Южноскандинавские черты в погребальном обряде Плакунского могильника

К. А. Михайлов

В 1968 г. Староладожским отрядом ЛОИА под руководством Г. Ф. Корзухиной в урочище Плакун в Старой Ладоге было исследовано погребение в кургане № 11. Предварительную публикацию этих раскопок Г. Ф. Корзухина и О. И. Давидан осуществили в 1969 г., а в 1985 г. В. А. Назаренко опубликовал его полностью вместе с другими захоронениями скандинавского некрополя на Плакуне.[1]

Погребение в кургане № 11 совершено в дощатом гробовище длиной 2,15 м, шириной 0,95 м, высотой 0,35–0,40 м. Ориентированное по оси СЗ-ЮВ, гробовище находилось в яме размерами 2,8×1,75×0,7 м., дно которой было выстлано берестой. Пространство между стенками ямы и гробовищем заполнено бревнами. В. А. Назаренко считает, что сверху яма была перекрыта частью борта ладьи или настилом из досок. В пользу этого предположения свидетельствовали обнаруженные на уровне погребенной почвы до 40 заклепок, гвоздей и их обломков, а также фрагменты горелого дерева. Вероятно, именно на этом настиле находились обломки каменных плит и булыжники. Со временем настил вместе с камнями рухнул в камеру. На дне гробовища находились остатки мужского костяка. Умерший (60–70 лет) лежал головой на северо-запад. В его ногах обнаружена часть деревянного корытца и стенка берестяной коробочки. К инвентарю погребения можно отнести и найденный в заполнении могильной ямы фрагмент деревянного блюда или чаши. Справа от погребенного, видимо, лежали какие-то металлические предметы, так как с этой стороны зафиксировали окислы железа и бронзы. Повсюду в гробовище находились остатки органики, среди которых определили войлок и мех.[2]

По мнению Н. Б. Черных, время роста и время рубки бревен из кургана падает на тот же хронологический период, что и бревен из постройки горизонта E1 Староладожского Земляного Городища. Этот горизонт она датировала началом 60-х гг. — концом IX в.[3] В. А. Назаренко дает еще более узкую дату для этого погребения – 880–900 гг., ссылаясь на ту же Н. Б. Черных.[4] [52]

В первой публикации Г. Ф. Корзухина и О. И. Давидан отметили, что тип погребального сооружения кургана № 11 — гробовище в камере, заваленное бревнами и камнями, с остатками сожженной ладьи или корабельных досок над крышей, необычен для Приладожья.[5] В. А. Назаренко повторил это определение. Опираясь на исследования Г. Ф. Корзухиной, Г. С. Лебедев, на материалах могильника Бирка, выделил даже особый тип погребений в камере с гробовищем (тип 4, тип Е или камеры типа «плакун»). В Бирке он обнаружил пять подобных погребений: 838, 842, 854, 861 и 1154.[6] Все они, по мнению Г. С. Лебедева, обнаруживают сходство с погребением на Плакуне и для всех их характерна конструктивная особенность — двойная погребальная конструкция (гробовище в камере), когда пространство между стенками погребального сооружения и ямы заполнено камнями или бревнами. Захоронения этого типа Г. С. Лебедев считает результатом усложнения первоначальной конструкции погребальных камер, продуктом эволюции данного типа скандинавского погребального обряда. Он также связывает их появление с формированием новой господствующей социальной группы — «королевской дружины».[7]

Этим практически исчерпываются научные изыскания по данному вопросу. Представляется, что исследователями далеко не полностью использованы возможности интерпретации материалов плакунской камеры. Действенным может оказаться обращение к работам скандинавских исследователей. Так, в публикации X. Арбмана «Бирка», у пяти вышеназванных погребений не обнаруживаются те черты, которые так характерны для плакунской камеры. Все пять камер, перечисленные Г. С. Лебедевым, имеют достаточно обычную конструкцию со стенками из досок и только погребение № 842 являлось камерой с захоронением коня на специальной приступке.[8] Для всех этих камер, как и для многих других, характерны несколько большие размеры могильной ямы по сравнению с размерами деревянных деталей самой камеры (например, в погребении № 838 Бирки размеры ямы — 3,65×1,8 м, а камеры — 2,5×1,5 м), но ни в одном из этих погребальных сооружений гроб не зафиксирован. Погребенные были положены прямо на пол камерных гробниц. В захоронениях № 842, 838, 861 между стенками камеры и ямы зафиксировали несколько камней. Однако X. Арбман не упоминает ни одного погребения в камере с гробовищем [53] среди захоронений Бирки. Современная шведская исследовательница А.-С. Греслунд прямо пишет, что среди камер Бирки нет погребений с гробовищем.[9] Единственный случай, который она упоминает, — это погребение № 605, где в камеру, через какое-то время после ее сооружения, было «впущено» вторичное захоронение в гробу.[10] Таким образом, в могильнике Бирка нет захоронений по обряду погребения близких к кургану № 11 Плакуна.

Все известные мне погребения в камерах с гробовищем, аналогичные плакунскому, происходят с территории Дании и Шлезвиг-Гольштейна. Всего известно 12 достоверных погребений из 9 могильников эпохи викингов (рис. 1).[11] Большая часть этих захоронений сосредоточена в южной части Ютландского полуострова, в районе Хедебю (Хедебю, камеры VI и VIII; Сюдербраруп, камера IV, Тумби-Бенебек, камеры 7, 19, 21, 51, 54А; Трёхеде, погр. № 227).[12] Это скопление камер является как самым компактным и многочисленным, так и самым ранним среди памятников этого типа в Дании. Большинство погребений южной группы датируются концам IX — началом или первой половиной X в. Вторая группа этих захоронений выделяется на севере Дании и датируется 970/971 г. (Маммен) или концом X в. (Хёрнинг).[13] Все погребения этого типа объединяет конструкция погребального сооружения, обряд захоронения, общий регион распространения и единый хронологический период. Во всех зафиксированы погребения по обряду трупоположения в камере с гробовищем. В ряде случаев роль гробовища выполнял тележный кузов, скрепленный ладейными заклепками (камеры могильника Тумби-Бенебек, камера в Хёрнинге). Все погребения этого типа, с некоторыми отклонениями, ориентированы по оси восток-запад.

Как пример подобного захоронения, можно привести погребение в Хёриингкирхе, где под курганом диаметром около 20 м находилась камера размерами 1,6×2,6 м, сооруженная из вертикально поставленных досок. В камере находился тележный кузов, использовавшийся вместо гроба (об этом упоминают сами исследователи погребения).[14] В кузове, по оси В-3, головой на запад лежали останки умершей. В ногах у погребенной женщины, на полу камеры, были поставлены деревянное ведро, бронзовая миска, деревянный столик. Вместе с погребенной обнаружили несколько стеклянных бусин и остатки серебряного шитья.[15] [54]

Южноскандинавские черты в погребальном обряде Плакунского могильника
Рис. 1. Датские могильники эпохи викингов с погребениями в камерах с гробовищем (1. Haithabu; 2. Südebrarup; 3. Thumby-Bienebek; 4. Traehede; 5. Grimstrup; 6. Esbjerg; 7. Mammea; 8. Horning kirhe; 9. Rosenlund). [55]

Можно также добавить, что с Южной Скандинавией плакунский курган связывает и такая специфическая деталь погребального обряда, как разведение на крыше камеры ритуального костра после предания земле тела умершего. Подобная деталь обряда была зафиксирована в камерных захоронениях датского острова Лангелан.[16] Видимо, на связи с тем же южноскандинавским регионом указывает находка в кургане № 7 Плакуна так называемого «фризского» кувшина. Подобные сосуды распространялись из района Нижнего Рейна (Фрисландия) и бытовали в IX в. в Северной Германии, Дании, Южной Норвегии и Бирке, тесно связанной с фриз кой торговлей и франкским государством.[17]

Следует отметить, что определенные аналогии обряду плакунской камеры существуют и в восточно-европейских могильниках эпохи викингов. Так, в кургане № 100 Тимеревского некрополя зафиксировали обгоревшие балки перекрытия, рухнувшие на пол камеры, что свидетельствует о костре, горевшем на крыше только что воздвигнутой камеры.[18] Камера Ц-171 гнездовского могильника особо отмечена в работе Ю. Э. Жарнова в связи с необычным для Гнездова сочетанием гроба, сбитого 30 гвоздями, содержавшего останки женщины, и камеры столбовой конструкции, в которую гроб был помещен.[19] Исследователь обратил внимание и на некоторые датские параллели этому погребению. Известно также, что перед сооружением камеры в некоторых гнездовских курганах разводился костер, а затем в прогоревшее кострище «впускалась» могильная яма.[20] Однако более прямых и многочисленных аналогий, чем в Дании, плакунская камера пока не имеет.

По поводу происхождения этого характерного обряда можно сказать не много. Погребения, по конструкции напоминающие датские камеры с гробовищем, известны у германцев и датируются VI–VIII вв. Некоторые исследователи связывают их появление у скандинавов с франкским влиянием. Так, М. Мюллер-Вилле относит эти камеры к захоронениям христианизирующейся германской аристократии и как примеры приводит погребения из могильников. Моркен и Бекум.[21] В связи с этим следует вспомнить мнение Т. Арне и X. Арбмана о происхождении обряда погребения в камерах из среды германских племен, связанных с Империей франков.[22] Эта точка зрения на появление камерных гробниц в Скандинавии эпохи викингов находит подтверждение в [55] работах M. Мюллер-Вилле и А.-С. Грёслунд. Они пишут об аналогиях скандинавским камерам в могильниках аллеманов, франков, тюрингов.[23]

Следует отметить, что в самой Дании интересующий нас погребальный обряд фиксируется в первую очередь в Южной Ютландии в районе Хедебю на пограничной с Каролингской Империей территории. Т. е. именно там, где Империя, судя по сведениям письменных источников, наиболее активно контактировала со скандинавским миром.[24] Характерно и то, что погребениям в камерах с гробовищем не имеется в Дании предшествующей традиции подобных захоронений. Эти захоронения появляются в Ютландии в уже сложившемся виде, существуют в пределах одного столетия и почти не претерпевают каких-либо изменений.

Вполне вероятно предположение о появлении этого обряда в связи с началом христианизации датчан. Первые опыты крещения скандинавов связаны именно с районом Южной Ютландии. Можно вспомнить о крещении в IX в. конунгов Хедебю, Рорика Фрисландского и ряда представителей рода Скиолдунгов.[25] На определенное христианское влияние в данных погребениях указывает как помещение умерших в гроб, ориентировка могил по оси восток-запад, так и наличие свечей в Маммене и серебряного крестика в женском погребении № 21 могильника Тумби-Бенибек.[26] О том, что погребенные в Маммене и Хёрнинге являлись христианами, по мнению датских исследователей, свидетельствуют их даты. Первое продатировали по дендроматериалам зимой 970/71 гг., а второе — концом X в.[27] Т. е. они оба были сооружены уже после официального крещения Дании, которое состоялось в 960-е гг.[28]

Также можно добавить и то, что скандинавские исследователи склонны интерпретировать все камеры, в том числе и с гробовищем, как захоронения представителей высших слоев скандинавского общества эпохи викингов.[29] Это относится как к бесспорно не рядовым погребениям Маммена, Розенлунда и Хёрнинга, так и к таким, как плакунская, небольшим и малоинвентарным камерам.

Если резюмировать все вышеизложенное, то с плакунской камере можно сказать следующее:

южноскандинавское происхождение камеры, в связи с уже сказанным, кажется мне наиболее вероятным;

вполне вероятным также являются как достаточно высокий [56] социальный статус погребенного, так и принадлежность его самого или его окружения к христианской общине.

Зная, что наиболее ранние погребения плакунского типа появляются о конце IX в. в южной Дании, можно предположить, что погребенный на Плакуне мужчина прибыл в Ладогу именно из этого региона. В связи с этим возникают вполне определенные исторические параллели. Регион распространения камер типа «плакун» — Южная Ютландия и датировка (достаточно спорная) плакунской камеры – 880–900 гг. заставляют вспомнить существующую в историографии точку зрения о тождественности Рюрика Новгородского и Рорика Фрисландского (Ютландского).[30] Было бы заманчиво увидеть в погребенном на Плакуне если не самого Рюрика, то хотя бы одного из его спутников (последнего мнения придерживается В. А. Назаренко). Но это предположение пока не имеет достаточных обоснований ни в археологических, ни в исторических материалах.[31] Плакунская камера свидетельствует только о том, что на рубеже IX–X вв. в Ладоге присутствовала группа скандинавов, имевших представление о специфическом погребальном обряде франкско-датского пограничья. Это в определенной степени коррелирует с мнением о тождестве Рюрика русских летописей с Рориком Фрисландским — конкретной исторической личностью середины — второй половины IX в.


Примечания

[1] Корзухина Г. Ф., Давидан О. И. Раскопки на урочище Плакун близ Старой Ладоги. // АО 1968. М., 1969. С. 16–17; Назаренко В. А. Могильник в урочище Плакун. // Средневековая Ладога. Л., 1985. С. 156, 162, 168.

[2] Назаренко В. А. Указ. соч. С. 162, 168; Корзухина Г. Ф. Отчет о раскопке могильника на урочище Плакун. // Архив ИИМК. РАН, ф. 35, оп. 1, №№ 65–69.

[3] Черных Н. Б. Дендрохронология древнейших горизонтов Ладоги. // Средневековая Ладога. Л., 1985. С. 78, 80.

[4] Назаренко В. А. Указ. соч. С. 165.

[5] Корзухина Г. Ф., Давидан О. И. Раскопки на урочище Плакун… С. 17.

[6] Лебедев Г. С. 1) Погребальный обряд скандинавов эпохи викингов. Канд. дисс. ЛГУ, 1972. С. 175, 189, 190; 2) Погребальный обряд скандинавов эпохи викингов. Автореф. дис. … канд. ист. наук. Л., 1972. С. 15; 3) Археологические памятники Ленинградской области. Л., 1977. С. 186; 4) Социальная топография могильника эпохи викингов в Бирке. // Скандинавский Сборник. № 22. Таллин, 1977, С. 147, 150;5) Погребальный обряд как источник социологической реконструкции. // КСИА. № 148. М., 1977. С. 25. [57]

[7] Лебедев Р. С. Погребальный обряд скандинавов… Канд. дисс. С. 180, 190, 191.

[8] Arbman M. Birka I Die Graber. Text. Stockholm. 1943. SS. 310–312, 314–316, 326–330, 337–338, 474–476. Abb. 449, 284, 274, 257, 262.

[9] Gräslund A.-S. Birka IV. The Burial customs. A study of the graves on Björkö. Stockholm, 1980. SS. 36.

[10] Gräslund A.-S. Birka IV… SS. 30, 37.

[11] Aner E. Das Kammergräberfeld von Hathabu. // Offa. Bd. 10. Neumünster, 1952 SS. 61–115; Aner E. Die wikingerzeitlichen Kammergraber am Thorsberger Moor. // Offa. Bd. 11 Neumünster. SS. 60–78; Iversen M. Genudgravningen af Bjerringhoj 1986. // Jysk Arkaeologisk Selskabs Skrifter. t. XXXVIII 1991. SS. 27–42; Voss O. The Horning grave. A chamber-grave from ca. 1000 with a woman buried in a body of a carriage. // Jysk Ark. Sel. Skr. t XXVIII 1991. SS. 189–203; Stoumann I. En stormandsgrav fra vikingetid ved Grimstrup. // Mark og Montre. 20. Jacobsen J. Rojerups vikingttid // Cartha. Arsskrift for Kerteminde Museum (дано по: Lyngstrom H. Ketting-a Viking-age cemetery with equesrian graves. // Aarboger for Nordisk Oldkyndighed og Historie. 1993. Kobenhavn, 1995. S. 176). Andersen S. W. Traehede — ein wikingerzeitliches Gräberfeld in Nordschleswig. // Aarboger for Nor. Aid. og Hist. 1986. Kobenhavn, 1987, SS. 78–179, fig. 17; Vorting H. S. Inden Esbjerg. // Skalk. 1972: 4. Arhus, 1972. pp. 3–9 (дано no: Gräslung A. S. Birka IV., S. 36); Müller-Wille M. Das wikingerzeitliche Gräberfeld von Thumby-Bienebek. // Offa-Bücher. Bd. 36, 62. Neumünster, 1976, 1987. Müller-Wille M. Das Bootkammergrab von Haithabu // Ausgrabungen in Haithabu. Br. 8. Neumünster, 1976. SS. 117–118.

[12] Aner E. Das Kammegräberfeld… // Offa. Bd. 10. 1952. SS 61–115; Aner E. Die wikingerzeitlichen… // Offa. Bd. 11. 1952. S. 68, 78; Müller-Wille M. Das wikingerzeitliche Gräberfeld von Thumby-Bienebek. T I. // Offa-Bücher. Bd. 36. Neumünster, 1976. SS. 12–23.

[13] Voss O. The Hornng grave… // JASS. t. XXVIII. 1991. SS. 200, 201, 203; Andersen H. Dendrokronologisk datering af Mammengraven. // JASS. t. XXVIII. Arhus. 1991. SS. 43–44.

[14] Grоn О., Кrag A. M., Вennike P. Vikingetidsgravpladser pa Langeland. Rudkobing, 1994. S. 155.

[15] Voss O. The Horning grave… // JASS t. XXVIII. Arhus. 1991. S. 202–203.

[16] Gron O., Hedeager А. К., Вennike P. Vikingetidsgravpladser… S. 154.

[17] Назаренко В. А. Указ. соч. С. 165. Рис. 7.5; Корзухина Г. Ф. Курган в урочище Плакун близ Старой Ладоги. // КСИА. № 125. М., 1971. С. 61–63; Херрман Й. Славяне и норманны в ранней истории Балтийского региона. // Славяне и Скандинавы. М., 1986. С. 104.

[18] Фехнер М. В. Отчет о раскопках 1974 г. Б. Тимеревского могильника Ярославской области и района по открытому листу № 108. // Архив ИА. Р-1, д. 5979. С. 21.

[19] Авдусин Д. А., Пушкина Т. А. Три погребальные камеры из Гнездова. // История и культура Древнерусского города М., 1989. С. 190; Жарнов Ю. Э. Погребальный обряд в Древней Руси по [58] материалам Гнездовского некрополя. Автореф. дис… канд. ист. наук. М., 92. С. 15.

[20] Жарнов Ю. Э. Женские скандинавские погребения в Гнездове. // Смоленск и Гнездово. М., 1991. С. 209.

[21] Müller-Wille M. Royal and aristocratic graves in central and western Europe in the Merovingian period. // Studies the Museum of National Antiquities. Vendel Period Studies Volfl 2. Stocholm, 1983. pp. 112–113.

[22] Arbman H. Schweden und Karolingische Reich. Stockholm, 1937. S. 243; Arne T. J. Skandinavische Holzkammergräber aus der Wikngerzet in der Ukrain. // Acta Archeologica. Vol. II f. 3 Kobenhavn, 1931. 285–302.

[23] Gräslund A.-S. Birka IV… pp. 46, Müller-Wille M. Royal and aristocratic graves… pp. 301–302.

[24] Ловмянский Г. Рорик Фрисландский и Рюрик Новгородский. // Скандинавский Сборник. № 7. Таллин, 1963. С. 229–238; Херрман Й. Указ. соч. С. 60–61.

[25] Ловмянский Г. Указ. соч. С. 231.

[26] Iversen M., Näsman U. The contents of Mammen grave. // JASS. t. XXVIII. 1991. p. 65, Fig. 15; Müller-Wille M. Das wikingerzeitliche… // Offa-Bücher. Bd. 36. Neumünster, 1976. S. 55, Taf. 35, 7; 38, 3.

[27] Andersen H. The dendrochronological dating of the grave at Mammen. // JASS. t. XXVIII. 1991. p. 44; Voss О. The Horning grave… JASS. t. XXVIII. 1991. p. 203.

[28] Iversen M., NäsmanU. The contents… // JASS. t. XXVIII. 65–66.

[29] Gron О., Кrag A. H., Вennike P. Vikingetidsgravpladser… 1994. S. 154–155.

[30] Ловмянский Г. Указ. соч. С. 221–250.

[31] Дата плакунской камеры была занижена, т. к. внешние годовые кольца у спила отсутствовали. Погребенный на Плакуне мужчина был захоронен уже после «эпохи Рюрика». Г. Ловмянский считал, что в 70-е гг. IX в. Рорик Фрисландский уже умер и довольно убедительно аргументировал это, основываясь на данных письменных источников.

Источник: «Новгород и Новгородская земля», вып. 10, Новгород, 1996.

Ссылка на первоисточник
Рейтинг
( Пока оценок нет )
Загрузка ...
Исторический дискуссионный клуб