам Уральского хребта и далее на восток по долинам рек Тавда и Тура, впадающих в реку Тобол, приток Иртыша.

 Лошадь несколько крупнее приобской, хотя все же низкорослая, с несколько удлиненным корпусом, на невысоких сухих ногах, подвижная, выносливая, приспособленная как к условиям примитивного содержания, так и к работе в лесу и в гужевом транспорте.

Вятская (137см) [Коневодство. Стр.169-171]

Некоторое влияние на формирование вятской лошади, несомненно, оказывали и те западные лесные лошади, в частности прибалтийские клепперы, которые попадали сюда с новгородскими переселенцами или завозились специально еще при царях Алексее Михайловиче и Петре I.

Надо отметить, что во второй половине XX века мы получаем уже сильно смазанную картину качеств пород аборигенных лошадей. Причин как минимум две. Первая — многочисленные опыты по улучшению аборигеных пород, часто приводившие не только к ожидаемому увеличению размеров лошадей, но и к частичной утере ими своих аборигенных качеств. Вторая причина — в силу активных контактов кочевых народов с оседлым населением уже с XIX века происходило нерегулируемое смешивание аборигенных пород с крестьянскими лошадьми. Пример подобной вынужденной метисации, когда в необычайно суровую зиму 1879—1880 гг., названную «Куяном», поголовье лошадей Внутренней Букеевской киргизской орды уменьшилось с 200 до 50 тысяч: «Чистая киргизская порода теперь исчезла; особенно после зимы 1879—1880 годов. После «Куяна» киргизы покупали много рогатого скота у крестьян, вследствие чего пошла новая порода, красивее и рослее прежней.»  [ВнКО, стр.21]

 Чтобы четко представлять себе качества аборигенных пород лошадей, требуется обратиться к свидетельствам XVIII — начала XX вв.

 Породу описываемых в источниках лошадей зачастую трудно определить. Но надо обязательно принимать во внимание приведенное выше утверждение, что «аборигенные породы отличаются целым рядом характерных, общих для них биологических и хозяйственных особенностей».

 Да, и еще один чисто технический момент при чтении источников — надо помнить, что в дореволюционной России киргиз-кайсаками, а зачастую обобщенно «киргизами» называли современных казахов. Рассмотрение причин подобной путаницы не входит в рамки данной работы. Отметим, что ни один из авторов приведенных источников о киргизах в современном понимании не говорит.

 Свидетельства источников ниже сгруппированы по темам:

 — Тебеневка

 — Казахская и вообще степная лошадь

 — Монгольская лошадь

 — Особенности хода монгольской лошади

Тебеневка

 «Они [Башкиры] не взирая на жестокую и продолжительную зиму не дают скотине никакого корму, и по тому она сама достает себе из под снегу увядшую и вымерзшую траву и мох. Одним только чрезвычайно слабым или очень тяжелым скотинам дают они для подкрепления их сил несколько сена. . Всякая скотина становится под весну крайне тоща и слаба: по чему и пропадает у них оной немало от голоду, стужи и нападения хищных зверей; а особливо, когда после оттепели и последовавшей занею стужи покроется снег черепом.»  [Миллер. Стр.92]

 «…подножный корм составляет …их [монгольских лошадей] фураж»  [Иакинф. Стр.171]

 «Пастбища делятся на части. Вытравив одну сторону, перегоняют скот на другую; вытравив одно место, переходят на другое. Кочуют по большей части рассеянно; летом при речках, зимою в глубоких долинах при подошвах гор, которыми закрывают себя от господствующих здесь пронзительных северо-западных ветров. На местах, назначаемых под зимнюю кочевку, летом уже не пасут скота. Для зимы не заготовляют сена; а скот, разгребая снег копытами, питается подножным кормом; почему во время глубоких снегов много пропадает его от истощения и холода.»  [Иакинф. Стр.180]

 «§45.7. Возвышенная Чуйская степь и алтайские горные калмыки.

 Даже зимою калмыки не имеют особенных попечений о стадах своих, потому что скот добывает сам себе пищу, а калмыки заготовляют небольшое количество сена для больного и молодого скота, развешивая это сено на деревьях.»  [Риттер. Стр.390]

 «Температура воздуха зимою доходит здесь [речь идет о казахских степях] до -30°R и даже -35°R мороза, летом иногда до 46°C(37°R) жару. [Примечание: 1°R=1.25°C]

 С 1-го декабря 1839 по 1 апреля 1840 года было на 121 день, больше, нежели 79 таких дней, в которые ветры были вообще E.N.E., и от N.E., иногда от E. В продолжение означенного времени случилось 29 буранов, самых жестоких и самых гибельных. Огромные глыбы снега взлетали на воздух и, разбиваясь, совершенно наполняли атмосферу своею пылью, так что все погружалось в глубокий мрак.

 Подобный ужасный буран был 13-го февраля, причем температура упала до -31.7°C, и это послужило главною причиной бедствий отряда, предназначенного для Хивинской экспедиции. Из 12000 верблюдов, сопутствовавших семитысячному отряду войска, большая часть нашла здесь свою могилу .

 Лошади, которых было до 2300, выдержали холода и бураны с неимоверною устойчивостью, даже без больших усилий разрывали снег, который покрывал степь от 3 до 4-х футов глубины, и с жадностью пожирали траву, совершенно замерзшую.»  [Ягмин. Стр.6-8]

 Надо отметить, что Ягмин преувеличивает возможности лошадей. Другое описание того же похода дает менее оптимистичную картину:

 «В начале похода на каждую лошадь выдавалось овса лишь по 2 1/2 гарнца (Примечание: 8,2 литра, т.е. около 3,7 кг), сена же не выдавалось вовсе, так как снег был не глубок, и лошадей часа на два в день выгоняли на тебеневку (т.е. на пастьбу), где они и добывали себе, роя копытами, подножный корм; но потом, когда снег стал глубоким (Примечание — до 1 1/2 аршина, т.е. 1 м и более), такая тебеневка стала, конечно, невозможною; а между тем, казаки очень любили и берегли своих лошадей, которые, как известно, были их собственностью.»  [Захарьин. Стр.48]

 «Но весьма понятно, что нет никакой возможности заготовить на зиму сено для всего скота, потому что он считается часто у одного владетеля тысячами голов, поэтому и еще потому, что в большой части степи трава растет так редко и скудно, что решительно косить нечего, остается одно средство — это тебеневка. Этим словом обозначается у киргизов обычай пускать скот зимою на пастбища. На тебеневке соблюдается такая очередь, что вперед идут лошади, как самые старательные разгребатели снега, за ними рогатый скот и, наконец, на разрытом уже месте, почти корешки травы собирают овцы. Понятно, что при таком корме скот быстро худеет и изнуряется до нельзя; если же при таких обстоятельствах случится гололедица, т.е. оттепель, а потом мороз или большие снега с буранами, то скот, не имея сил пробивать кору или разгребать глубокий снег, погибает тысячами от голоду и стужи. вообще говоря, положение скота в степи далеко не обеспечено, и грустную картину представляет стадо изнуренных животных, стоящих с повисшими головами в глубоком снегу и вздрагивающих от холода и голода. Непонятно, как эти остовы могут перенести такие страшные лишения и дожить до весны. Но лишь только подул теплый ветерок и показалось солнце, то через несколько недель нельзя узнать стад, так бодро и весело разгуливают они и щиплют молодую травку; но в течение всего лета, за исключением верблюдов, остальные животные остаются довольно худы и только к осени лошади и овцы тучнеют и жиреют для того, чтобы вслед за тем снова исхудать до невозможности.»  [МГС Киргизская. Стр.140-141]

 Следующее свидетельство хорошо характеризует не только пренебрежительное отношение кочевников к заготовке сена на зиму, но и качество кормов, которые поедает степная (в данном случае казахская) лошадь:

 «Условия содержания скота одинаково общи для всей киргизской степи. Отраден тот факт, что киргизы Кушмурунской волости начинают сознавать пользу заготовки запасов сена для прокармливания скота в течение зимы, а также на случай буранов, хотя лошади и продолжают пользоваться подножным кормом. На сене содержатся лишь мелкий и крупный рогатый скот и рабочие лошади.

 Размер заготовки сена киргизы Кушмурунской волости определяют в 20-25 копен на одну голову кр.рогатого скота и в 50 копен на лошадь. Каждая киргизская копна содержит от 4-5 пудов сена. Сено в большинстве случаев плохого качества, так как киргизы, впрочем то же самое должно сказать и о русских казаках и крестьянах, не могут согласиться с мыслью возможности косить самую степь с питательными и сочными травами там, где она, конечно, представляет достаточно растительности и не выгорела в течение лета. Они стремятся за короткое время, не прилагая большого труда, накосить возможно большее количество и поэтому, стремятся к болотам, озерам, займищам, косят камыш, осоку и другие малопитательные травы. Бесспорно на качество сена имеет влияние и поздняя косьба, когда трава значительно высыхает и теряет свою питательность.»  [Михайлов. Стр.19-20]

 Интересная информация об осоке из «Энциклопедии конника»: «Лошадям нельзя давать сено из кислой травы с болотных участков — осоки, ситника, рогоза. В этих травах содержится много кремневой кислоты, вызывающей раздражение слизистой оболочки желудка и кишечника.» Имеются ввиду современные породистые лошади. На сайтах коневодов можно также найти, что обилие грубого корма, к которому относится и осока, и камыш, вызывает у лошади колики; жеребятам такой корм вообще давать нельзя.

 «Внутренняя (Букеевская) киргизская орда находится в юго-восточной части Европейской России и граничит: к северу — Самарской губ., к востоку — Уральской областью, к югу — Каспийским морем и к западу — Красноярским, Енотаевским и Царевским уездами Астраханской губернии.»  [ВнКО]

 «Надо заметить, что киргизы почти не заботятся о запасах сена на случай неблагоприятной зимы и охотно продают его соседним крестьянам по дешевой цене. В видах обеспечения запасов, Хан-Джангер в 1845 г. сделал распоряжение о заготовлении общественных запасов сена, обязав каждую кибитку накашивать или ежегодно представлять 10 верблюжьих вьюков на указанное старшиною отделения общественное место. Запасы эти предполагалось расходовать в случае крайней необходимости и только с разрешения хана. По новизне дела, мера эта однако не привилась к киргизам и за смертию Джангера была совсем забыта. Не редко повторяющиеся суровые зимы и особенно «Куян» (Суровая и голодная зима 1879—1880 гг.), в который киргизы лишились громадного количества скота единственно по недостатку сена, нисколько не научили их более расчетливо относиться к сенным запасам.

 Скотоводство. В орде водятся верблюды, лошади, рогатый скот, бараны и козы; верблюды разводятся преимущественно в южной половине степи; большинство с двумя горбами, но есть одногорбые. Они довольствуются скудным кормом, растущим по пескам. Лошади у киргизов составляют самое любимое животное. Чистая киргизская порода теперь исчезла; особенно после зимы 1879—1880 годов. Лошади круглый год пасутся в степи табунами. После «Куяна» киргизы покупали много рогатого скота у крестьян, вследствие чего пошла новая порода, красивее и рослее прежней. Бараны из породы чундуков, без рогов, с длинными отвисшими ушами и с большим жирным курдюком. Овца дает киргизу молоко, мясо, шерсть для одежды и жилища; она же служит мерилом ценности. Коз в орде мало; они особой породы. В 1819 году французский путешественник Жубер нашел их очень сходными с тибетскими и вывез во Францию 1300 штук; пух и шерсть их употребляется на месте на выделку платков и шарфов, а также вывозятся на Нижегородскую ярмарку.

 Уход за животными ничтожный. Целый год, в большинстве случаев почти без всякой защиты, они остаются под открытым небом, преимущественно на подножном корму, довольствуясь при том часто дурною водою. Только рогатый скот и частию бараны зимою стоят на сене.  [ВнКО. Стр.21-22]

 «Хотя у всех кочующих народов воспитывается один и тот же скот, все-таки, по свойству почвы, в разных странах преобладает разведение различного скота. В собственном Алтае, где трава сочная, крупная, — вырастает лучше и крупнее скот, как лошади, так и коровы. По причине сырости, верблюдов там держать нельзя. Весьма сходна с Алтаем и внутренняя часть Киргизской степи, т.е. на правом берегу р.Иртыша. Напротив того в южной киргизской степи и в Монголии почва каменистая, трава редкая и низкая, но зато травы большею частию горькие и душистые. Там лучше всего размножаются верблюды и мелкий скот — бараны и козы. Оттого монголы и южные киргизы почти исключительно занимаются разведением мелкого скота. Самая благодатная страна для скотоводства есть верхняя часть Чуи. Там, в чуйской и киргизской степи, великолепно растет и крупный и мелкий скот, потому что там степные места превосходны для верблюдов и для мелкого скота, а в ущельях высокая и сочная трава — наилучший корм для лошадей и коров.

 Говорят, что Чуя есть единственное место, на котором тощий скот осенью и даже зимой может отлично поправиться, поэтому-то наши купцы и выбрали себе такое место для выкармливания закупленного скота.»  [Радлов. Стр.366]

 «Другая особенность кочевого образа жизни монголов, сравнительно с киргизами, заключается в существовании у них зимних перекочевок. Киргизы, как известно, проводят зиму на одних и тех же местах, перекочевывая в это время года только в редких, исключительных случаях, как, например, от гололедицы или глубокого снега. На своих постоянных зимних стойбищах большинство киргизов устраивает неподвижные помещения для себя (избы, мазанки, землянки) и скота (загоны, навесы). Монголы же перекочевывают по временам с места на место и зимою, хотя и реже, чем летом, а потому и неподвижных жилищ на это время года ни для себя, ни для скота не устраивают. Скот у них круглый год остается под открытым небом, без всякого крова. Только для баранов и коз делают иногда на продолжительных зимних стоянках круглые ограды из камней, высотой фута в три, в которые загоняют этих животных на ночь.

 Причина, побуждающая монголов к зимним перекочевкам, заключается в бедности Монголии тучными пастбищами, на которых стада могли бы свободно питаться в течение всей зимы. В это время года монголы укочевывают нередко в безводные местности, на которых в летнее время пасти скот, конечно, совершенно невозможно, а потому эти пастбища и остаются невытравленными до наступления глубокой осени или зимы. Перекочевав с наступлением холодов в такие безводные степи, покрытые нетронутым подножным кормом (большею частью кипцом), монголы поселяются в них иногда на продолжительное время, гоняя скот на водопой к ближайшим источникам или колодцам, ― крупный через два дня, а баранов и коз через день или ежедневно. Если выпадет снег, то они располагаются на безводных пастбищах еще свободнее, укочевывая иногда далеко от воды на хорошие корма. В этих случаях и люди и животные довольствуются вместо воды снегом, который редко остается чистым, а обыкновенно вскоре по выпадении смешивается ветрами с песком и дресвой.»  [Певцов. Стр.110]

 «До озера все время казалось вот-вот рукой подать, а между тем мы ночевали, не дойдя еще 18 верст до него, среди небольшой, случайно попавшейся площадки кустарникового чернобыльника. Голодные верблюды и лошади обрадовались даже такому корму, который вместе с тем служил нам и дровами; воду добыли из привезенного с собой льда. Назавтра мы продолжали свой путь к тому же озеру, еще не зная, найдем или нет годную для питья воду; запасный же лед почти весь вышел. К нашему благополучию, близ западного берега новооткрытого озера, которое оказалось весьма соленым, нашлись среди солончаков несколько замерзших ключей, на которых лед был совершенно пресный; его натаяли мы для себя, дали по ведру воды и лошадям. Последние уже много исхудали от бескормицы и холодов, но верблюды шли молодцами.»  [Пржевальский. От Кяхты. Часть 1]

 «Двое лишних суток провели мы на Одонь-тале в ожидании пока немного растает столь некстати выпавший снег и вьючным верблюдам можно будет двигаться хотя с горем пополам. Действительно трудно, и очень, приходилось нашим караванным животным по выходе из долины Хуан-хэ. Корм был крайне плохой — только прошлогодняя, ощипанная дикими яками и твердая, как проволока, тибетская осока по мото-ширикам; затем ледяная кора, покрывавшая ночью во многих местах еще уцелевший снег, резала в кровь ноги лошадям и в особенности верблюдам.»  [Пржевальский. От Кяхты. Часть 1]

 «Развьючиваем верблюдов, отпускаем лошадей. Но бедные животные бесцельно бегают по каменистой степи, не будучи в силах захватить своими привычными к коротким кормам зубами едва пробившиеся травинки.»  [МТЭМ. Попов В.Л. Очерк Московской торговой экспедиции в Монголию. Стр.63]

 «Овцеводство … так как овцы могут доставать корм из глубины не более полуаршина рыхлого снега, то раньше всего ими вытравливают равнины, ущелья и такие склоны гор, которые потом заносятся глубоким снегом и являются недоступными. К таким местам почти всегда относятся северные и северо-восточные склоны гор, тогда как я южных и юго-восточных склонов, а равно и с равнин, расположенных на восток и северо-восток от главных горных хребтов, снег сдувается и ложится на них меньшим слоем. Такие лишенные снега места являются в зимнее время для монгола самыми ценными угодьями.

 При выпадении более глубокого снега, что случается чрезвычайно редко, овцам каждый день дают определенную площадь для выпаса и оставляют там до тех пор, пока они не используют всего корма, о чем судят по виду перевороченного снега. Если снег слишком уплотнится, то для приведения его в рыхлое состояние монголы выгоняют на пастьбу сначала табуны лошадей, потом рогатый скот и верблюдов, а напоследок – овец, из которых стада маток пускают первыми, затем следуют бараны и валахи.»  [МТЭМ. Монголия. Экономический очерк… Стр.248]

«По сравнению с другими домашними животными лошади находятся в несравненно худших условиях. Весь год без исключения они проводят на подножном корму; ни метель, ни мороз, ни даже буран не дают права монгольской лошади на закрытое помещение и готовый корм. Исключение составляют только больные животные. Остальные все вместе, без различия пола и возраста, соединяются в табуны, штук до 500 в каждом, при двух-трех пастухах, и угоняются в степь иногда за сотни верст от зимних стойбищ. Около последних оставляются лишь дойные кобылы с жеребятами и разъездные лошади.

 …табуну в течение всего зимнего периода предоставляется самому себе отыскивать средства к жизни, разгребая копытами снег.

 Всего более лошади любят такие места, где из-под снега торчат высокие сухие злаки, а сам снег рыхлый; ледяная корка на поверхности снега не очень вредит лошадям, но зато корка на поверхности земли и обледенелая трава губительно действуют на животных, вызывая страшные болезни и падежи. Еще более опасны для них метели и бураны, которые обыкновенно бывают в Монголии ближе к весне. Во время бурана ослабевший табун не выдерживает напора бури, разбегается по ветру, попадает в глубокие овраги и котловины, где и погибает.

 Еще ужаснее по своим последствиям бывает гололедица, когда несчастные лошади не в состоянии бывают пробить толстой ледяной корки, образовавшейся на снегу после временной оттепели, и массами погибают от голода.»  [МТЭМ. Монголия. Экономический очерк… Стр.262-264]

 Следующие сведения взяты из обзора киргизского хозяйства Семипалатинской области во время суровой зимы 1901—1902 гг.

«Семипалатинская область, Каркалинский уезд.

 (Стр.1) Постоянный снег в Акчатауской вол.сопровождался туманом. С 21 по 31 декабря были сильные бураны, — снег глубокий, на открытых местах достигает до ¾ аршина, что, при рыхлости его, нисколько не мешает пасти скот на равнине.

 (Стр.2) В Дегеленской волости снег выпал на мерзлую землю, называемую тонг. Зимою пастбище на тонг киргизы считают самым плохим: на нем, несмотря на обилие подножного корма, лошади худеют.

 При оценке зимних пастбищ мерзлота его принимается в рассчет так же серьезно, как подножный корм.

Снег в Дегеленской волости неглубокий, но есть гололедица, образовавшаяся черезполосной на значительные площади. С этих площадей киргизы погнали свой скот в места более счастливые. Арыкмак (слабый скот) уже выделился. Если зима затянется, то в Дегеленской волости она завершится падежом скота.

 Семипалатинская область, Павлодарский уезд.

 (Стр.4-5) Выпавший 5 октября снег 15-го стаял, — между кустами трав образовался лед и земля замерзла, — на нее выпал 10-го ноября постоянный снег. 7-го января шел дождь и снег, сопровождавшиеся сильным бураном, уплотнившим глубокий, ½ аршина, снег. После всего этого были дождь и особый туман, называемый киргизами сылбы, который сопровождается образованием ледяных и покрывающих стебельки трав чехлов, которые киргизы называют сырке, по сходству мельчайших ледяных шариков, спаянных в чехол, с гнидами, что по киргизски сырке. По снегу образовалась гололедица, — на травах сырке. Лошади кое-как пасутся, остальной скот стали кормить сеном (Маралдин.вол.)

 Снег глубокий, 1-2 аршина, (Уруков.вол.), образовалось сырке. Рогатый скот и овец отдают крестьянам на содержание… Косы пошли на крестьянские земли, где пастбище, защищенное лесными колками, лучше киргизских. Однако и там неблагополучно: кобылы выкинули, начался падеж молодых и слабых лошадей.

 (Стр.6) Глубина снега на открытых местах доходит до ¼, ½ и 1 аршина; для лошади и это неглубоко, если снег рыхлый. К сожалению, многократными оттепелями, буранами и, наконец, дождями снег уплотнился, и по нему образовалась гололедица. Повсюду равнинные киргизы погнали скот в горы…»  [Букейханов. Стр.1-6]

 «Скот и лошади ходят по степи, довольствуясь круглый год подножным кормом (Примечание – Для скота и лошадей сойоты долины Улу-кема устраивают загоны из жердей, открытые для лошадей и прикрытые для коров, телят и ягнят; но здесь животные, и то лишь пасущиеся близ стойбищ, находят приют только зимой, в непогоду — Грумм-Гржимайло). Летом на привольном степном корму животные прекрасно откармливаются, но с осени начинают тощать и к весне доходят иногда до такой худобы и изнурения, что без сил лежат на земле и конечно гибнут массами. Эта пагубная для скота и лошадей неравномерность кормления составляет не единственную неблагоприятную сторону обихода сойотского животноводства. У инородцев Алтайско-Саянского края, в частности сойотов, не существует сознательного подбора производителей и допускается как очень ранняя случка животных, так и кровное родство между ними (Примечание — Впрочем вопрос о том, насколько ведет к вырождению спаривание между собою животных, близких по крови, далеко нельзя считать окончательно решенным. Этого взгляда держится Дарвин (»Прирученные животные и возделанные растения», пер. В. Ковалевского, т. II); но и он не может отрицать существования фактов, говорящих против этого положения. Так, например, указывается на следующий факт. Кук оставил на одном из островов Полинезии пару кроликов, которые с течением времени так расплодились, что составили настоящее бедствие для местного населения; между тем здесь происходило спаривание между кровными родственниками. Засим, известны случаи, когда удавалось получить длинные ряды поколений различных домашних млекопитающих и птиц, полученных аналогичным путем, и т. д. — Грумм-Гржимайло); неизбежным же следствием такого ведения дела должно было бы быть постепенное вырождение местных пород в выносливости, росте и силе. Тем не менее, урянхайская порода крупного рогатого скота все еще стоит впереди остальных местных, «татарских», пород как в мясном отношении, так и по его удойности.»  [Грумм-Гржимайло Т.3. Стр.66-67]

 Добавим еще один пример прекрасного сохранения породы при близкородственном скрещивании, на протяжении уже более чем 1000 лет — это исландская лошадь.

 «Край наш мало населенный и обширные степи представляют достаточные пастбища для [216] больших табунов лошадей; в северных степях также довольно для них корму, и они размножаются здесь и живут в изобилии. В южных соляных степях, скудно поросших травою, трудно содержать большое количество лошадей. Степи эти даже лучше тучных пастбищ, для овец и верблюдов, довольствующихся дурным кормом, но неудобны для лошадей. Киргизы поэтому часто пасут лошадей своих совсем отдельно от овец и верблюдов, и даже эти пастбища находятся одно от другого в большом расстоянии, верстах в 50 или во 100, смотря по обстоятельствам. Летом киргизы пасут своих лошадей в таких местах, где, кроме галофитов, растут и другие травы, или там, где много камыша, которого молодые побеги составляют изрядный корм для лошадей. Зимою, весьма питательным кормом для лошадей служат некоторые многолетние растения, у которых нижняя часть стебелей остается зеленою и сочною; эти растения преимущественно суть разные породы саликорний (Salicornia) и некоторые породы степной полыни. Корм этот так же питателен, как овес. Киргизы уверяют, что летом эти травы не годятся для корма, но что зимою их сок получает особый вкус.

 По трем главным племенам народов, издавна обитающих в разных частях Оренбургской губернии, можно принять и три разные племени лошадей, свойственных тамошнему краю, именно: башкирское, киргизское и калмыцкое. Все они небольшого роста и довольно некрасивы, с толстою головою и прямой шеей, но зато крепки, [217] неутомимы и легко переносят большие труды. Лошади эти не требуют внимательного ухода, довольствуются небольшим количеством дурного корма; выросшие в степи в первобытном своем состоянии даже совсем не едят овса и безвредно проводят без него всю жизнь. Большая часть степных лошадей не едят овса и даже тогда, когда им его дают, и если после при сильной работе их приучают к нему, то корм этот производит на них действие гораздо сильнейшее, нежели на лошадей заводских или воспитанных дома. Подобные случаи можно видеть, когда степные лошади бывают куплены земледельцами и употребляемы ими в работу.

Из упомянутых трех племен, башкирские лошади красивее других и больше ростом; напротив киргизские всех крепче, но зато очень дики, и только с трудом можно, а иногда и вовсе не удается, приучить их к упряжи.

 Лошади Уральских казаков составляют четвертое племя, происшедшее от предыдущих вследствие домашнего воспитания.

 Лошади, верблюды и овцы составляют богатство кочующих народов; многочисленностью стад у них определяется знатность хозяина. Киргизы и калмыки разводят больше верблюдов и овец; многочисленнейшие табуны лошадей находятся у башкирцев, которые, живя в более суровом климате и в странах лесных, не имеют пастбищ, удобных для верблюдов. Впрочем, в последние годы башкирцы весьма обеднели в сравнении с прежним их [218] состоянием. Зимою и летом лошади их всегда пасутся на свободе под открытым небом; привычные к суровой погоде, они меньше страдают от самой жестокой стужи, нежели летом от слепней (tabanus), комаров (culex) и мошек (simulia). Часто все тело их распухает и бывает покрыто шишками от укушения этих ядовитых насекомых, а из мест, укушенных слепнями, нередко ручьями течет кровь. Для защиты от зимней стужи, мать природа дает теплый покров: шерсть их тогда становится гораздо гуще, вдвое длиннее летней и более или менее курчавою. Кочующие народы не запасают на зиму сена для своих стад, которые, в продолжение семи зимних месяцев, должны бывают сами отыскивать себе корм; впрочем в безводных, голых степях и нельзя бы было это сделать; там вовсе нет травы, годной для сена, кроме молодого камыша, растущего по болотистым берегам вод. Плодоносная земля башкирцев изобилует травою; обитатели ее народ полукочующий, летом живут в степи, а зимой оседло в деревнях, и ныне принужденные к тому правительством, они начали заготовлять на зиму сено, но в количестве, недостаточном для их многочисленных стад. Все степные лошади привыкли зимою отыскивать корм свой под снегом; для этого они разгребыют его на обе стороны передними ногами и таким образом с большею ловкостию очищают степь по мере того, как продвигаются вперед. Если зимою на короткое время случается оттепель, и снег покрывается ледяною корою, тогда лошади, отыскивая корм, разрезывают [219] льдом ноги над копытами. Часто от того многие тысячи бывают не в состоянии разгребать снег и умирают голодною смертью. Еще гибельнее для них, если оттепель наступает вместе с первым снегом и самая трава непосредственно покрывается льдом, тогда лошади вовсе не могут доставать корму. Весною, которая в наших краях наступает быстро, в продолжение нескольких недель, все органическое изобилует лишними соками (turgescit). Степные лошади, свыкшиеся, так сказать, с голодом в продолжение зимы, в это время находят обильный корм в молодой сочной весенней траве и делаются оттого в высшей степени полнокровными. Тогда они сами лечат себя, прогрызая надутые кровоносные жилы, так что кровь течет из них ручьями.

 Лошади, воспитанные в странах лесистых и вообще в местах нестепных, трудно привыкают к степному корму, особенно к ковылю (stipa pennata et capillata), которым поросли степи черноземные. Если их пасти неосторожно в таких степях, то они часто даже умирают, и потому таких лошадей нужно приучать к степному корму постепенно, содержа их сначала в конюшне. Замечено также, что степным лошадям очень вредны такие пастбища, на которых трава была скошена, сено убрано и которые поросли молодою травою, так называемою отавою. Не редко они даже дохнут от этого. [220]  [Эверсман. Стр.216-220]

 «Главным районом степного скотоводства является степь, прилегающая к левому берегу Енисея; границы ее: на востоке — река Енисей, на юге и юго-западе — предгорье Саян, на западе и северо-западе — Алатау и на севере — река Белый Юс, приток Чулыма, впадающего в Обь.»  [Снегирев. Стр.1]

 «Приемы коневодства как у бедного, так и богатого инородца, одни и те же. Все нерабочие лошади ходят табунами по степи, довольствуясь круглый год подножным кормом. Запасы сена на зиму делаются, главным образом, для рабочих лошадей, жеребят, однолеток, отлученных от матерей, и лишь изредка для тех из табунных, которые сильно захудают. Этих последних, смотря по величине запаса, в январе или феврале отбивают от табуна и ставят на сено. Летом, на привольном степном корму, табуны прекрасно откармливаются, по мере же наступления осени и зимы они начинают худеть и нередко доходят к весне до такой чудобы и изнурения, что без сил лежат на пласту и, конечно, гибнут массами. Эту пагубную как для конных табунов, так и вообще для всякого скота, неравномерность кормления можно наблюдать как общее правило.»  [Снегирев. Стр.4]

 Поведение на пастбище при тебеневке:

 «Вместе с кобылами пускают также жеребцов, так что с каждым жеребцом пасутся 10-12 кобыл, находящихся под его начальством. Он обыкновенно идет впереди их, смотрит, чтоб они шли вместе, а не разбрелись в сторону; защищает их от хищных зверей и вообще от неприятелей, так что чужой человек не смеет к ним подойти. Таким образом кобылы эти, вместе со своим жеребцом-начальником, составляют так называемый косяк. Недко жеребцы бывают так хорошо приучены, что каждое утро сами собою приводят своих кобыл назад к аулу. Весною эти жеребцы не редко дерутся между собою, отнимая друг у друга кобыл, но драки эти не бывают продолжительны. Ночью они всегда бывают злы и никого чужого не подпускают близко.»  [Эверсман. Стр.222-223]

 Как непосредственно происходит ночная тебеневка (хронометраж, расстояния): «Исследования состояния лошадей, пользующихся в течение зимы тебеневкой, проводили на поголовье табуна СПК «Кумыска», в котором 185 лошадей разного возраста и производственного назначения: 2 жеребца, 70 кобыл, в том числе 52 кумысных конематки, 14 меринов разного возраста (6-14 лет). В табуне взрослые лошади держатся обособленными своеобразными семьями по несколько голов. В семье содержится 4-6 кобыл с жеребятами.

 Наблюдения за лошадьми табуна в период зимней тебеневки осуществлялись с 1 ноября 2004 г. по 15 апреля 2005 г. Животные выпасались на пастбищах с полынно-разнотравным травостоем. В течение этого периода лошади подкормки не получали, довольствуясь подножным кормом.

Методом хронометрирования определяли характер поведения лошадей на тебеневочном пастбище. В задачи хронометража входило:

– определить, сколько часов в сутки лошадь пасется и сколько отдыхает;

 – зафиксировать какое расстояние лошадь проходит на тебеневочном пастбище в течение суток.

 Исследования проводили в фазу полнолуния с 6 часов вечера 23 декабря до 6 часов вечера 24 декабря 2004 года. Ночные наблюдения за поведением лошадей проходили с 6 часов вечера до 8 часов утра при температуре внешней среды от –1°С до –4°С и незначительном западном ветре. Выпасаясь, лошади делали две продолжительные остановки для отдыха с 21 до 23 часов вечера и с 3-х до 6-ти утра. Лошади также кратковременно отдыхали, но не в одно время, а чередуясь, животные останавливались на 25-30 мин. Ближе к утру на отдых лошади табуна останавливались дружнее. Утром все без исключения животные бодры, признаков угнетенного состояния обнаружено не было. Пастьба лошадей табуна в течение зимних суток продолжалась 15 час. 20 мин., по пастбищу животные за это время прошли 2860 м или 187 м в час. Активный отдых лошадей в течение суток составил 7 час. Вечером и ночью табун лошадей держался более компактной, чем в дневные часы группой, образуя круг неправильной формы, диаметром в 200-260 м. В вечерние часы конематки с жеребятами меньше двигались, задерживались продолжительное время на одном месте. Днем табун размещался по длине до 300 м. Хронометраж в последующие зимние месяцы (21 января и 24 февраля 2005 г.) проводился в дневные часы при более мягкой погоде. В феврале дневная температура доходила в отдельные дни даже до +7°С. В такую погоду конематки и жеребята чаще, чем ночью, останавливались на отдых, грелись на солнышке.

 За время зимовки поголовье лошадей всех половозрастных групп СПК «Кумыска» было сохранено. Общая живая масса меринов после осенне-зимней тебеневки увеличилась на 34 кг, лишь 3 головы потеряли в массе от 4 до 5 кг. Упитанность 97% поголовья конематок превышала среднюю. Из 34 жеребят, родившихся в 2004 году, находившихся на тебеневке впервые самостоятельно, лишь 2 головы в марте 2005 года были слабо упитаны.»  [Коханов. Стр.15-16]

 

Казахская лошадь

 «Скотоводство их [киргизцев] вообще башкирскому подобно. Да и самой род их лошадей и рогатого скота таков же, только киргизские в разсуждении того, что бродя в теплых степях не столько холодом и голодом изнуряются, как башкирские, бодрее, дичае и пригожее. К упряжкам очень трудно их приваживать, и за одним овсом околели бы они с голоду, если бы вдруг перестали давать им и другой корм: по чему надобно так делать, чтобы они изподволь к тому привыкали.»  [Миллер. Стр.124]

 «Киргизские лошади невелики, около двух аршин и редко бывают два аршина два вершка . Эта порода редко бывает красивых статей, но переносит голод и труды с особенною легкостью, не отличается вообще быстротою скачки, но бывают замечательные скакуны, зато это животное в состоянии пробежать огромное пространство без корма, воды и отдыха; бывали примеры таких поездок более чем за 100 верст, и лошади не погибали.»  [МГС Киргизская. Стр.134]

 «… о качествах киргизских лошадей. Их неспособность к экипажной езде еще не составляет большой важности для киргизских возчиков. С трудом, хотя и вскачь, протащив четверкою обыкновенный нетяжелый тарантас, верст на 10, киргизские лошади останавливаются и дальнейшее понукание было бы совершенно напрасно. К упряжи лошадь приучается с полгода, год; пробыв некоторое время на овсе, она на следующий уже приобрела ту крепость мышц и сноровку, при которых легко тащит в русской телеге 25 пудов, делая с этим грузом 30 и 40 верст каждый день.

 Взамен малой способности тянуть, киргизская лошадь тем хороша, что и будучи приучена к экипажной езде, она все-таки не отвыкает хорошо идти под верхом, а в этом последнем отношении ее качества для степи неоцененны. Малой рысцой проехав 100 верст в день, киргиз дает коню часов 5 выстояться на привязи, ночью спустит часа на 3 на траву, а на другой день сделает снова верст 70, если не более, и, повторив вечером то же самое, т.е. 5-часовую выстойку и трехчасовой корм ночью, не задумается вернуться к месту, откуда выехал, в те же два дня, и лошадь от такой езды не может испортиться или пропасть. Нужно еще сказать, что подобного рода езду выносят все без исключения лошади, а на лучших из них можно делать каждый день от 70 до 80 верст в течении целой недели, по прошествии которой, продержав бывшую в ходу лошадь два дня на хорошей свежей траве, вы опять целую неделю можете повторять с нею те же расстояния. Аргамаки, иногда обгоняя на скачках простых лошадей, продолжительной езды не выносят, а между тем, для поправления растрачиваемых ездой сил, требуют и более времени на выстойку, и лучших, нежели простая лошадь, кормов, да вдобавок еще и плохо переносят морозы. По этим причинам они и ценятся в степи не особенно высоко, тем более, что лучшие простые лошади, при скачках на значительные расстояния, например на 50 и более верст, почти всегда опережают аргамаков, и таким образом, за последним остается только одна способность — ценимый, впрочем, одними стариками, ровный, плавный бег, хотя даже и в этом отношении их заменяют хорошо выезжанные иноходцы. На скачках, происходящих во время губернаторских ревизий, киргизы приводят лошадей, пробегающих 15 верст в 20 минут, но эти не из лучших. Последних киргизы про всякий случай скрывают, пуская их в бег разве только на своих празднествах, для выигрыша значительной ценности призов. Вот эти-то скакуны очень часто делают с легкою ношею 55 верст в час. Управляются они обыкновенно от 10 до 12-летними мальчиками, и после бега, как водится, выстаиваются без корма часов от 10 до 12, в противном случае падают. Бывает, впрочем, что лошадь падает и тотчас после долгого бега; в большинстве случаев, главная тому причина — дурное приготовление к скачке. В избежание таких случаев, для продолжительного бега выбираются из скакунов те, которые наименее откормлены, и недели за три до скачки постепенно наезжаются, мало кормятся и надлежащим образом выстаиваются. Без соблюдения всех этих предосторожностей, скакун после бега, или, как уже сказано, падет, или ослабеет на ноги и поступит в разряд самых простых, больных лошадей.» [МГС Область Сибирских киргизов. Стр.21-22]

 «Служба яицких казаков, с самого начала существования войска, отправлялась и конная и пешая, но по преимуществу первая. Они сражались против татар, потом калмыков и наконец киргизов, народов кочевых Такие условия повели к заведению тех же пород лошадей, какими владели калмыки и киргизы, т.е. быстрых и легких на бегу, выносливых и способных оставаться весь год на подножном корме.» [МГС Уральское. Стр.224-226]

 «Об улучшении скотоводства вообще и лошадей в частности киргизы сами, за исключением очень немногих, не заботятся. По их мнению, киргизская порода лошадей в настоящем ее виде, без всяких улучшений, вполне удовлетворяет всем условиям их быта и строя хозяйства. Она дает киргизу весною, летом и осенью питательный напиток кумыс; служит ему для езды верхом; представляет из себя мясное животное, способное к откорму в короткое время до весьма значительной степени утучнения; легко выносит непогоду и всякие неблагоприятные климатические условия .» [ВнКО. Стр.26]

 «Почти невероятно, сколько трудов может вынести степная лошадь, как например, когда киргизец пускается в дальний путь. Бухарские купцы нередко посылают нарочных гонцов из Троицка или Оренбурга в Бухарию, на расстояние около 1500 верст. В таких случаях посланный киргизец едет весь день до позднего вечера мелкой рысью, пока наконец встретит какой-нибудь аул. Тут он слезает с седла и поднимает лошади голову к верху, притягивая ее уздечкою к луке. Целую ночь лошадь стоит таким образом близ кибитки и не может есть. Рано утром перед зарею снимают с нее седло и узду, пускают пастись по степи 1½ или 2 часа, и потом опять продолжают путь маленькой рысью весь день до вечера. Таким образом киргизец едет нередко дней десять на одной лошади. Если лошадь устанет так, что не может идти далее, то он оставляет ее в знакомом ауле, а на взятой оттуда лошади продолжает путь; на возвратном пути лошадей опять разменивают. Разумеется, что выдержать подобное путешествие может только киргизец, который, так сказать, родился и вырос на лошади, и сидя на ней спит так же покойно, как в своей кибитке.» [Эверсман. Стр.220-221]

 «Чтобы лошадям [на скачках] легче было скакать, сажают на них обыкновенно маленьких мальчиков, которым часто завязывают глаза, чтоб голова не закружилась: они сидят без седел и держатся за гриву. Еще задолго до скачки, приготовляют к ней лошадей посредством умеренного корма и сильного движения, и это приготовление продолжается до шести недель. Приученные таким образом лошади скачут с необыкновенною быстротой, в час 30-40 верст; бывали даже примеры, что они проскакивали по версте в каждую минуту.» [Эверсман. Стр.223-224]

«Так как степные лошади ближе к первобытному состоянию, нежели заводские, то они и меньше подвержены болезням, нежели эти последние …» [Эверсман. Стр.227]

Сойотская лошадь

«…перехожу к урянхайскому коневодству.

 Степи и степные луга Урянхайского края, вследствие счастливого сочетания благоприятного климата, хорошей растительности, обилия проточных вод, а местами и солонцеватых почв и соленых резервуаров, представляют все данные для ведения скотоводческого хозяйства в широком масштабе; только ему, этому счастливому сочетанию природных условий своей родины, сойоты и обязаны сохранностью своей породы рогатого скота от измельчания и вырождения; то же приходится сказать и о местной породе лошадей, хотя она далеко не из крупных и не из лучших. (Примечание – Между тем у первобытных насельников Урянхайского края, древних киргизов, по замечанию китайцев (W. Schott ― «Ueber die achten Kirgisen» в «Abhandl. der K. Akademie der Wissenschaften zu Berlin», 1864, стр. 433; Иакинф ― «Собр. свед. о нар., обит. в Ср. Азии в древн. врем.», 1, 2, стр, 444), лошади отличались большими ростом и силой. — Грумм-Гржимайло)

 В литературе, посвященной Урянхайскому краю, я не нахожу материала, который мог бы быть использован для описания экстерьера, т.е. наружных форм, сойотской лошади и цифровых данных об ее росте (Примечание: Единственную цифру, относящуюся к высоте сойотской лошади в холке, я нахожу у Яковлева, op.cit., стр.88; это — 1,27 м.(28 ½ верш.) — Г.Г.), ввиду чего я принужден ограничиться лишь своими заметками и теми немногими общими указаниями, которые можно было извлечь из печатных источников.

 Преобладающими мастями сойотских лошадей следует считать: соловую (сарыг), мышастую (сур), то с желтизной и черным ремнем, хвостом и гривой (калунь-сур), то голубую с подпалинами (ойла-сур), саврасо-мышастую (буртё), саврасую с черным ремнем и нависью (кула), полово-серую, сиво-железовую, буланую (кара-сарыг), вообще масти тусклые с большим процентом пегих (ала) (Примечание: Пегая масть, как наиболее распространенная в Присаянском крае, отмечается и восточными писателями; так Абул-Гази (Desmaisons — «Histoire des Mongols et des Tatares», II, стр.44) пишет, что, согласно рассказам узбеков, в стране Алакчин, находившейся в бассейне реки Ангары, все лошади пегие — Г.Г.); что касается мастей: вороной, караковой, рыжей, красно и темно-гнедых и каурой (Примечание: В сойотских песнях темно-гнедая (кара-торуг) и каурая (кор) масти упоминаются, впрочем, в числе, по-видимому, излюбленных лошадиных мастей — Г.Г.), то лошадей таких шерстей мне доводилось встречать очень редко, серых же в яблоках я и вовсе не видел. (Примечание: В отношении окраски сойотская лошадь отличается от лошадей минусинских инородцев, среди которых много вороных, красногнедых, рыжих и караковых; но серые в яблоках и среди них, как кажется, встречаются очень редко. Следует, однако, заметить, что белая масть все же не только свойственна сойотской лошади, но и особо ценится у сойотов. Почтение выражается белым, говорится у них, и когда идет, например, сговор о размерах калыма, то его обычно определяют, конечно часто символически, количеством «белых» животных — лошадей, верблюдов, быков и овец; однако Яковлеву. op.cit., стр.91, передавали, что калым за дочь одного ухериды был выплачен 12 белыми жеребцами, 12 белыми верблюдами и т.д. все белого цвета)

 Наружный вид сойотской лошади следующий: рост, как общее правило, ниже 2 арш., в соответствии с чем находится и длина ее туловища. Голова меньше, чем у монгольской лошади и даже, чем у типичной татарской Минусинского округа, но все же еще достаточно большая и тяжелая для корпуса; лоб и ганаши у нее широки; морда― тупая и хотя не горбоносая, как у диких ослов, а приплюснутая, но, благодаря сравнительно значительной высоте черепа от переднего коренного зуба вверх до верхней поверхности носовых костей, достаточно высокая; ноздри невелики, узки и как бы прижаты к верхней губе, которая часто выступает над нижней, не отвисающей  даже у лошадей преклонного возраста (Примечание — Из Кобдо сойотам было предложено оказывать экспедиции разностороннее содействие и, между прочим, снабжать ее в случаях необходимости перевозочными средствами, т.е. главным образом лошадьми. В некоторых случаях я пользовался этой помощью, но конечно мне приводились под вьюк чаще всего лошади, которых не жаль было бы потерять, если бы русский нойон пожелал их себе присвоить подобно тому, как это в аналогичных случаях очень часто учиняют китайцы. Это были лошади большею частью доживавшие свой век, и вот среди такой-то коллекции инвалидов мне ни разу не пришлось встретить лошади с отпавшей нижней губой. — Г.Г.); глаза продолговатые и небольшие, но взгляд их дикий, огневой и беспокойный, в соответствии с чем животное кажется возбужденным и при седловке и при езде (Примечание — Возможно, что необычная обстановка, в которой чаще всего мне приходилось наблюдать эту лошадь, действовала на нее возбуждающим образом. — Г.Г.); уши средней величины, прямостоящие и, как признак особой нервности, в постоянном движении, в особенности же часто видишь их заложенными назад. Шея короткая, прямая и сравнительно толстая. Грива и челка подстригаются, так что действительной их длины видеть мне не пришлось; хвост средней густоты и длины и не имеет отдела. Холка ― невысокая; спина прямая и постепенно переходящая в круп, который относительно не высок, крышеобразно спадает книзу и округлен к заду; грудь, как и плечи, широкая и глубокая; ребра крутые; моклоки выдаются лишь незначительно; ноги массивнее, чем бы следовало, но постав их почти всегда нормальный, чаще других отклонений мне встречался их слишком узкий постав; бабки короткие с небольшим твердым копытом полуовальной формы; наиболее обыкновенным его недостатком является его крутизна; особей с слишком плоскими копытами среди сойотских лошадей я не встречал. В общем эти лошади представляются хорошо собранными, плотными, как часто говорится, коренастыми, и весьма подвижными. Об их выносливости рассказываются легенды, но можно думать, что средней из них по силе пробежка в сто верст без роздыха, в чем я имел случай убедиться в 1914 году, хотя у меня под верхом была минусинская лошадь, уступающая в силе и выносливости, по общему отзыву, урянхайской. Что касается резвости, то мне не приходилось видеть их на скаковых состязаниях, и я могу лишь заметить, что их побежка казалась мне всегда очень тяжелой; но несомненно, что и на Улу-кеме, как везде, среди заурядной массы встречаются и более безупречные экземпляры, так как знакомые с краем хвалили мне сойотскую лошадь и за ее скаковые качества. Иноходцы в Урянхайском крае не редкость, но с хорошей побежкой они и там встречаются далеко не часто; повидимому, сойоты не умеют, подобно киргизам, усиливать у них этого природного качества.

 Лошадь употребляют только под верх или под вьюк, но у Ойнарских сойотов в последнее время стали появляться и тележки русского образца, причем упряжь иногда заимствуется у русских; большинство, однако, вводит у себя монгольскую упряжку, которая кажется им сподручнее. Сани тащат на постромках, закинутых на переднюю луку седла едущего впереди верхового. У очень немногих русские сани; тогда употребляется и русская упряжь. В бедных хозяйствах под верх употребляют и кобыл, но под извоз они не ходят.» [Грумм-Гржимайло Т.3. Стр.72-77]

Минусинская лошадь

 «Изредка встречающиеся экземпляры лошадей несомненно местного происхождения, по своим качествам стоящие выше уровня заурядной степной лошади, еще больше убеждают в том, что мы имеем дело с фактом вырождения одной из лучших разновидностей монгольской породы лошадей (приложенные рисунки (см.стр.15-17) могут до некоторой степени дать представление о лучших минусинских степных лошадях. №1 — верховик, №2 — упряжная лошадь; они очень легки, сильны, выносливы и с прекрасным ходом).

 Наружный вид средней местной степной лошади приблизительно таков: рост 2 аршина без 1-2 вершков, редко 2 аршина и 2 аршина с вершком; голова большая, мясистая, лоб широкий, задние части скул значительно расходятся, лицевой угол относительно велик; рот небольшой, с плотно сомкнутыми губами, ноздри небольшие; глазная впадина продолговатая, взгляд бойкий (круглоглазые лошади редко встречаются, их инородцы избегают, считают слабыми); уши небольшие, прямостоящие; шея средняя по длине, прямая и мускулистая, горло не выступает; холка довольно развитая и постепенно переходящая в спину, спина средней ширины, ровная; впрочем, в некоторых, правда, немногих хозяйствах встречаются лошади с горбатой выпуклой спиной; поясница на одном уровне со спиной довольно широкая и немного крышеобразная; крестец(круп) короткий и тоже крышеобразно спадающий, но не сильно суживающийся к заду; моклы особенно не выделяются; плечо, довольно косо поставленное, сухое, мускулистое; грудь широкая и глубокая, ребра крутые, конечности относительно всей величины лошади длинные, прямые, грубо-(толсто) костные, мускулистые, с очень короткой бабкой, с небольшим и твердым копытом (лошади с порочным поставом ног сравнительно редки; иногда встречаются лошади с поставом ног под брюхо, что, вразрез с общим мнением ученых скотоводов, инородцы считают признаком силы и легкости), грива и челка средней густоты и небольшие, хвост гуще и длинный; лошади с отделом хвоста очень редки. По масти преобладают лошади вороные, потом идут темномухортые(караковые), темно- и красно-гнедые и, наконец, рыжие; серых, пегих и белых мало встречается. Волос мягкий, но большого диаметра, длинный (до вершка), матовый, особенно зимой; летом он становится короче и глянцовитее. В-общем, лошадь представляется хорошо собранной, плотной и подвижной.

 Таков приблизительно преобладающий тип лошадей минусинских инородцев; но повторяю, среди заурядной массы встречаются экземпляры, вполне безупречные в отношении экстерьера и внутренних качеств. Несмотря, однако, на всю примитивность породы местной степной лошади и все ее недостатки, нужно сознаться, что минусинская татарская лошадь оказывается все же лучшей по сравнению с местными породами, встречающимися в пределах Восточно-Сибирского генерал-губернаторства (Примечание: Якутской лошади я не видел, но, судя по описанию акад. Миддендорфа, она также хуже минусинской. Ф.Снегирев). Местная лошадь оказывается годной для самых разнообразных целей; у инородца она исполняет верховую, легкую, упряжную и вьючную (в тайге) службы; у крестьян идет в возу, в сохе; на приисках она оказывалась, сравнительно с приводными томскими лошадьми, вполне безубыточной; вполне удовлетворяет она и требованиям казачьей строевой службы.

 Всем перечисленным целям при более правильной постановке степного коневодства местная лошадь, само собой разумеется, могла бы служить с гораздо большим успехом. Это начинает входить и в сознание самих инородцев: так, например, некоторые из них делали даже попытки улучшения своих лошадей путем скрещивания, приобретая для этой цели, по случаю, крупных жеребцов, привозимых из Томской губернии переселенцами или возчиками товаров. Но в общем этих попыток было крайне немного, все они оказались безуспешными и, к счастью, безвредными по отношению к массе лошадей. [Снегирев. Стр.6-7]

Монгольская лошадь

 «Монгольские лошади мелки и некрасивы. Короткое туловище с плоским тазом, слегка выпуклый лоб, длинный, пышный хвост и большие уши составляют отличительные их наружные признаки. Они пугливы, а взятые прямо из табуна, малоезженные ― дики; но все вообще очень выносливы и крайне неприхотливы на пищу, довольствуясь в пустыне такими жесткими растениями, которых наши лошади в рот не возьмут. Наружностью и ростом монгольские лошади уступают киргизским. Впрочем, в Восточной Монголии, поблизости Большого Хингана, водятся, как нам говорили, более крупные лошади, которых самим не приходилось видеть.» [Певцов. Стр.114]

 «Лошадей в Хобдинском крае мало держат: редко, что у кого-нибудь бывает более 2-х или 3-з плодовых косяков. Монгольские лошади, составляющие особенную породу, не отличаются красотой; ростом они малы, голова у них большая, уши длинные, шея и туловище короткие; задняя часть круто отсечена к хвосту. Зато, при такой наружности, эти лошади очень крепки » [Радлов. Стр.368]

 «Все мы поехали налегке, захватив с собою по небольшому котелку для варки чая и по нескольку фунтов дзамбы; войлок из-под седла должен был служить постелью, седло — изголовьем. При таком снаряжении, на привычной верховой лошади и проходя трудные места пешком, можно пробраться решительно везде, даже в самых диких горах. При больших летних днях нетрудно проехать верст пятьдесят, делая в полдень отдых часа на два-три.» [Пржевальский. Из Зайсана. Часть 2]

 «Обычное занятие цайдамских монголов составляет скотоводство . Лошадей здесь много, но порода малорослая, некрасивая. Все стада летом обыкновенно угоняются в горы как северные, так и южные. Здесь животным прохладнее и нет муки от насекомых, зато корм скудный. Осенью стада возвращаются в равнины на болотистые луга и откармливаются выросшей в течение лета травой.» [Пржевальский. Из Зайсана. Часть 2]

 Еще одно замечательное свидетельство о нетребовательности монгольской лошади к качеству корма:

 «Здесь кстати сказать несколько слов о монгольских лошадях. Характерные их признаки составляют: средний или даже малый рост, толстые ноги и шея, большая голова и густая, довольно длинная шерсть, а из особых качеств необыкновенная выносливость. На самых сильных холодах монгольские лошади остаются на подножном корму и довольствуются скудной травой; за неимением же ее едят, подобно верблюдам, бударгану и кустарники; снег зимой обыкновенно заменяет им воду. Словом, наша лошадь не прожила бы и месяца при тех условиях, при которых монгольская может существовать без горя.» [Пржевальский. Монголия. Часть 2]

 «(Снаряжение экспедиции) Лошади приобретены были в Монголии и к 15 мая доставлены в Кяхту. Закупка лошадей монгольской породы давала экспедиции огромное преимущество в стоимости лошадей и привычности их к климату и условиям похода через Монголию; не требовалось везти или запасаться в пути фуражем. Купленные лошади оказались более или менее выезженными, правда, некоторые недостаточно, но зато все крепкие, сильные и способные к дальнему путешествию.

 В первое время были случаи, что лошади сбивали всадников, волновали весь состав экспедиции, но зато впоследствии при усиленных переходах, 50-60 верст в сутки, по Гоби или бесплодным степям Хан-Хухея, без корма, эти маленькие лошадки отлично служили свою службу, некоторые даже были приспособлены к запряжке в экипажи.

 Было несколько лошадей сибирской породы (крестьянских); несмотря на высокую цену и отличные качества здоровых и сильных лошадей, они на коротких кормах, при больших переходах, отказывались служить: приходилось их или обменивать, или продавать за бесценок.» [МТЭМ. Попов В.Л. Очерк Московской торговой экспедиции в Монголию. Стр.27]

 Особенный интерес представляет здесь свидетельство того, что монгольская лошадь способна к длительным переходам, в какие-то отдельные сутки или даже несколько суток не получая корма.

 «Монгольская лошадь небольшого роста, всего один аршин двенадцать-пятнадцать вершков; но при хорошем питании в молодом возрасте она вырастает значительно больше и доходит до двух аршин двух-трех вершков. Телосложение крепкое, голова большая, некрасивая, шея короткая, без подгривка, грудь очень развитая и широкая, спина прямая, ноги короткие, сильные, копыта и зубы очень крепкие.

 Твердо выраженных очертаний, определенного типа в экстерьере ее не наблюдается, а потому она пригодна для самой разнообразной работы.

Так, под верхом она незаменима, но может ходить и в запряжке, при чем легко везет 20-25 пудов, делая переходы по 50 верст и не зная никогда никакой ковки. Есть бегуны, делающие без отдыха 250 верст.

 Характер у нее резвый, выносливый и очень нетребовательный в отношении корма и ухода.» [МТЭМ. Монголия. Экономический очерк… Стр.262]

 «Обыкновенно же на убой идут старые животные и яловые. Средний убойный вес кобылицы девять-десять пудов, а жеребца десять-четырнадцать пудов.» [МТЭМ. Монголия. Экономический очерк… Стр.264]

 «Запряжка лошадей крайне простая: кузов повозки укрепляется на длинных осях футов в восемь; к каждой оглобле привязаны ремни, в которые продето по длинной поперечной жерди, концы жердей кладутся на седло. К запряжке приспособляют уже объезженных под верх лошадей.» [МТЭМ. Монголия. Экономический очерк… Стр.264]

Особенности хода монгольской лошади

 «Я поехал верхом. Лошадка моя была небольшого роста, как вообще монгольские лошади, которых англичане называют не иначе как пони, но быстрая и неудержимо рвавшаяся вперед. Я сначала сдерживал ее пыл, заставляя идти рысью, но потом мои руки устали тянуть поводья, и я дал ей волю. В ту же минуту, буквально как пущенная с тетивы стрела, вылетела она вперед и понеслась по равнине. С легкостью птицы взлетала она по гигантским склонам на вершины холмов и с тою же быстротою неслась потом в долину и все так легко, как будто я не сидел на лошади, а сам имел крылья и переносился на них с холма на холм.» [Пясецкий. Стр.37-38]

«Изредка среди полной тишины вдруг как из под земли покажется лихой всадник, а там, с другой стороны, — еще и еще. Несутся карьером по степи на своих маленьких лошадках «напрямки» без всяких дорог и троп.» [МТЭМ. В.Л.Попов. Очерк Московской торговой экспедиции в Монголию. Стр.29]

«Перед последним уртоном, Хара-Усу, приходится переваливать через горный хребет в 2140 mtr., спустившись с которого дорога идет по склону, сплошь усеянному камнями. Для нас этот путь затруднялся наступавшей темнотой вечера. С перевала монголы пустили лошадей вскачь, не придерживаясь, как и всегда, дороги: огромные камни, луговые кочки, чиевые кусты, болота, вода — ничто не служило препятствием отчаянной езде. Приходилось постоянно хвататься за края экипажа и, приподымаясь, держаться на мускулах, чтоб не быть выброшенным, и, приехав на станцию, мы чувствовали себя совершенно разбитыми.» [МТЭМ. Морозов И.М. Из путевого дневника. Стр.159-160]

Сбруя: седла, стремена, подковы

Седла

«Седла у монголов глубокие с весьма широкими и высокими передними луками. С ленчика по обе стороны спускаются кожаные лопасти с узорами, оттиснутыми или набитыми красками. Массивные стремена с широкими подножками поднимаются так высоко, что всадник сидит на лошади с согнутыми чуть не под прямым углом ногами.»  [Певцов. Стр.114]

«Седла для всех членов экспедиции были приобретены монгольского типа, — несколько тяжеловатые, но прочные, удобные и, самое главное, недорогие; они в любом пункте Монголии, в случае поломки или утраты, легко могли бы быть заменены.» [МТЭМ. В.Л.Попов. Очерк Московской торговой экспедиции в Монголию. Стр.28]

Перед тем, как обобщить вышеприведенные данные, требуется уточнить еще одну важную особенность степных и горных аборигенных пород лошадей.

Копыта лошадей

Из описания климатических условий, в которых тебенюют аборигенные породы, становится ясно, что в бесснежные периоды зимы лошадям иногда приходится передвигаться по промерзшей земле, к тому же покрытой ледяной коркой. Также, пастьба на горных пастбищах неизбежно приводит к необходимости передвигаться местами по каменистому грунту. Ни в одном вышеприведенном источнике не встречается упоминания о подковах. Собственно, подавляющему большинству путешественников и исследователей даже не приходило в голову, что требуется специально упомянуть о том, чего у степных лошадей не было не только в силу экономических и хозяйственных причин, но и по той простой причине, что аборигенные лошади — на любых ландшафтах — в подковах абсолютно не нуждаются. Поэтому источники, прямо упоминающие об отсутствии подков, немногочисленны:

«Здесь  [речь идет о Яицких казаках] никогда не подковывают лошадей, и потому от сухой земли делаются у них хорошие и твердые копыта.» [Паллас. Стр.422]

« эти лошади очень крепки: копыта у них маленькие, но твердые, как сталь. Но монгольская лошадь едва в состоянии ходить неподкованной по такому каменистому грунту, какой встречается повсеместно в западной Монголии.» [Радлов. Стр.368]

Выше, в описаниях казахской и тибетской лошадей, уже приводились свидетельства:

« … она  [монгольская лошадь] … легко везет 20-25 пудов, делая переходы по 50 верст и не зная никогда никакой ковки.» [МТЭМ. Монголия. Экономический очерк… Стр.262]

« … тибетские лошади не чувствуют усталости в здешнем разреженном воздухе и с седоком на спине быстро взбираются даже по крутым горам. К такому лазанью применены и вполне ступковидные, не знающие подков копыта описываемых лошадей.» [Пржевальский. Из Зайсана. Часть 1]

«В 1948 г. пара казахских меринов в упряжи прошла за сутки 292 км, причем они не были подкованы, что свидетельствует о прочности копыт у степных лошадей.» [Коневодство. Стр.153]

Итоги

Тебеневка

Максимальная глубина снежного покрова, при которой возможна тебеневка — порядка 70 сантиметров. Условия: снег должен быть рыхлым, или даже плотным, но без толстого наста. Тонкий наст не является помехой для лошадей (в отличие от овец). Толстый наст, ледовая корка на почве, обледенелая трава являются сильной помехой к тебеневке, вплоть до невозможности тебеневать на таком участке. Сильные бураны опасны рассредоточением и распадом табуна, ведущими к гибели одиночных лошадей.

Лошадь

Средний вес 300-350 кг, иногда до 400-450 кг, кобылы немного легче жеребцов. Рост в холке 126-143 см, но в среднем 130-135 см. Потрясающе вынослива и неприхотлива, очень крепкое здоровье. В течение 4-7 дней способна проходить по пересеченнному рельефу 70-100 километров в сутки, довольствуясь 5-часовым отдыхом и 3-х часовой тебеневкой. Достаточно быстра, преимущества в скорости в сравнении со скаковыми породами особенно проявляются на длинных дистанциях. Некритична к качеству поверхности земли, за исключением сильно каменистых и обледеневших поверностей. Подковки не требует. В течение часа способна пробегать до 25 км, отдельные скакуны — и более, до 50 км. Может ходить в запряжке, но только будучи под седлом. Тяговые качества оцениваются по-разному, от невысоких (легкий тарантас и только 10 км) до весьма неплохих (320-400 кг, т.е. груз, равный или превышающий собственный вес, на 50 км в день). К саням не приучены и тянут их плохо. Прекрасно идет под вьюком.

Практически любая из тех лошадей, что могли оказаться в войске татаро-монголов, за исключением лошадей из бесснежных регионов, была способна к круглогодичной тебеневке в условиях глубокоснежной зимы. Вместо воды может успешно довольствоваться снегом. Способна к нажировке; накопленные запасы жира могут расходоваться в случае полного отсутствия или недостаточного корма. В течение нескольких дней может обходиться и без корма.Способна поедать и усваивать самый плохой и жесткий корм, поедаемые растения могут быть очень небольшой высоты. Овса и других зерновых кормов в своей природной среде лошади не получают и не едят, либо требуется какое-то время на приучение к подобным кормам.