Торги и кабаки города Касимова в XVII веке

Касимов в XVI веке.

XVII век для Касимовского царства ознаменовался вошествием на царство Ураз-Мухамеда. Борис Годунов пожаловал его на царство «и даде ему град Касимов с волостьми и со всеми доходы» 20 марта 1600 года. Первым царем, после смерти Ураз-Мухамеда в 1611 году, стал Сибирский царевич Арслан, сын Сибирского царя Алия, внук царя Кучума. Произошло это в августе 1614 года по веления государя Михаила Федоровича Романова. Во время своего царствования в Касимове Арслан несколько раз приезжал в Москву, в 1616, 1617 году и был всегда принят с почетом. « Того же году (7126) ноября в 18 день были у Государя Персидского и Шированского шах Абасса послы Коя – Салтан и Булан – Бек. А при послах был у Государя царя и Великого князя Михаила Федоровича всея Руси Касимовский царь Арслан Алей Алеевич, а сидел от Государя по правую сторону, пропустя от Государя на другой стороне первое окошко». Видимо его присутствие было не совсем номинальным, так как обсуждаемые на приеме вопросы касались и торговых отношений, а Касимов находился на торговом водном пути.

Последний раз царь Арслан побывал в Москве в 1623 году. Касательно внутреннего устройства и управления города Касимова в царствование Арслана разъясняет указ от 16 октября 1621 года: « 130 года, октября в 16 день, Государь Царь и Великий Князь Михайло Федорович всея Руси и Великий Государь святейший Патриарх Филарет Никитич Московский всея Руси, указал Касимовскому Царю Арслану посадских людей и татар ведоти и судити, по своей Государеве жалованной грамоте и как их ведали прежние Касимовские Цари и судити их его приказным людом вправду, а воеводом, кто будет в Касимове у Царя их не судите приставок к ним не обослався с Царем и с приказными его людьми не посылать; а дворовых людей Царя Араслана Алеевича в Касимове воеводом и приказным людем не судить же, опричь разбоя и татьбы с поличным, а судити их во всяких делех на Москве в Посольском приказе». Арслан был женат на Фатиме Султан Сеитовне урожденной Шакуловой, дочери Ак-Мухамеда Сеида. Умер Арслан в 1627 году. После Арслана владельцем Касимовским был назначен его сын Сеид -Бурган, с титулом царевича Касимовского. Сеид –Бурган жил с матерью царицей Фатимой и дедом своим, Ак-Мухамедом Сеидом – Шакуловым. Сеид-Бурган в 1653 году по приезду в Москву с братом своего деда, Алия Алтанаем Кучумовичем и с двумя сыновьями Алтаная, были представлены государю Алексею Михайловичу и были все четверо приведены к присяге на верность.

В день представления Касимовский царевич поднес государю сулею. Вскоре Сеид — Бурган , приняв православную веру, крестился и был назван в крещении Василием. Интересно, что после основания Казанского женского монастыря в Касимове, он содержался пожертвованиями Василия Арслановича и матери его Фатимы Султан- Сеитовны, которая игуменью с сестрами кормила и поила. Будучи на службе государевой Василий участвовал два раза в войнах. Первый раз в 1656 году он сопровождал Алексея Михайловича вместе с царевичами Сибирскими во время похода против шведов на Ригу, а второй раз в 1678 году при государе Федоре Алексеевиче ходил в Малороссию, вместе с Григорием Ромодановским и с гетманом Самойловичем под Чигирин, осажденного турками. Большую часть своей жизни Василий провел в Москве, при дворе государевом в месте с супругой Марьей Никоноровной и многочисленным семейством — шестью сыновьями и двумя дочерями. В год смерти Василия Арслановича, в 1679 году в Касимове произошел страшный пожар , опустошивший город. Правительство не захотело обижать царицу на последних днях ее жизни и после кончины Василия присвоило ей те же права, которыми пользовался Василий, но в ее царствование Касимов был уже переведен из Посольского приказа в приказ Казанского Дворца, который ведал Астраханью и всеми понизовыми городами и тем самым лишив важной привилегии, как иностранных подданных . Таким образом, город Касимов при существовании на словах отдельного Касимовского царства был уравнен с прочими русскими городами. После присоединения Касимовского царства и смерти в 1681 году царицы город Касимов был причислен к дворцовым волостям и главным лицом после уничтожения царства стал воевода, в руках которого была сосредоточена власть над городом и уездом. Дела, подлежавщие воеводскому управлению, разбирались в приказной избе. Просуществовавшее более 200 лет, Касимовского царства не стало. Торги и питейные заведение Касимова, как одна из сторон жизни и деятельности городского и сельского населения интересны прежде всего тем, что город находился на торговом водном пути, а также в силу сложившихся исторических условий, представлявший собой вотчину татарских царей и царевичей управлявших ею на особых условиях пожалования.

В XVII веке город Касимов, как и все города того времени, для защиты от внезапных неприятельских набегов был обнесен деревянной стеной с башнями и окружен валом. В писцовой книге от 1627 года писано: «Город Касимов деревянной, рублен в одну стену, крыт тесом, а около города осыпь, а в городе двое ворот, одни приезжие, а другие водяные; а на воротах две башни, а промеж приезжих и водяных воротних башень, шесть башен глухих; а в городе два колодезя, один у пороховой казны , а другой у водяных ворот; да за городом у водяных колодезь; а по мере того города с первыя стороны от водяных ворот, от наугольныя башни да по наугольную башню, что от татарских дворов и от Оки реки сто сорок три сажени без четверти; а по другую сторону города, от водяных ворот от наугольныя башни, да по наугольную ж башню, что стоит против ямского двора, в длину-ж сто пятьдесят три сажени с четвертью; три башни крыты тесом, а пять башен не крыты, а поперег города в первом широком конце от наугольныя башни, что стоит от ямского двора, от передних ворот по наугольную башню, что стоит от татарской слободы, сто пять сажень с четвертью, да в другом в узком конце от Оки реки, от наугольныя башни, да по наугольную ж башню, что против старого городища, поперек сорок сажень, а всего по мере, пять сот двадцать шесть сажень».

Рисунок Адама Олеария панорамы города Касимова во время его путешествия в 1636 году.

В нем находилось все главное управление царства. На месте, выстроенной позже, каменной Соборной церкви, находилась деревянная церковь Вознесения Христова, тут же возле собора помещались дворы : воеводский, рассыльщиков, пушкарский и амбар с пушками, с пушечными запасами и с пороховою казною, деревянные лавки для торговли. Тут же находилось место дворовое царевича Сеид-Бургана, принадлежавшее прежде отцу его, царю Касимовскому Арслану. Возле соборной церкви на площади были еще две церкви: Фрола и Лавра, деревянная, на месте ее позже была построена каменная церковь Успения Пресвятой Богородицы ; Благовещения Пресвятой Богородицы, деревянная, на месте ее позже была построена в 1700 году первая в городе каменная Благовещенская церковь. Затем, в Касимове была слобода татарская, а в ней стояла мизгит или каменная мечеть, первоначальное строение которой приписывается царю Касиму. Против мечети возвышался двор царевича, дом и врата были каменные , строительство двора также приписывается Касиму. В слободе находился еще старый дворец царя Арслана и стоял дворец царицы Фатимы Салтан Сеитовны. « …двор царевичев Сеит-Бурхана, дом и врата каменныя, а меры в том дворе в длину 75 сажень, а поперек 55 сажень; двор старый царя Арслана, а в нем живет царев псарь Дыкенко, в длину того двора 44 сажени с половиною, поперег 55 сажень, а посади того двора в длину 52 сажени; двор царицы Салтан Сеитовны, в длину 15 сажень, поперег 12 сажень с половиною. Кроме татарской слободы к Касимову относилась пушкарская слобода с церковью Святого Георгия, деревянною, Старый Посад с двумя деревянными церквами Николая Чудотворца и Илии Пророка, Новый Посад со вновь строившейся слободою государыни Марфы Ивановны, а в нем деревянная церковь Николая Чудотворца, на месте которой был в последствии Николаевский мужской монастырь. Далее находилась Ямская слобода, известная со времен Ивана Грозного и касимовского царя Шах-Али. Кроме того, еще были две деревянные церкви: Параскевы Пятницы и Рождества Христова и вновь строившаяся деревянная церковь Пресвятой Богородицы Казанской, возле которой основался затем девичий Казанский монастырь. Деревянная церковь Святой Троицы. Вот таким город представился по описаниям писцовых книг.

История кабаков и торговли Касимова в основе своей базируется на писцовых книгах 1627 года, писцовых и межевых книгах поместных и вотчинных земель в Касимовском уезде 1628-1629 и 1684-1685 годов, переписной книге 1683 года, приходно-расходных и окладных книгах городов Романова и Касимова 1628 и 1633-1635 годов, «книге Касимова города кружечного двора верного головы Микиты Кислова с товарыщи» 1654 года, книге «Касимова города таможенные збору касимовского таможенного головы Михаила Семенова сына Третьякова да целовалников Кондратья Сафонова сына Кожевникова с товарыщи», а также актовый материал фонда РГАДА приказных дел старых лет и других материалах.

Торги.

Город Касимов, располагавшийся на берегу Оки, между устьями небольших речек Бабенки и Северки, в XVII веке не был большим торговым центром и население города никогда не достигало особенно значительных размеров. По данным писцовых книг 1627 года, « всего в Касимове на старом и на новом посаде … да на церковной земле … 110 дворов посадцких тяглых, а людей в них 4 человека добрых да их детей и братьи 6 человек, 30 человек середних, да их детей и братьи и зятьи 51 человек, да 2 подсуседника, 76 человек молотчих людей да их детей и братьи и племянников и зятьи 74 человека, да 2 подсуседника, 7 дворов посадцких вдов, а детей у них 8 человек». Остального населения, живущего на посадской тяглой земле: церковников, подьячих, пушкарей, царевичевых людей, розсыльщиков, вдов, казенных кузнецов и бобылей, « да их детей и братьи» было 97 человек, в 82 тяглых и нетяглых дворах. Кроме того, в Ямской слободе на посаде были двор ямской въезжей, двор приказчиков, 39 дворов охотничьих, 10 дворов бобыльских, людей в них 161 человек. Таким образом, посадские люди составляли около 49,5 % общего числа населения посада. В уезде, по данным писцовой и межевой книг, « за касимовским царевичем Сеит Бурханои в поместье», « да за вотчинники вотчинные земли», да «за розными помещики за дворяны и за жилцы и за детми боярскими и за вдовами з детми в поместьях» : « 2 двора вотчинников, 24 двора помещиковых, 3 двора приказчиков, двор царевича приказного человека, 41 двор людцких, людей в них 71 человек; 458 дворов крестьянских, людей в них 1103 человека; 363 двор бобыльских, людей в них 677 человек; да села Ерахтара и села Мышца бортников 40 человек».

Следовательно, в первую очередь крестьяне и бобыли составляли основное население уезда. По принятому правилу данные цифры имеют ввиду лишь мужское население, удвоив их получим, что всего населения на посаде и в уезде около 5 тысяч душ обоего пола. К началу 80-х годов XVII века, по данным переписной книги 1683 года, писцовой и межевой книги 1684-1685 годов население в уезде значительно возросло, в родовых поместьях касимовских царевичей Ивана и Семена Васильевичей в селах Ерахтуре, Мышце, Ермолове, Которове, Вешке с деревнями и в уезде « всяких чинов за помещики и вотчинники» насчитывалось 5193 человека, то есть около 10 386 душ обоего пола, причем одних крестьянских и бобыльских дворов да их «детей и братьев и племянников и зятьев и внучат и приемышев», да у них же « менши 15 лет детей же и племянников и внучат и приемышев» было 813 дворов с населением в 9600 человек мужского и женского пола, где число одних крестьянских дворов составляло 666, а людей в них 8360 человек. Данное число жителей города и уезда , лишь только русского населения. Что касается татар, то согласно писцовой книге 1627 года, в Касимове на старом посаде и в Татарской слободе было вместе с царскими дворами, дворами сеитов, служилых мурз и татар, татарских обызов и отпущенников и простых татар всего 113 дворов с населением около 272 человек женского и мужского пола. При этом, необходимо заметить, что среди царевичевых мастеровых людей, дворовых людей царицы и царевен, а также деловых людей Ахмет Сеит Белек Сеитова сына Шакулова попадаются и русские люди, которые состояли в качестве живущих в татарских дворах дворников и были из посадских молодчих людей и иногородних жителей.

Татары составляли в первой половине XVII века 26,6 %, немного больше половины посадского населения. Во время войны с Польшей (1632-1634 годов) и в первые годы после ее окончания число всех служилых касимовских татар, доходило до 600 человек и больше. Судя по сметным росписям 1663 года, в Касимове насчитывалось одних служилых мурз и татар 182 человека, « а служат они все з земель», впоследствии высланных в это время на службу в полк боярина и воеводы князя Ф.Ф. Волконского. Таким образом, с течением времени население как в городе, так и в уезде возрастало, но большая часть его оставалась по численности русскими людьми, они же являлись преобладающим элементом в торговле середины XVII века. Торговое население, будучи социально неоднородным, было в большинстве местным . Главным образом посадские люди, пушкари, ямщики, служащие по найму, крестьянство из окрестных сел и деревень, а также московской гостиной сотни торговый человек, в незначительном количестве духовенство городское и уездное , наконец, татары, из которых 2 служилых мурзы, 2 служилых татарина, 6 бобылей и один задворный человек касимовского царевича Василия Араслановича.

Значительное участие в торговле принимали иногородние жители, преимущественно посад Елатьмы – 170 человек и крестьянство, главным образом, Владимирского, Шацкого, Темниковского, Кадомского, Переяславль- Рязанского и Ряжского уездов; торговали также разных городов служилые люди – Владимира, Н.-Ломова, Сапожка, Мурома, Переяславля – Рязанского, Керенска и Козлова. В отдельных торговых сделках, иногда крупного размера, принимали участие 2 струговых приказчика из Калуги и Орла, два лица неопределенных занятий и человек Микифора Петрова сына Кутлова из села Желудева Переяславль – Рязанского уезда, в других сделках участвовали также татары и мордва. По данным таможенной книги 1654-1655 годов, состав иногородних торгующих был распределен по численности из различных мест , социальному составу и другим признакам следующим образом : из Елатьмы, Владимира и уезда : посадские – 171 человек, ямщики – 3 человека, крестьяне — 36 человек, с неопределенным занятиями – 1 человек; из Шацка и уезда : крестьяне – 12 , татары – 1; из Темниковского уезда: крестьяне – 5, мордва – 7; из Нижне –Ломова: казаки -5, татары – 2, мордва – 7; Из Арзамаса и уезда : посадские – 4, крестьяне-2, мордва – 1; из Кадома и уезда: крестьяне -13, татары – 8, мордва – 1; из Сапожка и уезда : посадские – 6, казаки – 2, крестьяне – 1; из Мурома и уезда: посадские – 8, ямщики – 2 , крестьяне – 8; из Переяславля Рязанского: посадские – 1, пушкари – 1, по найму – 1, крестьяне – 7; из Ряжского уезда: крестьяне – 6; из Керенского уезда: казаки – 3, мордва – 4; из Калуги: лица по найму – 1, татары – 1; из Козлова и уезда : стрельцы – 1, крестьяне -1, с неопределенными занятиями – 1 ; из Орла : лица по найму – 1; из Серпухова посадский человек; из Серпейска посадский человек ; из Вязьмы посадский человек; из Ржева посадский человек; из села Павлово-Перевоз : крестьяне – 3. Всего 342 человека. В итоговой численности торговавшего иногороднего населения: посадских людей – 194 человека; служилых людей – 17, в том числе : пушкарей -1, ямщиков -5, стрельцов – 1, казаков – 10. Лиц , служащих по найму – 3 человека, из них : 2 струговых приказчика из Орла и Калуги и человек Микифора петрова сына Кутлова из Переяславль-Рязанского. Крестьянство составляло среди иногородних торговцев – 94 человека, лица с неопределенными занятиями – 2, татары городские и уездные – 12, мордва городская и уездная – 20. По данным той же таможенной книги 1654-1655 годов, состав торгующего местного населения – Касимова и уезда, был распределен по численности , социальному составу и другим признакам следующим образом : московской гостиной сотни – 1; посадские люди -346; служилые люди – 33, в том числе : пушкари – 21, ямщики, духовенство городское и уездное – 3; лица по найму – 5, из них : 3 приказчика Д.М. Строганова и трое людей иноземца Феофана Давыдова (с. Ирец), Артемия Лачинова и Шанина; крестьяне уездные – 46; татары городские и уездные – 46. Всего – 266 человек. Итоговая численность всех торгующих составила за указанный период — 608 человек.

Таким образом, наибольший процент торгующих составляли посадские люди, причем из них, на один елатомский посад приходилось 27,9 %. Среди торгующих значительный процент иногородних уездных крестьян – 15,4 %. Другими словами, главными участниками касимовского торга являлись посадские люди и крестьяне, вокруг которых группировались служилые люди, татары, мордва и другие отдельные люди. В приходно-расходной книге показаны названия торговых рядов, которые были расположены в Касимове на посаде, именовавшихся обычно по роду имевшегося в них товара. Так, были ряды: железный, котельный, замошный, лесной, коробейный, лапотный, седельный, завязочный, овощной, рыбный. Но не всегда предметы , продававшиеся в ряду, соответствовали его названию. Бумагой преимущественно торговали в овощном ряду, медную посуду покупали в железном ряду, а рогожи и веревки в коробейном. В рядах каждый торговой человек имел свое место и обязан был определенным оброком в году за право торговли. Оброк взимался соответственно размеру торгового места и пригодности его для торга. В писцовой книге показаны разного размера лавки, полулавки и скамьи, которые были расположены перед лавками, « что торгуют в ряду всякими товары». Название « стуловой пошлины», находящейся в откупу за касимовским пушкарем, показывает, кроме того, на существование еще особого рода торговых мест. По дозорным книгам Михаила Беклемишева да подъячих Якова Власьева и Ивана Семенова от 1614 года в Касимове насчитывалось всего « 30 лавок посадцких торговых людей да 5 мест лавочных».

Для сравнения в Платежных книгах 1594 – 1597 годов было в Пронске « да в городе и за городом 49 лавок с полулавкою. А оброку с них 3 рубли, да с того оброку пошлины 5 алтын», а в Ряжске « и всего в городе … и в остроге 82 лавки, да 4 скамьи да 2 шалаша. А оброку с них 5 рублев и 9 алтын, 2 деньги – с лавки и скамьи и с шалаша по 2 алтына, …и обоего оброку и пошлин 5 рублев и 18 алтын с полденьгою». Малолюдность касимовского посада была обусловлена прежде всего характерным для этого времени общим экономическим кризисом городов замосковного края, связанным со Смутным временем. С течением времени число торговых мест возрастает. Так, в 1627 году на касимовском посаде уже « 47 лавок да шесть полулавок», « да перед лавками 8 скамей», да « за рядом 27 скамей». Среди владельцев лавок и скамей по писцовой книге, помимо посадских людей, составлявщих основную массу торговых людей, отмечались пушкари, ямщики, воротники, один раз царевича казенного подъячего, касимовского татарина и вдову. Имели также свои торговые места на посаде иногородние жители и крестьяне местных помещиков из уезда. « Пожаловал ты меня холопа своего своим царским жалованьем городом Касимовым и посадом, писал в 1624 году царь Араслан Алеев в Москву, — и в твоем государевом жалованье в Касимове городе и на посаде живут многие разных городов прихожие люди с моими посадцкими людми в одном ряду всякими товары». Видимо касимовские посадские люди владели лавками по купчим. Владельцем лавки не обязательно было одно лицо, она могла принадлежать одновременно двум-трем лицам, притом людям нередко разного общественного положения. Так, были лавки, принадлежавшие пополам посадскому человеку и пушкарю, или крестьянину инокини Марфы Ивановны и двум пушкарям; « поллавки посадцкого человека.., да поллавки пушкаря…»; или : « владеют по третям», « владеют вопче» — обычные выражения о совместном владении торговым местом.

Тяжелые условия жизни и особенно « царевы налоги» заставляли посадских людей покидать свои дворы и уходить «безвесно». По этой же причине, а также сложившиеся неблагоприятные условия, принуждали торговцев закладывать свои лавочные места и лавки : « А место де под тою лавкою у нево, Ивашка, закладное посадцкого ж человека Савки Щукина». Среди лиц, принимавших заклад, были и иногородние жители : « лавка посацкого человека Потешка Хмелева, а в закладе та лавка у шуенина у посацкого человека у Лукьяна Иванова сына Булыгина». Некоторые иногородцы приезжали со значительными денежными средствами, что и давало им возможность в случае нужды ссужать необходимой суммой под залог местных торговцев. На площади за торговым рядом, позади лавок, находились харчевни посадских людей – изба, состоявшая на откупу у муромца посадского человека: « а варят в той избе сусло и квас и уксус»; житнишний двор, винокурня и необходимая принадлежность тогдашнего города – двор кабацкий, большой и малый кабак.

Тут же на посаде позади лавок помещалась изба таможенная, где собирали « таможенную пошлину на государя верные целовалники», у Оки на берегу соляные склады Строгановых и кузницы посадских людей. В конце Нового Посада у винокуренного ручья строилась («селитца вновь») слобода инокини Марфы Ивановны. Бесконечной лентой тянулись дворы и огороды посадских людей, пушкарей ( Пушкарская слобода), ямщиков ( Ямская слобода) и касимовских татар (Татарская слобода), что « за городом в осыпи и за осыпью на старом и на новом посаде». Таков внешний вид посада, сюда в базарный день, по четвергам съезжались и сходились торговые люди, шел оживленный обмен товарами, совершались сделки. Базар есть базар, и не лишним будет знать мнение по поводу торговых людей на Руси, иностранного посла Адама Олеария, которого в XVII веке удивили «их смышленость и хитрость с другими поступками, особенно в куплях и продажах, так как они выдумывают всякие хитрости и лукавства, чтобы обмануть своего ближнего. А если кто их желает обмануть, то у такого человека должны быть хорошие мозги. При этом странно, что хотя на обман они не смотрят как на дело совести, а лишь ценят его как умный и похвальный поступок, тем не менее многие из них полагают, что грех не отдать лишек человеку, который при платеже денег по ошибке уплатил слишком много». Каковы же были размеры этой торговли и какими видами товаров она характеризовалась? По данным таможенной книги, торги Касимова за 1654-1655 годы , не представляли сравнительного большого объема , но для численности проживавшего в это время населения были не так и малы.

Годичная сумма торгового оборота была равна 7244 рубля 12 алтын 5 денег. На Касимов с его ближайшими селениями приходилось 4490 рублей 11 алтын 2 деньги, а остальная сумма раскладывалась между городами и уездами в следующем порядке : Елатьма – 734 рубля, 4 алтына, 5 денег; Владимир и уезд – 325 рублей 23 алтына; Шацк и уезд – 226 рублей 29 алтын; Темниковский уезд – 168 рублей 23 алтына 4 деньги; Нижний Ломов и уезд – 158 рублей 28 алтын 4 деньги; Арзамас и уезд 156 рублей; Кадом и уезд 155 рублей 24 алтына 3 деньги; Сапожок и уезд – 153 рубля 26 алтын 4 деньги; Муром и уезд 136 рублей 32 алтына 4 деньги; Переяславль – Рязанский и уезд 123 рубля 27 алтын 4 деньги; Ряжский уезд – 104 рубля; Керенск и уезд 97 рублей 19 алтын; Калуга — 77 рублей 12 алтын; Козлов и уезд — 56 рублей 25 алтын 2 деньги; Орел – 49 рублей 24 алтына 3 деньги; Серпухов – 7 рублей; Серпейск – 7 рублей; село Павлово – Перевоз – 5 рублей 3 алтына 2 деньги; Вязьма – 5 рублей; Ржев – 3 рубля 30 алтын. Наиболе интенсивно торговала Елатьма, не менее оживленно шла торговля с Владимиром, Шацком и их уездами, средне участие принимали Темниковский уезд, Нижний Ломов, Арзамас, Кадом, Сапожок с окрестными селами и деревнями.

Единичные торговые сделки некрупного размера и носившие большей частью случайный характер, приходились на долю Серпейска, Серпухова, Вязьмы, Ржева и села Павлово- Перевоз. Местоположение Касимова на торговом водном пути и обусловливал, что часть таких сделок ежегодно совершалось каждый раз, из различных городов торговыми людьми, плывших со своим товаром как вверх так и вниз по реке. Весной и летом главным путем сообщения были Волга, Ока, Кама, Мокша, Клязьма, Цна и ряд других впадающих в них рек и речек, Товары на месте погружались на суда, в ближайших к городу пунктах в лодки и затем водою доставлялись в Касимов. На судах привозилась Строгановыми соль, выгружавшаяся на посаде в специальный амбар. В таможенной книге часто отмечалось о продаже касимовцами ржи лодками, привезенной, по всей вероятности, из ближних мест. Живая рыба, во избежании порчи, перевозилась в прорезных стругах. В 1687 году бил чело боярин князь Михаил Яковлевич Черкасский о дозволении пропускать « уловной рыбы в прорезных стругах» из его вотчинных угодий к Москве « про ево домовой обиход». В ответной царской грамоте в Касимов воеводе Конищеву велено « ево боярскую (живую) рыбу, которая пойдет в прорезных стругах из ево боярских вотчинных вод мимо Касимова, пропускать без задержанияДоставленные в город товары перевозились через Оку на паромах и лодках на Касимовском и Толстиковском перевозах за особую плату – « перевозные деньги», взимавшихся также за перевоз отдельных лиц. За время, с 1 сентября по 1 ноября 1654 года, пока не замерзла река, и с 5 апреля по 1 сентября 1655 года было собрано, по таможенной книге 44 рубля 13 алтын 1 деньга.

Приезжий или местный житель обязан был объявить товар в таможне. В прежние времена доходами с таможни пользовались касимовские цари. « Пожалован я , государь, таможнею и местом, как владели прежние касимовские цари», писал в 1621 году царь Араслан. По писцовой книги 1627 года таможенный сбор собирался в городе в казну и лишь в селе Ерахтуре таможенные и кабацкие пошлины собирали на владельца этого села Сеит – Бурхана. В более позднее время таможня и проезжая пошлина принадлежали царевичу Сеит Бурхану. В одной из грамот от 1643 года в челобитной царевича писано: « пожалован де он нашим жалованьем касимовскими доходы таможнею и кабаками проезжею пошлиною и мытом». Временами та или иная привилегия отнималась у царевича, затем ему вновь жаловалась. Не разъясняет ли подобное предположение не совсем понятное выражение в писцовой книге 1627 года, из которой перевоз через Оку был построен касимовским царевичем – « завод касимовского царевича Сеит Бурхана», перевозные же деньги собирали « на государя верные целовалники». Возможно, Сеит Бурхану принадлежала известная часть в общем поступлении перевозных и таможенных денег.

При явке товара в таможне в книгу записывалось имя купца, место, откуда он прибыл, звание, наименование товаров, их количество (не всегда) и цены (всегда), год, месяц и число явки или продажи или купли товара и , наконец, размер пошлины, а также кем взымалась пошлина. Пошлина была рублевая, взимавшаяся в размере 10 денег с рубля с продажной цены товара и 5 денег с рубля – с денег, привезенных для покупки товара, вообще с купли. Исключение составляла соль, с продажной цены которой бралось 20 денег, то есть двойная пошлина. При продаже лошадей помимо обычной 10-ти денежной рублевой пошлины, уплачиваемой продавцом, с купца брали отдельную пошлину « с шерсти» в размере 8 денег с рубля.

Рублевая пошлина всегда собиралась одинаково со всех товаров. Обычно верному голове с целовальниками присылалась из Москвы уставная грамота: « по чему в Касимове збирать таможенные пошлины». Из грамоты не всегда было ясен размер пошлины, что иногда заставляло верных голов обращаться с просьбой дать вторичную уставную грамоту с более точными разъяснениями. « Указал ты государь збирать со вся …[това]ров рублевые пошлины, а почему с ка [кова] [товара] збирать таможенных всяких пошлин… с рубля тово в той твоей государеве грамоте [не ] написано и нам сиротам [твоим]… в таможенной избе збирать са вс[яких] товаров рублевые пошлины не поч[ему]», — писал в одной из челобитных верный голова Виялка Курбатов. Кроме сбора пошлины с продаваемых товаров, еженедельно на торгу собирались « мелкие ходячие пошлины со всяких товаров», то есть обычно не заносимый в книгу помер , 1 деньга или 2 ½ c меры. Годичная сумма обычно равнялась около 50-60 рублей. Общий сбор всей таможенной пошлины вместе с еженедельными сборами на торгу выражался помесячно следующим образом: сентябрь -18 рублей 20 алтын 2 деньги; октябрь – 20 рублей 4 алтына; ноябрь – 16 рублей 14 алтын 4 деньги; декабрь -32 рубля 13 алтын 3 ½ деньги; январь – 40 рублей 26 алтын 1 деньга; февраль – 73 рубля 11 алтын; март – 55 рублей 12 алтын 2 деньги; апрель – 12 рублей 4 ½ деньги; май – 9 рублей 30 алтын ½ деньги; июнь – 14 рублей 11 алтын 4 деньги; июль 11 рублей 2 алтына 1 ½ деньги; август – 33 рубля 22 алтына 2 деньги. Всего 338 рублей 2 алтына 3 деньги. Прибавив к полученой сумме пошлину, взятую с двух крупных соляных продаж людей Строганова и московской гостиной сотни торгового человека Черкасова – 163 рубля 12 алтын, воскобойный оброк, собиравшийся в течение года с вощешных промыслов – 10 рублей 32 алтына 4 деньги и перевозные деньги – 44 рубля 13 алтын 1 деньга, получим сумму всей таможенной пошлины , собранной с 1 сентября 1654 года по сентябрь 1655 года. За вычетом 9 рублей 22 алтын 2 денег на всякие мелкие нужды, связанные с таможней итоговая сумма составит 547 рублей 4 алтына 4 деньги. Торговое оживление приходится на зимнее время. С одной стороны это связано с установлением зимнего пути по Оке и другим рекам, а с другой стороны указывает на занятость населения сельскими работами в весенне – летние месяцы.

Интересны наблюдения иностранцев о торговле на Руси: « У них имеются и более мелкие сорта монет, а именно в ½ и ¼ копейки…их называют полушками и московками. Так как они очень мелки, то ими трудно вести торг: они легко проваливаются сквозь пальцы. Поэтому у русских вошло в привычку, при осмотре и мерянии товаров, брать зачастую до 50 копеек в рот, продолжая при этом так говорить и торговаться, что зритель и не замечает этого обстоятельства; можно сказать, что русские рот свой прекращают в карман. В торге они считают по алтыном, гривнам и рублям, хотя этих сортов денег в целых монетах нет.

Торговля Касимова, стоявшего на перепутье между Москвой и Нижним Новгородом, прежде всего во многом зависела от проходящих мимо караванов с товарами. Волга с ее притоками издавна служила главным путем, через который перевозились разнообразные товары, ввозившиеся в Россию с востока через Астрахань армянскими и персидскими купцами и с запада через Архангельск и Новгород немецкими и голландскими купцами. В Касимов, Рязань , Муром и другие города Поволжья кое-какие из этих товаров, обычно в незначительном количестве, завозились русскими купцами и татарами, которые скупали их, по всей вероятности, в Астрахани, Нижнем Новгороде или Ярославле, и перепродавали в Касимове. Возможны были покупки и непосредственно у купцов, которые возили эти товары в Москву и на Макарьевскую ярмарку. Из отписки воеводы Засекина в 1638 году известно о проезжавших мимо Касимова « водою Окою рекою в судах на низ» всяких людях, « и провозят с собою многих беглых воровских людей», иные же « ходят вверх Окою рекою многие торговые люди и провозят товары заповедные и неявленные и чинятца сильны тех товаров заповедных не являют». По распоряжению из Москвы было велено воеводе « того беречь, чтоб воровские беглые и всякие люди мимо Касимова Окою рекою тайно не проезжали».

По Оке же мимо Касимова проезжали на стругах в Москву кизылбаши и горские черкассы, везя « с собою литовския земли полоняников, купленных женок и девок». Много хлопот доставляли местным властям украинские черкассы , запорожские казаки, которые, приезжая в Касимов, торговали в городе и по торжкам в уезде заповедным товаром, табаком, не имея на то проезжих грамот от бояр и воевод из порубежных городов. « А я, хлоп твой, тех черкасских людей имать в съезжею избу для расспросу з заповедным товаром с табаком без твоего, великого государя, указу не смею», — доносил воевода. Отчасти, таким же путем попадали в Касимов на продажу восточные шелковые ткани, галантерейные товары. Из металлов: золото, серебро. К таким же привозным товаров можно отнести продажу ладана, бумаги, пороха большую часть москотельного товара. Последний являлся одним из важных предметов торга, вырученная сумма от его продажи составляла 189 рублей 10 алтын, причем 186 рублей приходилось на торговые сделки касимовцев. Полностья не ясно, какие предметы входили в данную группу.

Из встречающихся под этим названием в таможенной книге отмечены : белила, краска, воск и москотельный товар мелочь. Некоторые из названных товаров западноевропейского происходения. Среди немецких товаров, привезенных морем в Архангельск в 1671 и 1672 годах, Кильбургер указывал на ладан, бумагу и всяких цветов краски. В приходо-расходной книге были записаны различные сорта писчей бумаги, продававшиеся тогда в Касимове : оловянику, царевовенца, середнего и доброго. Известны и ее продавцы – « галанский немчин Самойл Вроур» и «галанские земли торговой немчин Еремей Иванов Фенцель». Привозимыми иностранными товарами торгуют как касимовские посадские люди и пушкари, так и иногородние жители, уездные крестьяне и татары. Видимо скупая эти товары оптом они продавали по розничным ценам. Из таможенной книге 1654-1655 годов интересны некоторые из них: касимовский посадский человек Иван Григорьев сын Коняшин совершил 7 торговых сделок и продал на общую сумму 91 рубль 10 алтын – 100 рукавиц барановых на 10 рублей, 8 цевок золота, 13 кадок меду на 19 рублей 26 алтын 4 деньги, воз свежей рыбы на 3 рубля, 2 пуда сала медвежьего на 1 рубль, коня за 12 рублей,1 пуд краски крутику, 10 анс. шелку, 3 дароги, на 42 рубля, 1 пуд сандалу, лошадь за 3 рубля 16 алтын 4 деньги; касимовский посадский человек Алексей Петров сын Мельников, совершив шесть торговых сделок, продал на 59 рублей 6 алтын 4 деньги- 4 анс. шелку, 15 фунтов белил, 4 фунта пороху, 200 аршин тарачков шелковых, 3 цевки золота, струг коломенку за 7 рублей, 2 жернова мельничных на 14 рублей, 5 фунтов крутику на 3 рубля, московской товарной мелочи на 20 рублей, струг однодерева за 3 рубля 16 алтын 4 деньги; касимовский посадский человек Амельян Гаврилов сын Спирин в двух сделках продал на 52 рубля – 2 кр. воска красного на 40 рублей, ½ пуда краски, 2 пуда сандалу на 12 рублей; касимовский пушкарь Тимофей Федотьев сын Виялин продал 10 киндяков поленчатых и 2 дароги гилянские на 12 рублей; татарской слободы татарин Утейка Лапкеев продал 4 стопы бумаги, 2 л. мишуры на 4 рубля 13 алтын 2 деньги; крестьянин села Павлово —

Перевоз Еустрат Степанов московской товарной мелочи на 1 рубль. Кроме европейских и азиатских товаров, встречавшихся в незначительном количестве, на торгах Касимова в значительном количестве были предметы продовольствия и продукты местных кустарных промыслов. Первое место по числу торговых операций и по взимаемой за них годичной сумме пошлин принадлежало зерну, соли и меду. Зерном (хлебом), солью и медом торговало местное касимовское население (русское и татарское) из города и уезда, встречались эти товары и среди сделок иногороднего населения. Хлеб – рожь , овес, пшено, пшеница, просо, гречиха, горох, ячмень часто продавали вместе с другими товарами без указания количества проданного и кроме того хлебные продажи не всегда заносились в книгу, входя в число мелких продаж , с которых взимался помер. К сожалению трудно установить годовую стоимость хлебных продаж и его количество, известно лишь, что татары и мордва продавали в год 417 возов. Мордва из Нижнего Ломова и уездов Нижне-Ломовского, Темниковского, Керенского, Кадомского и Арзамасского торговала исключительно хлебом – 292 воза, если не считать одной продажи за год меда и кож говяжьих, Хлебная торговля касимовских татар – 32 воза (32 рубля 16 алтын 2 деньги), а иногородних 93 воза. Несмотря на значительный привоз хлеба из соседних уездов, в Касимове и особенно в его уезде было достаточно своего хлеба. Значительное количество привозилось в город на продажу крестьянами деревни Чернышов – Починок, Котурово, Большой Пексел. Часть хлебных запасов, кроме этого, отправлялось в ближайшие поволжские города. В 1667 году было возбуждено дело против касимовского воеводы о захвате им струга, принадлежавшего Ломовского уезда Наровчатовского городища винокурне. В струге в прошлые годы послано было в Москву « великого государя уговорное вино» на « государев обиход». На обратном пути винокуренный целовальник « не догнав до Ломова» покинул пустой струг в Касимове у посадских людей, и тот струг воевода Истомин « взял и отпустил в Казань с хлебными запасы». Возможно, струг уговорились как то, попутным рейсом использовать до Нижнего Ломова, но воевода опередил и видимо также использовал для продажи не нашедшего сбыта на местном рынке хлеба или рассчитывал получить в Казани большую прибыль. Большое количества зерна приобреталось винокурнями и кружечными дворами для перегонки на вино, однако и печение собственно хлеба и его продажа составляли одно из занятий касимовских жителей, городских и уездных. В писцовых записаны посадские люди и крестьяне – калашники и хлебники, которые пекли « на торг хлебы и калачи» и обязанные платить за это оброк в казну. В таможенной книге, среди мучных изделий , лишь однажды упоминалось о продаже посадским человеком из Мурома пряников на 5 рублей.

Что касается торговли солью, то последняя являлась одним из основных видов товара на местных торгах. В Касимов она привозилась из других местностей торговыми людьми и крупными солепромышленниками, первое место среди которых занимали Строгановы и торговый человек московской сотни А.С. Черкасов. В некоторых случаях можно точно установить место добычи соли, в таможенной книге несколько раз отмечено торговлей пермской солью, несомненно привозившейся в город людьми Строганова. Один раз пермской солью торговал Переяславль- Рязанский пушкарь, продавший 4 меха — 120 пудов на 15 рублей 20 алтын. Кроме Перми соль могла привозиться в Касимов из Астрахани и других мест, где соль отличалась лучшим качеством. В этой связи, интересны наблюдения Адама Олеария , путешествовавшего по Московии в 1636 году и далее по Оке и Волге в Персию и наблюдавшего перевозку товаров стругами : « Здесь мы встретили большой струг или лодку, шедшею из Астрахани, с 200 – ми рабочих на ней. Русские, не имея ветра в точности позади себя, не плывут на парусах, но в лодке заносят вперед на ¼ мили пути один якорь за другим и затем 100 и более человек, становясь один за другим, помощью каната из лыка тащат судно против течения. При этом они, однако, не в состоянии пройти в день больше двух миль. … внизу они плоски, могут поднять 400 – 500 ластов и большею частью нагружены солью, икрою и соленую грубою рыбой».

Рисунок Олеария, изображающий движение струга.

Много соли требовалось для соленья рыбы, хотя были специальные способы ее соления позволявшие соль экономить, использую старый рассол. Соль, как правило , продавалась большими партиями, но и по мелочам. Для складирования привозной соли для последующей продажи существовал соляной сарай. « Сарай у реки Оки на берегу, а кладут в том сарае из судов соль, в длину шестнадцать сажень поперек четыре сажени, да подле того сарая двор, а живет в нем дворник, оброк с сарая и двора шесть рублев, да пошлин десять алтын».Так, например, большие продажи были совершены приказчиками Д.И. Строганова и торговым человеком А.С.Черкасова, продавших в течение года из амбаров 415 мехов « уметные соли», весом 12664 пуда 2 чети на 1633 рубля 2 алтына 2 деньги. Не менее значительная продажа крестьянином Д.А.Строганова – 2303 пуда 2 чети на 273 рубля 8 алтын 2 деньги и приезжими из Калуги и Орла струговыми приказчиками , которые продали 744 пуда 2 чети на 90 рублей 11 алтын 5 денег. Помимо этих крупных соляных продаж обычным явлением для касимовского торга была продажа соли небольшими партиями мелкими торговцами, местными и приезжими из Елатьмы. Некоторые из них специально торговали только солью, так один из мелких елатомских купцов – посадский человек продал в течение года 118 пудов соли, а вырученная сумма составила 23 рубля. Для касимовской торговли, которая не отличалась большими размерами данная сумма была не такая уж маленькая. Продажная и покупная цена соли была различна, обычно средняя ее стоимость не превышала 4 алтына 2 деньги за пуд. В 30—х годах XVII века в Переяславле-Рязанском соль продавалась « в рогожех» по 4 алтына за пуд, в «розвес» — 6 алтын 4 деньги за пуд. Годичная сумма, вырученная от торговли солью, равна 2815 рублей 1 алтын 5 денег.

Для касимовского населения и некоторых окрестных деревень проданная соль составила в весе 16029 пудов 1 четь. В то время как соль была преимущественно привозной, мед и воск, которыми почти исключительно торговали касимовцы и уездные жители, были продуктами местного производства. Мед и воск привозили в город на продажу крестьяне, один раз церковный дьячок – 3 пуда продал за 2 рубля, при этом всегда из одной местности – Бабенской волости деревни Чернышов починок, один раз из деревни Улановой Горы, что очевидно указывает на бортничество в этой волости. Окрестности Рязани всегда славились добычей воска и меда и хорошим качеством последнего. В писцовой книге 1627 года довольно подробные сведения и указания о бортниках и « бортных ухожьях» в Касимовском и Елатомском уездах. Бортные ухожья некоторых сел тянулись верст на 20 и больше. Бортники отдельных сел и деревень ежегодно платили касимовским царям и царевичам « верховый медвеный оброк». В первой половине XVII века оброк этот брался « по двадцати по девяти пуд и по двадцати мо осми гривенок с полугривенкою на год» . С села Белякова в Елатомском уезде оброк шел в казну приказа Казанского дворца в размере 3 пудов 15 гривенок. Торговля медом и воском касимовских татар очень невелика. Всего произведено в год 3 продажи меда – 34 пуда 1 четь за 20 рублей 9 алтын 4 деньги, одну продажу воска сырца на 13 алтын 2 деньги и одну большую покупку красного воска из Татарской слободы – 10 пудов на 40 рублей. Медом торговала мордва из Керенского уезда- 5 пудов, а воском в небольшом количестве Владимирский уезд и Елатьма. Средняя цена воска сырца составляла около 2 рублей за пуд. Пуд красного воска стоил значительно дороже – 3 рубля 26 алтын. Воскобойный промысел составлял одно из занятий городского населения. В таможенной книге упоминается о посадских людях и пушкарях, с которых брался « воскобойный оброк». Судя по годичной пошлине – 10 рублей 32 алтына 4 деньги , промысел был достаточно развит. Воскобойни отдавались на откуп, составляя одну из статей дохода казны. В писцовой книге 1627 года откупщик крестьянин « великой государыни инокини Марфы Ивановны», с воскобойни которого ежегодно следовало 4 рубля откупных денег. Большое количество воска сырца шло на свечи. Красный воск шел на печати к правительственным грамотам. Мед в большом количестве потребляли кружечные дворы.

Большой спрос существовал на лен, привозившийся в большом количестве из Мурома, Владимира и уездов. Из продаж местных жителей, в таможенной книге отмечена лишь одна мелкая продажа льна касимовским ямщиком – 5 кербей на 1 рубль 6 алтын 4 денги. В Касимовском уезде льноводство не было развито и нужды населения удовлетворялись привозом льна из соседних городов крестьянами, посадскими людьми, ямщиками. Уездные крестьяне по торговле льном были на первом месте. Рыночная цена керби льна была не одинакова: не дешевле 7 алтын с полуденьгою и не дороже 10 алтын. Обычная стоимость керби – 8-9 алтын. Всего было продано за год 594 керби льна на 155 рублей 9 алтын 2 деньги. К преимущественно привозным товарам относился деготь, а также некоторые продукты огородничества и садоводства. Деготь везли крестьяне Ряжского уезда, продавая небольшими партиями, например, – 30 колод за 27 рублей. Продавали и местные, касимовский пушкарь продал 3 колоды за 3 рубля 20 алтын, но возможно он просто его перепродал, купив товар у ряжских крестьян.

Торговля овощами и фруктами была в незначительных количествах, все эти продукты были у каждого крестьянина. Лук — в 4 случаях саженец, чеснок, огородное семя и яблоки были исключительно из елатомских огородов и садов, если не считать восьми мелких продаж яблок касимовцами. Торговали этими продуктами Елатомские посадские люди, торговали много и часто, но всегда почти по мелочам и в очень незначительном количестве. Хотя местные жители сами также занимались огородничеством и имели сады, но повидимому, удовлетворяли только личные потребности, а недостаток этих продуктов восполняли привозом. К привозным отчасти товарам относилось мыло. Оно привозилось посадскими людьми из соседней Елатьмы, Арзамаса и Мурома – 190 косяков и неопределенное количество разрезного. Торговал им также струговый приказчик из Калуги, продавший одновременно с большой партией соли — 21 косяк мыла и местные посадские люди – 7 косяков за 4 рубля 13 алтын. Средняя цена косяка мыла стоила не дешевле 23 алтын 2 денег и не дороже 26 алтын 4 денег. Общая сумма всей его годичной продажи составляла 145 рублей 23 алтына 4 деньги, из которой 141 рубль 10 алтын 4 деньги приходилось на долю иногороднего населения. Из пищевых жировых продуктов встречалось коровье масло, говяжье и медвежье сало. Масло коровье везли в этот год из уезда крестьяне деревни Куземкино, из Тумской волости и деревни Григорьево. Оно также доставлялось на рынок посадскими людьми и пушкарями – 13 пудов. Единичные продажи масла были елатомцом – 2 пуда и татарином бобылем из Татарской слободы 1 ½ пуда за 1 рубль 16 алтын 4 деньги. Всего за год было продано в Касимове на торгу 33 ½ пуда масла по рублю за пуд. Так же незначительное количество говяжьего и медвежьего сала было продано посадскими людьми.

Значительную часть касимовской торговли составляли продажа и купля домашних животных и особенно лошадей. В XVII веке ежегодно к Москве из Казани и из Астрахани пригонялись конские табуны, ногайские и татарские « лошадей тысяч по 30 и по 40 и по 50 и больше на год, на продажу». Весьма вероятно, что и в Касимов в большинстве случаев лошади попадали по дороге к Москве. Подтверждением торговле астраханских татар лошадьми, привозивших их ежегодно к Москве, а по дороге останавливавшихся в Касимове говорит тот факт, что в 1621 году воеводе Лодыженскому показался подозрительным во дворе царя Араслана татарин в ногайском платье. Из расспросов им царева человека Сеита Старого выяснилось, что «тот де служилой касимовский татарин, Байбечком зовут Тончурин, а ездил де он в Астраханские юрты к тетки царевой с астаханскими татары, которые летось приходили к Москве з жеребяты…, а приехал де тот татарин сего лета с астраханскими татары, которые ныне пришли с лошадьми…» Касимовских татар отправляли за лошадьми в понизовые города, это была одна из их повинностей. В челобитной касимовских и темниковских татар от 1718 года, перечисляя свои, отцов своих и дедов прежние заслуги перед Московским государством в ратном деле, жаловались вместе с тем на многие несправедливости и тягости служебные и между прочим писали о посылке их « для конские покупки а Астрахань и на Саратов и в Калмыцкие улусы для згонки по вся годы», « потому что те городы и калмыцкие улусы от них в далном расстоянии», « и ставятся в том убытки и харчи немалые».

Этот документ объясняет возможность появления на касимовском торгу большого количества лошадей и в частности ногайских. Торговля татар, однако, была не так значительна. В течение года местные городские и уездные и один иногородний татарин купили и продали всего 9 лошадей за 28 рублей 20 алтын 4 деньги. Помимо местного и иногороднего посадского и служилого населения, пушкарей и ямщиков, а также крестьян, главным образом из Касимовского , Владимирского и Арзамасского уездов, в конском торге принимали участие лица, находившиеся в услужении, а именно : однажды покупал лошадь человек иноземца Феофана Давыдова, другой раз продал лошадь человек Артемия Лачинова. Наконец, выступали в роли покупателей лошадей и местное духовенство: касимовский соборный поп, поп из села Рубецкого и дьячок из Бабенской волости. Всего за год было продано и куплено на касимовском торгу 43 лошади – 177 рублей 1 алтын, из них 10 лошадей – 41 рубль 28 алтын 2 деньги приходилось на торговлю иногороднего населения. Цена лошади была разнообразна от 1 рубля 16 алтын до 12 рублей. Кони ногайские стоили 4 и 5 рублей. Чаще стоимость лошади составляла 2, 4, 5, и 8 рублей. Наибольшая продажа рогатого скота приходится на август – 116 голов и октябрь – 62 головы. В июле торговли скотом вообще не было. Поражает большая дешевизна скота, сильно удивлявшая в свое время иностранцев. Дешевизну можно было объяснить, с одной стороны, обилием скота, с другой – недостатком сбыта.

Из сырого мяса торговали исключительно свиным: отмечены его продажи посадскими людьми, пушкарями – 75 туш и 2 полтя и один раз мурзою из города Кадома – 2 туши. Из птиц было продано всего за год 10 гусей и 20 уток. В каждом хозяйстве имелось достаточно своей птицы и не было нужды в ее покупке, возможно и эта покупка была связана с уплатой оброка за неимением своих. Богат был касимовский торг рыбой, чему способствовало обилие рек и озер. Из разнообразных видов рыбы, добывавшейся в Волге и Оке, а также в многочисленных малых водоемах Касимовского и Елатомского уездов на торгу встречались : стерлядь – в трех случаях саратовская, всего 1400 штук, в том числе 900 соленой; сазаны – 47 штук, севрюга – 584 штуки; платицы, осетры – 2 штуки; « чалбаши асетрьих» — 20 штук; белужья – 39 штук, стоимостью 20 рублей; язи, щуки и прочая рыба, продававшаяся обычно возами. В писцовой книге 1627 года упоминаются лещи, лини, окуни и всякая другая рыба водившаяся в озерках уезда. Преимущественно торговали красной рыбой, водившейся в большом количестве в Волге и попадавшейся также в Оке. В продаже была рыба свежая, соленая и просольная. В течение года было продано 13 бочек и 5 кадей соленой рыбы , 22 бочки и 3 кадки росольной, всего на 60 рублей 31 алтын. Годичная сумма всей проданной рыбы -177 рублей 8 алтын 3 деньги. На посаде продавали рыбу в рыбном ряду. Рыболовством занимались как местные жители, касимовцы, так особенно уездные крестьяне и бобыли. Берега Оки и многочисленные озера Касимовского уезда сдавались крестьянам и отдельным лицам на откуп. Среди откупщиков в приходно-расходной книге упоминаются иногородцы москвитин и владимирский ямщик. В писцовой книге 1627 года в одном только селе Ерахтуре было сдано на откуп рыбных ловель « 16 озерков и с истоком».

Село Ерахтур с прилегающими к нему деревнями и пустошами издавна составляло одно из поместий касимовских царей и царевичей, переходившее из рода в род. Крестьяне этого села в прежние времена платили оброк царю Араслану, а потом сыну его царевичу Сеит- Бурхану по 30 и 40 рублей в год. Касимовским же царям принадлежали рыбные ловли по обеим сторонам Оки, также отдаваемые ими на откуп. С этой рыбной ловли « у рыбных ловцов» взимался оброк на царя Араслана на год по 7 рублей, причем оброк уплачивался не только деньгами, но и натурой. Как в писцовой книге сказано: « Да тежь ловцы сверх того оброку ловили на царя Араслана шестую рыбу свясками, а в Касимове те свяски зовут бобыкою, а ловили в одно время в осень белые рыбицы и стерляди и всякой белой рыбы по возу и по два на год и за тое возовую рыбу, что сверх оброку ловили на царя Араслана, положено по новому писму оброку на год по три рубли». В селе Ерахтуре были также ( «три озерка»), которые в откуп не отдавались, а ловили в них рыбу на царевича Сеит -Бурхана, « духовую и подледную, караси и щуки и окуни лини перед Николиным днем зимним возов по пяти и по шти, а духовую перед масляницею воза по два и по три». Рыбные ловли, сданные откупщикам, составляли одну из прибыльных статей касимовских царей и государственных доходов. Кроме местных рыболовов из посадских людей, служилых и уездных кресьян – Рубецкой волости, села Рубецкого, села Перья, деревни Монсово, доставлявших значительное количество рыбы, много ее привозилось посадскими людьми из Елатьмы. Оттуда , главным образом, доставлялись стерляди, севрюга, осетры и другая крупная рыба, продававшаяся поштучно. Торговали также рыбой крестьяне из Владимирского и Переяславль-Рязанского уездов, и лишь раз ее продавал татарин из Калуги – человек калужанина Сергея Михайлова. Их торговавших рыбой лично занимались рыболовством только крестьяне, да и то не все. Часть рыбы местными посадскими людьми покупалась в ближайших селах. Так в судных документах приказных дел старых лет говорится о касимовце, посадском человеке, который закупил у елатомца посадского же человека « рыбы бочешные» на 27 рублей с полтиной и своевременно не заплатил задолженных денег. Рыболовство у касимовских татар, не смотря на обилие водоемов, развито широко не было, в отличие от русских людей издавна промышлявших ловлей. Татары ловили рыбу только про свой обиход. Рыболовы в период летнего лова использовали сплетенные из лозы морды (мурда) или сетки (шах). Зимой рыбу били кувалдой или ловили лозовой плетенкой – « катец», длиной до двух, а шириной до полутора метров. Плетенку опускали в прорубь в вертикальном положении. Нижние части имели конусообразную форму, так что рыба, устремившаяся в прорубь в поисках кислорода, обратно выбраться не могла. Для закрепления снасти на льду, в верхний ее край продевали жердь, горизонтально положенной на лед. Попавшую в « катец» рыбу вылавливали черпаком.

Из кожевенных товаров продавались – разные кожи, красный товар, а также в виде готовых изделий сапоги и рукавицы. Кожи говяжьи и заечины привозились из Владимирского уезда крестьянами – 7 кож говяжьих и 70 заечин, сапожанином – 30 кож говяжьих и мордвой из Керенского уезда – 5 кож говяжьих. Но наиболее интенсивную торговлю говяжьей кожей – 264 штук, козлиной – 19 штук, кониной – 2 штуки и телятиной – проданной на 16 алтын 2 деньги вело местное касимовское население сел Ерахтура и деревни Чернышов- Починок. Кроме них торговали кожами, главным образом конскими, касимовские татары – 75 конин на 14 рублей 23 алтын и 20 козлин на 1 рубль 6 алтын 4 деньги. Всего за год было продано и куплено 432 кожи, не считая телятинных кож и красного товара, количество которых не известно. Сапоги красные телятинные привозились из Елатьмы посадским человеком – 5 пар на 2 рубля и крестьянином из села Павлово- Перевоз – 7 пар на 2 рубля 26 алтын 4 деньги. Торговал ими также касимовский посадский человек – 13 пар на 4 рубля 6 алтын. Касимовский же и Елатомский посады продавали рукавицы урещетые и барановые. Всего было продано 3 кучи и 400 штук рукавиц урещетых и 100 штук барановых. Куча рукавиц урещетых стоила в среднем 1 рубль 2 алтына 1 деньгу, а пара рукавиц ценилась в среднем в 3 алтына 2 деньги. Кроме кожаной обуви продавались и лапти и на плетение их рогожи – лапотницы – 200 штук. Продавались и такие изделия как колпаки, в таможенной книге отмечена единичная продажа касимовским посадским человек 15 колпаков малой руки за рубль. Колпачничество составляло одно из занятий уездного населения. В писцовой книге 1627 года среди крестьян села Ерахтура упоминаются « во дворе Демка да Олешка Семеновы дети, колпачники».

Металлы железо и сталь на торгах были в необработанном виде и в изделиях. Железо и уклад получались главным образом от крестьян уездов Владимирского – 7 связок железных и 8 связок укладу, Переяславль-Рязанского – 3 связки железные и 2 связки укладу. Торговцами железа, кроме того, являлись местные жители: посадский человек – 10 связок тульского железа, пушкарь – 2 связки железа и в одном случае крестьянин из Бабенской волости – одну связку железа. Всего продано 33 ½ связки железа, в том числе 10 связок тульского на 7 рублей 6 алтын 4 деньги и 33 связки укладу. Из железных и стальных изделий в первую очередь продавались предметы, необходимые в крестьянском быту: сохи – 20 штук, сошники – 9 штук, топоры – 10 штук, серпы 20 штук за 20 алтын. Эти товары полностью были привозные из Владимирского уезда и Елатьмы, причем некоторые из этих изделий – топоры, сохи, серпы попадали на касимовский торг из первых рук, так как продавцами их являлись елатомские кузнецы. Не последнее место занимал в касимовской торговле лесной товар. В таможенной книге показаны струги – 5 однодерев и 2 коломенки, лодки – 2 одновесельные и 2 однодерева, и наконец , щепье под которым в данном случае понималась деревянная посуда. Сумма, вырученная от продажи стругов, составила 36 рублей 6 алтын 4 деньги, и лодок 5 рублей. Струги и лодки, видимо, местного производства: Касимов всегда славился своим корабельным лесом. В Словаре Географического Российского государства от 1804 года в этой связи сказано: «Касимов снабжал своим корабельным лесом другие местности, в знак чего в нижнюю часть его герба входило корабельное основание». Торговало речным товаром местное население. Была зарегистрирована лишь одна продажа струга однодерева крестьянином из села Павлово- Перевоз за 1 рубль 10 алтын. Впрочем, не всегда в городе можно было найти готовые струги. В 1660 году приказано было быть в Астрахани на службе боярину князю и воеводе Г.С. Черкасскому « да Елисею Протасьеву сыну Лачину с товарищи», « а для тое ж астраханские службы» указано было им купить « в Касимове четыре струга со всеми струговыми запасы…» Согласно отписке касимовского воеводы Языкова, в Касимове было куплено 2 струга со всеми струговыми запасами за 36 рублей, « а других де дву стругов в Касимове купить не сыскано». Деревянная посуда была преимущественно привозной. Щепье красное – в трех случаях блюда, ставцы, ложки, большие и малые братины арзамасское и в 8 случаях продажи блюда, ставцы, ложки, и кленовые ковши, привозилось посадскими людьми из Арзамаса и Елатьмы. Всего было продано на сумму 25 рублей 19 алтын. Два раза в течение года из деревни Жданово касимовского уезда одной крестьянской семьей, было привезено в город на продажу простое щепье – блюдца и ставцы, проданные за 2 рубля 2 алтына 2 деньги. Наконец, из предметов, необходимых для промыслов, были проданы касимовцами :4 бичевы струговые на 1 рубль 30 алтын, 2 жернова мельничных за 14 рублей , а также крестьянами Владимирского уезда 6 бредников и 4 дели.

Кабаки

Питейные заведения – «государевы кабаки» , появились в Касимове во второй половине XVI века. Сведений о том, сколько их было первоначально не сохранилось. В 20 – х годах XVII века их насчитывалось четыре. В самом городе, на площади позади лавок, находился двор кабацкий (большой кабак), здесь же, на Новом посаде, на берегу реки Оки, на винокуренном ручье стоял малый кабак, а пониже двора царевича располагался бражный. Кроме того, на Старом посаде у Оки, был также свой кабак. Помимо кабаков, расположенных непосредственно в городе, много кабаков было в пригородных и близлежащих селах и деревнях. Голштинскому посольству, проезжвшему в 1636 году мимо Касимова, встречались по пути в течение ночи и следующего дня по обе стороны Оки «разные деревни, монастыри и кабаки, вид на которые среди зеленого леса был очень привлекателен». Общее количество кабаков, принадлежащих касимовскому царю Арслану, по дозорным книгам 1614 года, насчитывалось десять, из которых три больших, один бражный на Старом посаде и 6 пригородных, не считая винокурни на посаде. Документы позволяют ответить достаточно полно. Араслана Алеевича пожаловали касимовскими посадом, таможнею, кабаками, мельницами, перевозами, рыбными ловлями и сенными покосами. Согласно дозорным книгам Михаила Беклемишева 1613-1614 годов с перечисленного собиралось доходов и оброков 479 рубля 32,5 копеек. Но достаточно быстро доходы начинают расти. Таможенных, мытных и перевозных денег в год собиралось от 400 до 600 рублей, три посадских кабака приносили по 400-500 рублей в год.

Три кабака в Касимовском уезде отдавались на откуп: на Толстиковском (Толстуковском) перевозе за 10-11 рублей, в селе Ахматове и на Столбищевском перевозе по 8-10 рублей. В 1622-1623 г. перечисленные кабаки были даны на откуп купцу московской гостиной сотни Ивану Григорьеву Цылибееву да гороховецкому посадскому человеку Никифору Васильеву Ширяеву «с товарыщи» за 1150 рублей. На следующий год царь предлагал отдать кабаки за 700 рублей, а откупщики соглашались взять откуп только за 500 рублей. Поэтому доходы с кабаков стали по-прежнему собирать «на веру» посадские люди царя Араслана. Ведал этим «царев дворовой князь» Тахмамет Шамарданов. Помимо этого в Касимовском уезде пустовало 3 кабака, «потому, что на тех кабакех питухов не живет»: в Селищах, Болтаеве и Казанове. В соответствии с реформой 1652 года кабаки переименовывались в кружечные дворы: « Во всех городех и в государевых больших селех». Право продажи вина было оставлено «на вере» только за казной, принадлежность кружечных дворов частным лицам была запрещена. В особом указе доводилось, до касимовского воеводы Литвинова только принятое московское решение, где было писано: «…кабаком и кружечным двором и вину продажному нигде не быть, и те все кабаки и поварни в поместьях и в вотчинах свести, опричь тех поварен, на которых по государеву указу сидят подрядное вино уговорщики к Москве на наш отдаточный двор, а в городы на наши кружечные дворы». Биричу велено было прокликать «не по один день», чтобы указ о кабаках и поварнях «ведом был всяких чинов людем» в городе и уезде. Касимовскому воеводе указывалось устроить кружечные дворы в тех местах, « где наперед сего были кабаки, в старых кабацких избах, выбрав угожее место». В фонде РГАДА : приказных делах старых лет, за период 1653-1658 годов сохранилась заметка из отписки воеводы в виде запроса быть ли на будущее время в Касимове «кабаку или кружечному двору у касимовского царевича или быть кружечному двору и збирать та кабацкая прибыль на государя на веру». Проводимая реформа питейных заведений в Касимове была проведена не сразу и вызывала много предварительных переговоров и переписки между воеводами и Посольским приказом, особенно относительно применения реформы к питейным домам, числившимся за Сеид-Бурганом, ибо поступать с ним как с частным лицом местная воеводская власть не решалась, но в то же время в Москве с касимовским владельцем начинали уже мало считаться.

Последовавшая на запрос воеводы резолюция гласила о сборе кабацкой прибыли в казну, о чем он был уведомлен специальной грамотой. В другом правительственном указе , 1654 года, на запрос воеводы об учреждении в Касимове и Елатьме и в Касимовском уезде питейных заведений, следует ответ, что их следует учреждать где были прежде за царевичем кабаки и отписывать их в казну. Кружечные дворы должны были остаться лишь в тех селах, которые отстояли от большой дороги и были многолюдны: « А в селех наших быть кружечным двором в больших, а в меньших, где малолюдно, в тех селех кружечным двором не быть, а во всех больших селех быть по одному ж кружечному двору, а быть всем кружечным двором на вере». Воевода должен был позаботится кружечные дворы велеть устроить «не замотчав, чтоб к винной продаже те кружечные дворы были готовы, и ни за чем тому збору помешки, нашей казне недобору не было». Промедление в исполнении указа строго наказывалось. В 1654 году воевода Мокшеев сообщал, что в селе Ерахтуре, «кружечному двору быть неучева», потому, что «то село малолюдно и от большие дороги отдалена». В ответ последовало разъяснение, что по переписным книгам в селе Ерахтуре больше 100 дворов и там имеется изба «и погреб старинового строения», следовательно, «прибавлять не надобно», а за то, «что он (Мокшеев) писал ложно, осудить… а что он по первой государеве грамоте в том селе кружешного двора не учинил, и тот простой доправят на нем». Несмотря на указы 1651 — 1652 года наряду с кружечным двором на вере продолжают существовать и кабаки с откупами. В официальных документах и указах кружечные дворы именуют кабаками, а доходы с кружечного двора – кабацкими, голов и целовальников соответственно тоже кабацкими. Дореформенный кабак оставил в жизни народа глубокий след и спустя столетия именование их вошло в наш обиход как всего убогого, тупикового начала и конца. Еще долго понятие кабак и кружечный двор встречаются вместе не исключая друг друга. Кружечный двор получает свое меткое народное именование — «кружало». Итак существуют некоторое время откупа, в 1655 году касимовский посадский человек Семен Кукушкин откупает в Посольском приказе «касимовский кружечный двор и с кабаками, чте есть в Касимовском уезде», наддавая наддачи «сверх старого откупу» 40 рублей, касимовский же посадский человек, тоже крестьянин царевича Сеид-Бургана Федосий Гаврилов просит «тот касимовский кружечной двор и с уездными кабаками» дать ему на откуп «ис тое ж Семеновы наддачи».

Таким образом, в Касимове в XVII веке различаются кабаки и кружечные дворы трех типов: оставшиеся за казной «на вере» и следовательно подлежащие ведению верных голов и целовальников; кабаки, которые принадлежали царям и царевичам и наконец откупные кабаки и кружечные дворы. Все они , в сущности, не имели ни малейшего уклонения от начал казенной монополии, представляя собой государев кабак, государев кружечный двор, на время лишь изменялась система заведования и управления ими. Однако питейные заведения, принадлежавшие какое-то время касимовским царям и царевичам, имели особенности своего функционирования, связанные с таким понятием как привилегия. Поэтому , учитывая особенности, специальной грамотой, оригинал которой отдавался откупщику или верному голове, а копия хранилась в съезжей избе, воевода подробно и обстоятельно инструктировался относительно своих прав и обязанностей. Высший надзор за продажей вина на кружечных дворах и кабаках был поручен царским наместникам, а затем непосредственно перешел к ведению приказов. В XVII веке город Касимов и село Ерахтур вместе с их кружечными дворами и таможенными доходами, равно как и города Романов , Елатьма, а также Вяземская таможня были приписаны «для приказного строения и на всякие покупки на расход и на денежное жалованье подъячим и сторожам» к Посольскому приказу. Посольский приказ, а с 1670 года приказ Казанского дворца, был высшей инстанцией, а его представителем в городе являлся воевода, который подлежал строжайшему контролю со стороны этих приказов. Так, бил челом Муромского уезда села Вотрониц церковный дьячок Невешка Ногаев сын Попов на касимовских посадских людей и на крестьян Сеид-Бургана Арслановича деревни Котуровы. В прошлом 1622 году, после Троицына дня, на третий, во вторник, пришел тот Невешка в Елатьму на кабак пить: « и напився, государь, пьян на том кабаке с теми чумаки с посацскими людьми и крестьяны… заночевали». Той же ночью случилась в кабаке кража, в которой на утро был обвинен дьячок.

Рисунок Адама Олеария, изображающий кабак с его обитателями.

Оправдываясь дьячок говорит: « …и по их, государь, чумаков, наученью касимовский царь Араслан Алеевич приказал, велел людем своим меня поймать бес поличнова, и хотел, государь, меня у себя на дворе убить до смерти в той кабацкой краже. А я, государь, убоявся касимовского Араслана Алеевича убойства, покиня своя домишка, женишка и детишек, сходил на низ, и был, государь, на низу полтора года».

Кружечным двором управляли верные головы и целовальники, по своему положению они относились к высшему и среднему разряду посадских людей, из рядов которых они вербовались. Полагалось выбирать в головы и целовальники людей зажиточных, наиболее уважаемых и опытных, «кому б такое дело за обычей» и кому б можно было вполне довериться. Через год назначались перевыборы и прежние голова и целовальники высылались в Посольский приказ вместе с кружечного двора казною и книгами, а из Москвы посылалась воеводе грамота со строгим наказом : « К збору нашие великого государя, кружечного двора питейные прибыли» вновь выбрать голову и целовальников «людей добрых, душею прямых и животы прожиточных». Последнее обстоятельство особенно должно было приниматься во внимание, ибо за недобор кабацких доходов помимо действительно виновных ответственными являлись также поручившиеся за них посадские люди.

Немало беспокойств доставляла воеводе возлагаемая на него правительством обязанность регистрировать продажу напитков на кружечных дворах и контролировать действия администрации. « А в какову, государь, цену головы и целовальники с кружечных дворов вино в чарки и в ведра учели продавать, и по чему в проваре вина ведро ставитца, и я , холоп твой, того не ведою», — доносил в 1660 –м касимовский воевода Языков в Москву, заканчивая свое донесение такими словами: « … И те, государь, головы Милованка Курбатов да Васка Савельев и целовальники против твоего, великого государя, указа мне, холопу твоему, чинятца сильны и непослушны, и ведома, государь, про то про все мне, холопу твоему, не учинили и скаски не подали и в съезжую избу ко мне , холопу твоему, не идут, во всем мне, холопу твоему, отказывают, чинятца сильны». К выбору в администрацию кружечного двора посадские люди относились с большим неудовольствием. Хотя эта должность и была почетной, но обличенные доверием посадские люди должны были при стечении определенных обстоятельств ответственны перед властью своим имуществом. При обнаружении недобора верные головы и целовальники высылались в Москву с воеводской отпиской для допроса и учинения соответствующего наказания. В Касимове же в качестве заложников воевода оставлял их товарищей, держа последних на правеже. Обвиняемым предоставлялось право обжаловать свою вину. Иногда , видимо, челобитчикам удавалось склонить судей на свою сторону, им разрешалось тогда уехать обратно в Касимов, воеводе же следовал указ: « про которые недоборы обьявятца обыски, и про недоборы наш, великого государя, указ прислан будет к тебе впредь», недоборных же денег пока «править не велеть». За каждый недобор или неправильное ведение дел голова и целовальники отвечали собственным карманом, нередко подвергаясь кроме того публичному наказанию.

По грамоте Посольского приказа от 1658 года и сохранившейся в росписном списке касимовской сьезжей избы, воеводе предписывалось «доправить прошлых денег касимовского кружечного двора на голове Милованке Калинине 70 рублев, да на целовальнике, которой у тех был в стороже, 30рублев». Приговор был приведен в исполнение и голова с целовальником были поставлены на правеж. В том же расписном списке имеется другая грамота с приказом взять на прежнем верном голове прошлого 1656 года за остаточное питье (вино и мед) 7 р. 3 алтына 2 деньги, «и тот Гурька Спирин в тех деньгах стоит в Касимове перед съезжею избою на правеже». Следовательно, на правеж равно шли как за крупную, так и за незначительную растрату. Даже благополучный исход дела не исключал возможности судебных волокит и издержек. Из указа от 1665 года воеводе Истомину узнаем, что в прошлом 1661 году в июле месяце по извету касимовского кружечного двора целовальника Алексея Мельникова велено того же кружечного двора на голове Моисее Курбатове «доправить за мед и за хлебные запасы» значительную сумму денег « 500 рублех не без велика» (481 руб. 28 алтын 4 деньги), «а за воровство велено ему , Моисейку, учинить наказанье бить кнутом на козле и в проводку по торгом». Благодаря счастливой случайности после подробного рассмотрения дела, тех денег с Курбатова не взяли, велено было на нем лишь доправить «приписных денег» 4 руб. 9 алтын, что и было и исполнено, а «ему, Моисейку, наказанье за его воровство учинено». Однако, дело через несколько лет вновь возникло.

Вновь вспомнили ложный донос и Моисей Курбатов по старой памяти был выслан в Москву вместе с другими прошлых лет верными головами и обвинен в недоборе денег. «А я, сирота твой», — недоумевает Курбатов в челобитной , — « своего збору с кружешного двора прошлого 168 –го году против книг недобору ничего не ведаю и за мною нет, все плачено сполна перед прошлыми годами с прибылью, а ныне, государь, на мне ж, сироте твоем, сверх моего платежа велено доправить денег 441 руб. 19 алтын неведомо каких». Поэтому для документов того времени обычным является упоминание о побеге голов и целовальников, а также избежать тяжелой повинности под предлогом всякого рода отговорок: « А меня, сироту твоего, выбрали заочна», — пишет Василий Самгин, выбранный в 1665 году в верные головы на кружечный двор в Елатьму,- «был я сирота твой, в отьезде за своим торговым промыслишком». В том же году воевода, елатомский Прокофий Шибанов, сообщая в Москву о выборе на кружечный двор Василия Самгина и двух целовальников и о приводе их к крестному целованию, доносил: « А третей целовальник Стенька Дмитриев был Елатьме, к вере не пошел, учинился силен, из Елатьмы бежал в Шадскую Украину торговать». Посланный туда воеводой пристав в тех местах, « где он, Стенька, преж сего торговал», беглеца не нашел. К низшему разряду служителей касимовских кабаков относились сытники и чумаки , также наравне с головами и целовальниками, назначавшиеся по выбору. Помимо указанной администрации касимовсих кружечных дворов и кабаков, по всей вероятности, по примеру организации кабаков по другим городам, при них в Касимове должны были иметься дьячки и подъячие, тоже выборные, несущие за голов и целовальников, обычно неграмотных, всю техническую работу – ведение приходных и расходных книг « именно, порознь, помесячно». Над выборными ими посадскими людьми в свою очередь учреждался контроль из татарских приказчиков, что по-видимому, официально разрешалось правительством. По крайней мере, в ответ на жалобу царя Арслана на непослушание посадских людей касимовскому воеводе, обязанного расследовать это дело подробно, в 1621 году из Москвы, запрашивали: « … и вместе ль они ( посадские люди) те деньги ( кабацкий и таможенный сбор) с царевыми людьми збирают и царю отдают, а не одне без царевых прикащиков царевых кабацких и таможенных денег не збирают и не носят». Выбирая по своему усмотрению на таможню и кабаки наиболее состоятельных лиц из посадского сословия, Арслан, широко пользуясь предоставленным ему правом, нередко эксплуатировал выборных.

В 1621 году касимовские посадские люди писали в Москву « … да на тех же де на выборных людех правит царь на поваренные и на кабацкие заводы по 10 и по 15-ти со всякого человека ежегод. И как де те, выборные люди, отслужат год, на тех же де , людей, правит царь на себя наметные деньги своим изволеньем рублев по 10 и болши, и что де на кого ни наложит, и то правит немерным правежем, бьет ослопы на смерть от утра до вечера, а на ночь розводит по приставом, по людем своим, и велит ковать, и приставы де их мучат и емлют от того посулы великие, и оне де, посадские люди, многие от того… волочатца по миру». Такова была организация кружечных дворов и кабаков в XVII веке и взаимоотношения, существовавшие между властью и подчиненной ей администрацией вплоть до 1699 года, когда в царствование Петра I на место целовальников и голов стали назначаться кабацкие бурмистры, подчиненные Бурмистерской палате, а все питейное дело через несколько лет, в 1717 году перешло в ведение камер-коллегии. Владельцем касимовских кабаков и кружечных дворов в XVII веке, по общему для всей Руси указу, являлся царь, но в действительности их было двое – казна и татарские ханы, касимовские цари и царевичи. Последним кабаки передавались вместе со всякого рода доходными статьями по жалованным царским грамотам всякий раз при назначении их в город.

Из выписки о сборе доходов на касимовских царей, явившейся следствием челобитной будущего царя Араслана, ходатайствовавшего перед Москвой о пожаловании « за его службу, как ему великому государю, бог известит», узнаем, что в 1614 году царь пожаловал « сибирского царевича Араслана за ево службу …велел его учинити на Касимове царем, и пожаловал великий государь ево, чем владели прежние касимовские цари, городом Касимовым, посадом со всеми доходы и таможнею пошлиною, и кабаками, и мельницами, и рыбными ловлями, и сенными покосы, и всякими доходы и перевозами». Та или иная привилегия, в частности кабаки, давались касимовским владельцам за оказание государству в беспокойные годы помощи в военных действиях. Так в 1618 и 1619 годах, как стоял королевич Владислав под Москвой, касимовский царь Арслан был в то время на Москве в осаде и « на вылазки людей своих посылал, и польских и литовских людей многих те ево люди побивали и языков многих имали». Ту же услугу оказал он Москве, как был под Касимовым Сагайдачный с черкасами «и ево ж к великому государю службою, и радением и промыслом многих черкас побили, и в полон поимали и город Касимов отсидел». В прибавку к касимовским доходам ему дается еще елатомский кабак. По-видимому, с новым пожалованием вышла какая-то задержка, и Арслан торопится напомнить об этом, прося еще « об елатомском посадце» и «о мыту»; он несколько озадачен тем обстоятельством, что хотя в Елатьме велено ему «дати на посаде кабак, а посадец де ему не дан». В 1620 году , в челобитной на имя царя и патриарха Филарета новая просьба о пожаловании его темниковскими кабацкими доходами, а за одно уж и селами во Владимирском и Алатарском уездах «да пашнишка». Иногда это сердило Москву и в ответ на просьбу о новом пожаловании следовал категорический отказ, со строгой припиской: « За тобою нашего царского жалования и так не умалено».

Содержание правительственных грамот бывала и еще более резкой: « Ин де я, холоп ваш, иноземец, а вашие государьские милости жаден», с обидой замечает Арслан, пересказывая дословно полученный им отказ в его просьбах. Давая ту или иную привилегию касимовскому царю, правительство не забывало напомнить: « И ты б, видя к себе наше царское жалованье, нам, великому государю, служил и прямил и нашим жалованьем людей своих строил, чтоб у тебя люди, где велели быть на нашей службе, были готовы со всею службою коны и нарядны». Что кабаки со всеми разнообразными доходными статьями давались касимовским ханам лишь во временное пользование можно определить, например, из следующей записи, согласно которой после смерти царя Арслана в 1627 году была послана в Касимов воеводе Ивану Пушкину грамота: « А велено Касимов посад с таможнею и с кабаками ( и со ) всеми доходы отписать ( на в)еликого государя, а царевичу Бурхану указал великий государь владеть в Касимовском и в Елатомском уездах только одними селы, которыми владел отец ево царь Араслан, а Касимов город со всеми доходы, и таможня, и кабаки, и мыт и перевозы велено ведать и всякие доходы збирать на великого государя до его государева указу». В течение девяти лет с 1627 по 1635 год касимовские доходы идут в казну либо отдаются в откуп. Но как ни временным было владение касимовскими царями и царевичами предоставленной им привилегией, в момент обладания данным правом они являлись полными хозяевыми вплоть до того, что их собственные люди, татары, становились кабацкой администрацией «…а на кабаках, государь, и по се место сидят мои людишки тотаровя», сообщает в одной из отписок Арслан в Москву, жалуясь на непослушание посадских людей.

Последние, в свою очередь, недовольные притеснениями, спешат донести : « А в томожне де, и по кабакам и на винокурне сидят над нами ево царевы приказные люди и всякие денежные зборы збирают оне». Очевидно, администрация из татар на кабаках была не совсем обычна, если обе стороны считают нужным это оговорить в своих донесениях. К доходам, извлекаемым с питейных заведений, касимовские владельцы относились крайне ревниво. О всяком недоразумении, особенно, если оно затрагивало их материальную сторону, доводили до сведения высшей власти. « Да оне ж де ( посадские люди), поедучи ис Касимова к Москве, сожгли его царевы мельницы, и от того де их воровства и ослушанья винокурня его и абаки стали, да касимовские ж де таможенные и кабацкие целовальники и чюмаки, … взяли воровством его царевых таможенных и кабацких денег, что было у них в зборе, 500 рублев и розделили по себе». О величине ежегодно собираемой прибыли с пожалованных касимовским ханам привилегий, где первое место занимают питейные заведения, можно судить по сохранившимся кратким заметкам в разные годы. В 1614 году с городских уездных кабаков (10) и винокурни с перевозами и таможенным сбором царю Арслану следовало «по окладу» против 1613 года – 440 руб. Общая же цифра собранного в то время оброка с касимовского посада, с посадских людей и лавок, с перевозов и мельниц, а также таможенных и кабацких доходов, исчислялось 479 рублями 10 алтынами и 5 деньгами. В 162 году с одного елатомского кабака шло откупу 132 рубля с полтиной. В 1623 году согласно памятям из приказов : Большого прихода и из Костромской чети следовало с Елатьмы всяких денежных доходов 219 рублей 4 алтына 5 денег. Общий доход царя Арслана с посадов, а также с сел и деревень, по жалованной грамоте оклада 1620 года равнялся 611 рублей 27 алтын 3 деньги. По сведениям Сеид-Бургана, вернее его опекунов, доходы Арслана ежегодно исчеслялись 1000 и больше рублями.

Помимо сбору «на веру» для извлечения добавочной прибыли, питейные заведения сдавались на откуп разным людям по разным расценкам. Если принять во внимание, что смерть Арслана 2 апреля 1626 года и последующее за ним регентство деда Ак-Мухаммеда-сеид Шакулова и матери царицы Фатимы-Султан-бике царевича Сеид-Бургана за его малолетством, приходятся на годы с 1627-го по 1635, то весьма вероятно, что отобрание лишних доходов имело оправдание, как потеря в лице покойного слуги государства, непосредственного участника военных походов и невозможности замены его мальчиком сыном. Как бы то ни было, а отобрание доходных статей было очень ощутимо для большой семьи и вызывало с ее стороны ряд жалоб. Вскоре, после того как касимовские всякие доходы и елатомский кабак « учали ведать на великого государя», били челом касимовского царя Арслана Алеева сестры, царевны Налебек, Трунатша и Мондур – дочери царя Кучума : « Как де город Касимов был за царем Арасланом, и царь де их Араслан поил и кормил, а после де царя Араслана великий государь пожаловал племянника их царева Арасланова сына Сеит Бурхана в Касимовском уезде селы и деревнями, чем был пожалован отец ево царь Араслан. И великого государя грамота царевичю Сеит Бурхану дана, что ему великого государя жалованьем, отца своего вотчинами владети, а их, теток, и снох и племяних своих, поить и кормить, и одевать и обувать, и царевичю де с тех сел и з деревень прокормить их нечем, стало скудно, и великий государь пожаловал бы их, велел им давати своего государева жалованья, поденной корм в Ярославле ис таможенных и ис кабацких доходов против сестер, как иным царицам и царевнам дают государево жалованье корм».

В свою очередь, Сеид-Бурган, указывая на уменьшение своих доходов после 1627 года, когда за ним оставлены были только села и деревни, что были за отцом его, « и то, де все пусто», бьет челом, прося « тех ево мачех, и теток и сестер кормом от него отвесть». В этом отношении любопытно прошение, посланное в Москву от имени юного Сеид-Бургана и рисующее настроение окружающих его лиц, с одной стороны – его мать Фатима-Султан, умная и властная, старшая из жен покойного царя Арслана, дед Ак-Мухамед-сеид Шакулов и их сторонники, с другой – мачехи и тетки, младшие жены и сестры Арслана и их сторонники, неизбежные ссоры склоки большой семьи, в том числе связанных и с доходами от кабаков. Сеид-Бурган жалуется на человека своего Исенгильдейка Янгильдеева, который в Москве клевещет на него, «оглашает не по делу», желая отстранить от него единственно ему близкого человека, « приказного Ахмаметка сеида», « ссаривает тот Исенгильдейка мачехою всяким умышлением и научает, государь, мачеху мою и теток моих, велит имать у меня ежедено вино и мед, и бараны, и яловицы, как было при отце моем, и как я, холоп твой, владел до твоего государева указу кобаками и томгою и всякими доходы, чем владел отец мой, и они были всем покойны, а нынче, государь, по ево, Исенгильдейкову наученью хотят быть ни на час, …а мачеха моя и тетки пить есть хотят по старому, и у меня, холопа твоего, твоего государева жалованья умалено». По выписи Посольского приказа с 1650 до середины 1654 года Касимов с кружечными дворами и елатомский кабак находился за Сеид-Бурганом. В 1652 году за ним числилось 4 кабака в городе на Новом и Старом посадах и 4 в уезде, на Столбищенском Толстиковском перевозах по кабаку, кабак Охматовский, и в поместном селе Ерахтуре кабак. О том же в 1654 году сообщал в сказке Сеид Шакулов, насчитывая три кабака на посаде и винокурню, но уже с 1654 по 1658 годы касимовские и елатомские кружечные дворы были за казной. В 60-х годах опять Сеид-Бурган владелец пригородных кабаков в селе Ерахтур. Таким образом, в последующие годы ограничение владельческих прав касимовских ханов можно понять исключительно как начавшийся и со временем усиливавшийся разрыв отношений между московским двором и последним татарским династом, результатом чего явилось уменьшение влияния и значение царевича, а в скором окончательная ликвидация Касимовского царства.

Большая часть сельских кабаков была поставлена на дворцовых черных землях, иные находились в вотчинах и поместьях окрестного боярства. В писцовой и межевой книге 1628-1629 годов, перечисляя селения и различные угодья, принадлежавшие вдове царевича Михаила Кайбулина, княгине Марье, и количество крестьянского и бобыльского населения, жившего на ее землях было писано: « Да княгине ж Марье дано под кабак сверх берега Оки реки». Был кабак в вотчине боярина М.М. Салтыкова в селе Тынорской слободе. Касимовские цари и царевичи, помимо пожалований, также являлись временными владельцами различных казенных статей, откупая их наравне с лицами самого различного общественного положения и в свою очередь сдавая в откуп. «То мы ведаем, елатомской прежней кабак и прежнею елатомскою винокурню откупили в Касимове у касимовского царевича Василия Араслановича откупщики елатомцы посацкие люди Григорей Каржевин, да касимовцы посадцкие люди Михайла Семенов сын Рибухин с товарыши», — сообщали допрашиваемые в 1655 году по грамоте из Москвы елатомцы, посадские люди, земский староста и целовальники. В тех случаях, когда кабаки и другие доходы, числившиеся за касимовским владельцем не сдавались в откуп, доходы собирались касимовскими посадскими людьми под контролем царевых приказных людей, о чем становится известно из расспросов Ахмамет- сеид-Белек Сеитова сына Шакулова: « На касимовского де царя на Араслана Алеевича касимовские всякие доходы и с елатомского кабака кабацкую прибыль збирали на веру касимовские посадцкие люди, а в том, что тем посадцким людем всякие доходы збирать в правду, привожены были х крестному целованью. А над ними смотрили и дозирали царевы приказные люди, а иные де доходы касимовский царь отдавал откупщиком в откуп».

Сдавая касимовские и уездные кабаки в откуп, царь Арслан выручал по 1150 рублей. Состав откупщиков касимовских кабаков и кружечных дворов был самый разнообразный. Преимущественно это были торговые люди как местные так и иногородние. Среди местных жителей были люди посадские, иногда более точно документы того времени характеризуют их крестьянами или посадскими людьми царевича Василия Арслановича. Из служилых людей упоминаются касимовские пушкари. В числе иногородних откупщиков встречались , главным образом, торговые и служивые люди из близлежащих городов и из городов, соединенных с Касимовым удобными путями сообщения и, вследствие этого, торговыми связями. Таковыми были новгородец Степан Тихонов, москвитин Несвитайко Степанов и москвитин гостиной сотни , торговый человек Иван Григорьев сын Цилибеев, владимирский ямщик Степанко Кривошей, посадские люди городов Мурома, Гороховца и Елатьмы, крестьяне и тяглецы московских слобод : Кадашевской, Саввинской, Конюшенной, а также приказчики крупных коммерсантов. Причем откуп был своебразным, касимовские цари и царевичи считали при этом возможным распоряжаться и после этого содержимым кабака. Так посадский человек Афанасий Савельев, являвшийся откупщиком касимовского кабака в 1664-1665 году, уличенный новым откупщиком Семеном Кокушкиным в незаконной « винной продаже и в куренье», желая реабилитировать себя перед правительством в расспросе указал : « В прошлых де годах во 172-м и во 173-м годех он, Афонка, в кабаке с Микиткою Матвеевым в товарыщах в откупу был и пятисот ведр вина от их году в остатке не было, а осталось де у них вина от их году только ведр с 60 или 70, только де подлинно про то не ведает, и то –де вино взяла к себе царица про то ведомо Касимова города городцким людем». Касимовские владельцы, если сами непосредственно и не входили в кабацкие дела, то предоставляли такие права ближайшим членам своего семейства.

Из-за возникшего в 1676 году между откупщиками недоразумения к допросу была привлечена в качестве свидетеля мать Василия Арслановича. По указу из центра, боярин Артамон Сергеевич Матвеев, думный дьяк Григорий Богданов … « слушав очной ставки допросу общей ссылки касимовской царицы Фатьмы Сеитовны и ис приходных книг и из отписок выписки, приговорили…». Располагая значительными денежными средствами кабацкие откупщики (местные и иногородние) брали в откуп помимо кабаков и винокурни и другие доходные статьи и угодья, как-то: сусло, квас, харчевни, таможни, мыт, перевозы, рыбные ловли, сенные покосы, мельницы, воскобойни, соловолошни принося в казну крупные суммы денег. Об обеспеченности и предприимчивости касимовских посадских людей, распологавших свободными деньгами, свидетельствует дошедшая до нас полюбовная запись от 1653 года между касимовцем посадским человеком, крестьянином царевича Василия Арслановича, Потехой Курбатовым и посадскими людьми Мурома и Арзамаса, откупивших совместно на три года арзамасскую таможню и Арзамасского уезда села Ичалова таможенную и проезжую пошлины за 1242 руб. 26 алтын и 4 деньги.. Они же откупили в Арзамасском уезде в вотчине боярина И.А.Голицына в селе Стексове « таможенную и проезжую пошлину, квас, и сусла, и харчевня, на два года» за 280 рублей в год. Причина сдачи казной кабаков на откуп – государственные нужды.« И в прошлом во 171-м году указал великий государь и бояре приговорили для пополнения его, великого государя, казны ратным людем на жалованье с нынешнего 172-го году кабаки отдавать на откуп на 3 годы», — говорится в одном из челобитных писем посадских людей , бравших кабак на откуп. Кабаки старались сдать повыгоднее и подороже : « а торг с откупщиком держать против окладов со 159 по 167-й год, выбирая оклады, которые в тех годех были больши».

Откупа расценивались различно. За толстиковский кабак с перевозом полагалось 14 рублей в год, за откупленную на винокурне барду и помер за год исчислялось 18 рублей. Но наравне с этими, сравнительно небольшими суммами, встречаются годовые оклады вместе с новой наддачей и пошлинами в 1202 рубля 6 алтын 5 ½ денег, 1207 рублей с полтиной, 1263 рубля 5 алтын, 1622 рубля 6 алтын 1 ½ деньги … На откупщиках, на москвитине Несвитайке Степанове и владимирском ямщике Степанке Кривошее с товарищами, было взято откупных денег и пошлин за кабаки и другие промысловые заведения и угодья в городе и уезде в 1633-1634 годах 1769 рублей 6 алтын 1 ½ деньги. В следующем году те касимовские доходы и елатомский кабак отданы были в откуп новым откупщикам, « а откупу велено им платить старого и с новою наддачею и с пошлинами всего 1858 рублей 14 алтын 4 полуденьги». При сдаче кабака откупщику давалась откупная грамота в ответ на его заявление с просьбой дать ему питейное заведение на определенный срок « без торгу и без перекупки» до указа, с наказом воеводе взять на откупщике поручную запись в откупных деньгах, согласно присланному из Москвы «образцовому письму». Поручная запись « за порутчиковыми руками», и воеводской сказкой, а так же точный именной список поручившихся отсылались в Посольский приказ.

Для большего и лучшего ознакомления с поручившимися за откупщика лицами воеводе вменялось в обязанность их допросить и « прожитков, и помыслов их, и дворов велел у них досмотреть, и в поруке им верить мочно ли, и, распрося их, прожитки их досмотря, по тому ж в скаску свою написать». Со своей стороны, сами откупщики должны были позаботиться в тех откупных деньгах « взять добрую поруку». Поручиками являлся зажиточный класс посадского населения. В грамоте адресованной воеводе указывалось : « И в тех откупных деньгах на Москве по нем , Сеньке, порукою в Касимове касимовцов посацких самых лутчих людей и прожиточных, сколько человек пригож, кому б мочно в том откупу верить». Такая строгость выбора понятна, так как с последних взыскивалась неуплаченная откупщиком откупная сумма, но в виде наказания они уплачивали, помимо всего, пеню – « хто у них, порутчиков, будет в лицах, да на них же … пеня». Воевода отвечал за то, если не смог вовремя дать необходимых сведений об откупщике. При передаче откупа у прежних откупщиков брали « оценя», « избы, котлы и всякие заводы» и в случае убыли « перед прежнею оценкой», убыток взыскивался в казну на прежних откупщиках. В свою очередь, вступившие во владение кабаков, обязывались, что « по оценке примут», и в том давали письменную расписку. Лишь «остаточное питье» бралось по прежней цене, « по чему прежнем (откупщикам) ставилось». Новый откупщик, принимая кружечного двора всякие заводы, обязывался заплатить за те заводы « по цене деньги» вместе с откупными деньгами в последнем году. Причем, в то время, как за оставшиеся на кружечном дворе запасы – вина, пива, меда, воевода взяв на откупщике « по оценке денги», присылал их к Москве тотчас, деньги, полученные с откупщика за хоромное строенье, за кубы, котлы и за всякий медный, оловянный, железный и деревянный завод, разрешалось, взяв « по оценке же», прислать в Посольский приказ вместе с последнею половиною откупных денег, то есть давалась рассрочка в платеже для облегчения уплаты, делалось это с уплатой откупных денег.

Принимая кружечный двор, откупщик вместе с тем получал « кабатцкой збор» последнего года, передаваемый головой с целовальниками после предварительного подсчета ( « счетчи по книгам») за вычетом « заводных денег», отсылаемых воеводой в Москву. При необходимости откупщик бил челобитную о выдачи необходимой суммы для приобретения « винокуренного запасу». Таким образом, откупщик вступал во владение кружечным двором не с пустой казной, а с некоторой суммой наличных денег. По окончанию откупного срока откупщики подавали в Посольский приказ, куда вносились также под расписку откупные деньги, отказную челобитную за своею рукою, прося « тот касимовский кабак с них снять». В случае удовлетворения просьбы воевода по указу приступал « искать откупщиков из наддачи», желающие быстро находились. Получался своего рода аукцион: один наддавал над прежним окладом откупной цены, положим, к 1207 рублям с полтиной — 40 рублей , другой к увеличенной сумме через некоторое время прибавлял еще 10 рублей. Первое лицо, наддававшее в первый раз 40 рублей, желая оставить дело за собой, увеличивало откупную цену еще на 3 рубля. Таким образом, общая сумма откупных денег, которую, оставивший за собой откуп обязан был платить, исчислялась уже не 1207 рублями с полтиной, а 1260 рублей вместе с « печатными пошлинами» со всего откупа и с « четвертными пошлинами» с